У правителей государства Сонгай во всех главных провинциях были коронные имения, где селили несвободных. В этих имениях аския в каждой деревне имел рабов и надсмотрщика, говорится далее в «Тарих ал-фатташ». Некоторым надсмотрщикам подчинялось до 100 рабов, обрабатывавших землю. Относительно Мали также есть свидетельства, что целые племена, например бамбара [55], попадали в зависимость и их расселяли общинами в имениях правителя или высокопоставленных светских и духовных вельмож, т. е. они образовывали деревни рабов. Жители таких деревень в соответствии со своеобразной кастовой системой, основанной на этническом принципе, несли специальные службы, трудовую повинность и, кроме того, вносили многочисленные разновидности натуральных податей. «Рабские» деревни еще очень долго сохраняли этническую структуру, примером чего может служить Мали. Зато в государстве Сонгай, вокруг некоторых городов-государств Восточной Африки, а главное, в государственных новообразованиях последующих веков в поселениях рабов усиливались отношения эксплуатации все более ярко выраженного феодального характера.
Благодаря рассказам европейских путешественников XIX в. и данным этнографических исследований мы можем составить довольно ясное представление о том, как была организована работа в некоторых таких деревнях, а это позволяет реконструировать картину того, что происходило и в более раннее время. В государстве Сокото (ср. гл. IV, 2.1) в XIX в. заслужившие доверие рабы и их потомство получали собственный участок, но взамен были обязаны определенное количество дней работать на земле своего господина и платить ему подати. В Зарии раб трудился на господском участке («ганду») под наблюдением «саркан ганду» от шести до семи дней в неделю. В других областях государства Сокото трудовая повинность составляла четыре-пять дней в неделю, причем и в эти дни несвободные имели право несколько часов работать на своем участке.
На исконной территории государства Сокото (Северная Нигерия) трудовая повинность, возложенная на потомков рабов, в течение XIX в. все более уступала место натуральным и денежным податям, а сами эти люди по своему правовому и экономическому положению приближались к обедневшим свободным крестьянам, попавшим в зависимость. Постепенное превращение зависимости личной в зависимость экономическую и усиление последней говорят о возникновении феодальных отношений. Поселение на землю военнопленных и начальные формы их эксплуатации на первых порах являлись новшеством для социально-экономических систем многих районов, но не были им чужды по существу и в конечном счете привели к образованию общественной структуры, носившей, с нашей точки зрения, типично феодальный характер.
Присвоение плодов труда несвободных людей, которые были захвачены на войне, куплены или закабалены за долги, характерно для правящей верхушки не только африканских государств. Это явление наблюдается во всех раннеклассовых обществах мира, а следовательно, никак не может служить доказательством особой жестокости или отсталости общества Тропической Африки. Многие исследователи, начиная от европейских путешественников и кончая современными буржуазными африканистами, желая доказать якобы цивилизаторские, гуманные цели колониализма вообще и капиталистической заокеанской работорговли в частности, извращали и извращают масштабы и последствия обращения людей в неволю, степень и формы их эксплуатации в Африке. Эти авторы договариваются до явно апологетического утверждения, будто применение рабов африканской аристократией отличалось большей жестокостью и затронуло большее число людей, чем вся европейская трансатлантическая работорговля начиная с XVI в., которая якобы «способствовала прогрессу». Такой фальсификации истории следует противопоставить доскональный анализ применения труда зависимых людей и невольников до прихода европейских захватчиков.
Во многих государствах Африки территориально-государственный принцип сложился отчасти на основе организации по происхождению, поэтому древняя родовая и племенная знать, из которой выходили правящие династии, сохраняла свое влияние. Только принадлежность к царскому роду, большой семье царя или родственным семьям открывала доступ к экономическим и политическим привилегиям, т. е. к управлению провинциями, участию во взимании налогов, получению в личное пользование имений, «рабских» поселков, скота и пастбищ. В государствах Гана, Мали, Сонгай, Канем-Борну, Конго, Мономотапа подавляющая часть губернаторов, высших придворных сановников и военачальников выходила из среды этой «знати по крови». Напротив, часть «служилой знати», а именно чиновники двора — «заведующий протокольным отделом», как сказали бы мы, казначей, управляющий царскими имениями или рыболовством, сборщик налогов, — а также чиновники и вожди среднего масштаба очень часто назначались из числа членов царской дружины или бывших рабов.
Процесс формирования государства во многих случаях сопровождался созданием аристократами собственных дружин, что во всей мировой истории, бесспорно, является важным показателем превращения родового общества в феодальное. Дружины состояли в основном из свободных бедняков или даже выходцев из несвободных слоев населения. Впоследствии многие из них получали земельные пожалования, и таким образом система кровного родства перекрывалась иным организационным принципом. И все же дружины не могли полностью вытеснить старую родо-племенную знать, и чаще всего она продолжала пользоваться влиянием наряду с новой служилой верхушкой. От степени могущества государства и правящей династии зависело, насколько ей удавалось замещать должности губернаторов и вождей своими ставленниками — членами дружины, придворными, приближенными лицами — и оттеснять родовую знать, в том числе даже членов царской фамилии.
Отношения эксплуатации и зависимости, зиждившиеся помимо налогов на торговлю и ремесло на дани, взимавшейся с зависимых племен, а более всего на поборах с крестьян, по-прежнему живших деревенскими общинами, были экономической базой правящей верхушки во многих областях Тропической Африки. Наряду с этим в некоторых районах эксплуатировался труд несвободных людей: во владениях правителя и аристократов, в «рабских» деревнях, в рудниках, а также в ремесленных мастерских. Об этом речь пойдет ниже.
Экономическое усиление «новых» аристократов выражалось в области политики в ожесточении их междоусобий, в борьбе за власть и за трон, что зачастую приводило к быстрому распаду государственных объединений. Стремясь пресечь сепаратистские тенденции знати, центральная власть пыталась использовать, особенно в войске и чиновничьем аппарате, бывших рабов, которые по своему юридическому статусу долго сохраняли известную зависимость от своих господ. Но в конечном счете эти попытки не давали выхода из заколдованного круга раннефеодальных отношений. Ведь правитель «вознаграждал» своих верноподданных помимо подарков передачей им права взимания налогов, пожалованием земель и несвободных людей.
Блистательные торговые центры в Западном Судане, например мусульманские города Томбукту, Гао, Дженне, города-государства хауса или города восточного побережья, подобно исламским городам Северной Африки или Переднего Востока, процветали прежде всего благодаря внешней торговле и мало зависели от развития внутренних торговых связей и рынка. Тем не менее по мере развития последних разделение труда между ремеслом и сельским хозяйством усиливалось.
Некоторые категории ремесленников — кузнецы, гончары, ткачи, красильщики, портные, сапожники, — выделившись из племенного и деревенского ремесла, организованного в своего рода касты, часто по этническому принципу, продолжали обособляться и в конце концов стекались к наиболее крупным центрам торговли. В некоторых городах государства Сонгай и в ранних хаусанских городах уже существовала довольно узкая специализация отдельных отраслей ремесла, особенно в текстильном производстве (прядильщики, ткачи, красильщики), кожевенной промышленности, производстве стекла и кузнечном деле (кузнецы по золоту, серебру, железу и меди). Эта тенденция проявилась и в высоком мастерстве придворных художников Бенина, в изготовлении и отделке хлопчатобумажных тканей в Килве, находящейся на восточноафриканском побережье, и в некоторых других торговых центрах.
