— А ты как думаешь? — проворчал Кальвин. — Мне пришлось отбиваться от толп твоих поклонников. Кое-кто из Старейшин хочет обсудить финансовую стратегию. Кэтрин желает поговорить. Бобби Рей хнычет, что соскучился по тебе. Все жаждут переспать с тобой. — Он уставился на него с растущим подозрением. — Но ты же позаботился об этой небольшой проблеме, верно? Кто на этот раз? Кто-то, кого я знаю?

— Ревнуешь? — лениво обронил Люк.

— Не особенно. Ты не в моем вкусе, — отгрызнулся Кальвин. — Какого черта не переоделся? А если бы кто-то увидел?

— Значит, я влип по самое некуда, — беспечно отозвался Люк и, выпив полбутылки пива, невидящим взглядом уставился на мониторы камер слежения.

— Может, ты и готов бросить все к чертовой матери, но я в это дело вложил слишком много труда и не хочу, чтобы все развеялось как дым из-за того, что тебе стало скучно. Кстати, о дыме — от тебя воняет сигаретами.

Люк откинулся назад.

— Я планирую принять душ.

— С кем ты спал?

— А тебе какое дело?

— Хочу убедиться, что это не какая-нибудь безмозглая официанточка, которая припрется сюда и заявит, что беременна, и тогда мне придется избавляться от нее. Такого рода вещи становятся чересчур опасными.

Люк взглянул на него. Он устал как собака и пребывал в отвратительном расположении духа. С тех пор, как он покинул Коффинз-Гроув, прошла неделя. Неделя мучительных размышлений — поехать или не поехать за Рэчел? Он не поехал, но и выбросить ее из головы тоже не смог. А Кальвин настроения не добавлял.

— А ты уже раньше от кого-то избавлялся?

Кальвин выразительно пожал плечами.

— Да ты становишься параноиком. Похоже, забыл, что все здесь считают тебя чуть ли не мессией. За исключением этой злючки, дочки Стеллы… — Он замолчал, и его смуглое лицо слегка побледнело. — Нет, — сказал он без всякого выражения.

— Что — нет? Нет, ты ни от кого не избавлялся?

Но Кальвина было не так-то легко сбить с толку.

— Только не говори, что спал с Рэчел Коннери. Только не говори, что совершил такую глупость. Это же самоубийство!

Люк упал в кресло, вытянув перед собой обтянутые пыльными черными джинсами ноги.

— Ладно, не скажу, — согласился он, допивая пиво.

Кальвину потребовалась минута, чтобы прийти в себя. Он подошел и сел у ног Люка, глядя на него снизу — с беспокойством и даже тревогой.

— Зачем?

Люк только покачал головой.

— Черт, я не знаю. Могу назвать дюжину причин, и ни одна не будет верной. Может, все сводится к тому, что она оказалась под рукой, когда мне требовалась женщина.

— Где?

— В Коффинз-Гроув.

— Проклятье! Да ты совсем рехнулся! А что она там делала?

— А ты как думаешь? Пыталась отыскать какой-нибудь новый способ уничтожить меня.

— Судя по всему, ты дал ей прекрасное оружие.

Люк потянулся и закрыл глаза.

— Она и сама бы нашла. Кроме того, что-то не похоже, чтобы ты очень верил в своего друга. Может быть, я так хорошо сделал свое дело, что она теперь безумно влюблена в меня.

— Могло бы быть. Если б она была такая, как большинство женщин. Но, зная ее, не удивлюсь, если она все еще хочет разделаться с тобой.

Люк сдержанно улыбнулся.

— Вполне возможно, — согласился он.

— Так где она сейчас? Выкладывает это все газетам?

Люк покачал головой.

— Сомневаюсь. Думаю, она появится здесь рано или поздно.

— Старейшинам это придется не по душе. Порой мне кажется, что они влюблены в тебя так же, как и все остальные.

