И все же что-то выдернуло меня из сгустившейся дремы, и я открыла глаза, всматриваясь в глубины полумрака. Вначале я не поняла, что изменилось в обычной картине.

Ага, вот что! Свеча больше не горела! С трудом разняв слипающиеся веки, я оцепенела, увидев рядом с кроватью четко очерченный силуэт Алика. Он стоял совсем близко, сжимая в руках маленькую подушку, и поблескивающие стекла его очков были направлены в мою сторону. У меня занемели ноги от вида этой неподвижно-осторожной фигуры, созерцавшей свою жертву.

Вот сейчас он сделает всего один шаг и опустит подушку мне на лицо, чтобы не пришлось искать другую возможность подорвать мое здоровье. Я ждала, не выдав себя, и готовилась завопить, как только он сделает хоть одно движение в мою сторону. И это ожидание было невыносимым. Алик просто стоял и смотрел на меня, словно кошка, впиваясь ногтями в подушку, сжимая и разжимая пальцы. Вот так, а еще недавно, всего пару часов назад, мои опасения выглядели бредом! А выходит, у меня и впрямь есть повод не доверять Алику.

Неожиданно он попятился и вышел из комнаты. Я глубоко вздохнула и почувствовала, как остывает проступившая на лбу испарина. И руки стали холодными и влажными. Да и вся я начала походить на лягушку! Предполагаемая смерть стояла от меня в двух шагах. Сейчас я могла бы уже не дышать, а я все еще глотаю пропитанный свечным дымом воздух! Какая же я дура! Так рисковать!

Зря стыдилась необоснованной на первый взгляд подозрительности. В тихом омуте Алики водятся. Но что его остановило? Не хватило смелости, оснований, желания? Нет, удержало то, что вчера нас привез Роман, попросивший позаботиться обо мне. Сдохни я сегодня, и все концы сразу бы потянулись к кроту. Зачем ему так рисковать? Вот и поборол толкнувший к убийству импульс. Я считаю себя обладательницей книги. Я претендую на нее, желая, чтобы она была в моем безраздельном пользовании – и в этом все дело! Я торчу костью в горле, я – препятствие на пути к сокровищу, которое крот жаждет заполучить любой ценой. Решил стать единственным, неоспоримым хозяином всех припрятанных секретов?

Не понимаю, как я после такого потрясения могла заснуть! Даже не заметила, как окунулась в пустоту, наверное, успокоенная тем, что Алику нет резона меня душить. По крайней мере, сегодняшней ночью.

Проснулась я поздним серым утром. Вспомнив о случившемся ночью, подскочила, как ужаленная осой в одно место. Крот оставил на кухонном столе записку, в которой (какая наглость!) желал мне доброго утра и приятного аппетита! Ключ от двери лежал на подоконнике с внешней стороны окна. Я помахала листком и осмотрела заботливо приготовленный завтрак. Чайник – горячий, печенье – накрыто салфеткой.

Судя по оставленному в углу ведерку, крот позаботился и о холодильнике. Ну-ну. Некоторые, кажется, скальные пауки тоже прикармливают зверьков зернышками одуванчиков, прежде чем сожрать, едва те попривыкнут к выжидающим момент оборотням. Этот лицемер перевел меня в разряд более крупной добычи?

Растаявшее масло и варенье были отправлены в мусор. Вода в чайнике – вскипячена заново. В унитаз вылита и свежая заварка. Зная о талантах паука химичить, я не могла исключить отравление продуктами. Бес его знает, что он мог в них подмешать! Может, хотел подлить чего или подсыпать в гостях у Верки да не получилось? Состряпал бы себе алиби, а я бы протянула грабли от какого-нибудь простенького сердечного приступа. Наверное, уже сейчас предвкушает радостное событие, связанное с организацией моих похорон! Окрылен перспективой, дорогой? Шиш тебе! Ай вилл сорвайв!

Обычно томная Лизавета сегодня была эмоционально расшатана. Нарезала круги возле моих ног, когда я готовила ей угощение, но от предложенного фарша отказалась. Пешка тоже был несколько озадачен: прислушивался, вынюхивал что-то и скулил. Впрочем, немудрено нервничать! Время – одиннадцать, а я еще и не думала вести его на прогулку.

Подцепив его на поводок, я взяла с подоконника ключ, открыла дверь и вышла из квартиры в дружной звериной компании. Как одинокая женщина преклонного возраста.

— Здравствуйте, теть Глашь! — отчеканила я, увидев высунувшуюся из прихожей соседку. — Как поживаете?

— Ты еще спрашиваешь! — возмутилась та и вышла на коврик, трогая перетянувший голову платок. — Думала, меня удар хватит! Я тебе говорила, Денька, предупреждала, но тебе все хихоньки, да хахоньки. А еще немного, и хоронили бы вы тетю Глашу!

— А что случилось? — зная о склонности соседки преувеличивать, озадачилась я.

— Да твой хахаль, которого ты к себе ночевать водишь, Гари этот Потир несчастный, меня чуть до приступа не довел!

Не вас одну, тетя Глаша, — подумала я. Может, у старушки есть в наличии какая ценная реликвия, на которую паук заточил когти, охаживая сразу двух дурочек? Чем-то же Клавдия Никифоровна дорожит, запираясь на десяток замков? Не таблетки же стережет, не вставные челюсти и не ночной горшок?

— А что он сделал?

— Да что и всегда! Бродит тут! Всплывает, как говно в проруби! Вот и сегодня ночью. Я приехала от родственников ночным рейсом. Гляжу, света нет, темнота кругом, вхожу в подъезд, и так вся напрягшись. Зажигаю спичку, а мне навстречу он, Гари твой Потир, провалиться бы ему! Да тут этот самый, ну мобильник или дебильник, как там вы его зовете, у него в руках как заиграет! Тьфу! Думала, богу душу отдам прямо на площадке. А он зыркнул на меня, как ненормальный, и двухвосткой нырнул за дверь. Ох, приедет Маша, нажалуюсь ей на тебя. Безобразие какое! Молодежь пошла! Ни стыда, ни совести. Ты, Денька, эту срамоту прекращай. Взяла моду мужиков к себе водить! Здесь порядочные люди живут. Не проходной двор!

Я, как обычно, заверила, что это было в последний раз, и торопливо выпорхнула из подъезда, опасаясь, что Пешка нагадит на чужой коврик. Интересно, куда Алик выходил ночью? Неужели бегал в свое дупло за каким-нибудь составом, чтобы и впрямь сдобрить мой завтрак? Наверняка это было после того, как он отказался от затеи придушить меня подушкой. Но и здесь его план провалился! Соседка видела его входящим в квартиру, и останься там на утро труп, то сразу бы позвонила в милицию. Неужели я еще жива? Обломись, паучья морда! Сейчас вернусь и пошлю тебе благодарственное сообщение с теплыми откликами о заботе и вкусном завтраке! Скисни с утра!

Я гуляла с Пешкой и Лизаветой больше часа, пока не начал накрапывать мелкий дождь. Вернувшись домой, поискала мобильник и вспомнила, что оставила его в ванной. Я была удивлена, обрадована и озадачена увиденным. Мне пришло три смс от Либры. Дважды она мне звонила, когда я была у Верки. Позже прислала странное сообщение с просьбой перезвонить. Вначале я приняла это за протянутую руку примирения. Но когда прочла второе и третье, меня наполнило тревогой: «Денька, перезвони. Нужно поговорить». «Где ты? Прошу, позвони, я должна с тобой увидеться!» Было и голосовое сообщение, прослушав которое, я начала спешно перезванивать Либре. Но на звонки она так и не ответила.

Схватив сумку, ключи и телефон, я, ничего перед собой не видя, выскочила из дома. Пока неслась к остановке, в голове звучал тихий, испуганный голос. «Я в квартире бабушки. То, что я должна сказать, очень важно!».

Распроклятого автобуса все не было. Такси и попутки нагло игнорировали мои отчаянные взмахи руки. Минут через двадцать я плюнула и отправилась пешком. Либра была напугана. Только в отчаянии она могла переступить через свои обиды.

Сердце у меня колотилось так, что казалось, треснут ребра. Я предчувствовала беду. Прокручивая в памяти рубленые фразы, понимала, что голос Либры становился все холоднее, дальше, глуше, словно она уплывала вдаль. Я попусту стремилась ее догнать.

Увидев дом, где жила когда-то бабка Либры, я уже не могла сдерживаться и побежала, не обращая внимания на оглядывающихся людей. Забежав на второй этаж, едва не снеся перила, резко остановилась и позвонила в дверь. Следом постучала, а потом жала на пуговицу звонка с секундным интервалом, попутно слушая гудки в телефоне.