— Кроме тебя, Кальвин.

— Кроме меня, — отозвался он без выражения. — Нам придется что-то решить с ней. Ты ведь это понимаешь, правда?

— Ты уже пытался. Выкинешь еще что-то подобное, и я сломаю твою тощую шею.

— Не слишком ли это интимно? Я думал, ты своих жертв пристреливаешь или пыряешь ножичком.

— Ты меня раздражаешь.

Кальвин неодобрительно фыркнул.

— Так что же ты собираешься с ней делать? Позволишь ей уничтожить все, над чем мы так упорно трудились?

— Может быть, — мечтательно пробормотал Люк.

Кальвин был единственным, кто осмеливался злиться на него, но в последнее время откровенность старого приятеля отчего-то перестала его забавлять.

— Я не дам тебе это сделать, — сказал Кальвин.

Люк спокойно посмотрел на него.

— Ты не можешь меня остановить, — сказал он и опять закрыл глаза.

Возвращаться в Санта-Долорес не хотелось. Потребовалось больше недели, чтобы заставить себя вернуться, неделя, в течение которой он слонялся по югу страны, много пил и много курил, пребывая в паршивом настроении и постоянном возбуждении. Он понятия не имел, куда исчезла Рэчел, и не хотел знать.

По крайней мере, думал, что не хочет. Он чертовски устал от жизни, которую создал для себя. Ему до смерти надоели святость и воздержание, до смерти надоело чувствовать ответственность за сотню легковерных душ, которые стекались в центр медитации и пополняли казну излишками своих доходов. Все получалось слишком легко, а теперь еще и Кальвин начал предъявлять требования. Требования, удовлетворять которые у него не было ни малейшего желания.

Пора исчезнуть. Он бы предпочел сделать это на глазах у своих преданных последователей, растворившись в струйке дыма, но в отличие от этих несчастных обманутых знал, что не обладает никакой сверхъестественной силой и нет в его арсенале никаких трюков, одна только мощная харизма. Значит, надо составить план, детально проработанный план. И придется включить в него Кальвина.

Он снова открыл глаза. Кальвин не шелохнулся и сидел у его ног неподвижно, как какой-нибудь деревянный божок.

— Ты уходишь, да? — сказал он.

— Да.

— Возьмешь меня с собой? — Вопрос был простым и в то же время непростым. Кальвин неотлучно находился с ним рядом с тюрьмы, был его наперсником и подельником последние двенадцать лет. Только Кальвин знал истинную глубину и масштабы мошенничества. Остальные верили.

Кальвин знал, где Люк хранит деньги, хотя и не имел к ним доступа. Кальвин разработал план побега, когда они были готовы бросить все в один момент и даже не представляли, что «Фонд Бытия» станет таким прибыльным проектом. Кальвин — лучший друг из всех, что когда-либо были у него. И тот, от кого он больше всего хотел сбежать.

— Нет.

Кальвин кивнул. Криво усмехнулся.

— Я так и думал. Единственное, на что я могу всегда положиться, это на твою откровенность. Что бы там ни было. Когда уходишь?

— Пока не знаю. — Он откинулся назад, устало прикрыв глаза. — Когда наступит подходящий момент. Я позабочусь, чтобы ты получил свою долю, ты же знаешь.

— Об этом я не беспокоюсь, — отмахнулся Кальвин. — Но обитатели общины не позволят просто так уйти. Они не просто любят тебя, они считают, что ты принадлежишь им.

— Да, но я им не принадлежу. И им меня не остановить. Они и знать не будут, что я исчез, а когда узнают, будет уже слишком поздно.

— А как насчет меня? Получу я какое-нибудь предупреждение или ты и от меня исчезнешь? — с наигранной небрежностью спросил Кальвин.

— Ты получишь предупреждение. Им не понадобится много времени, чтобы начать подозревать, и ты тоже должен быть готов.

— Значит, конец прекрасной дружбы? — со слегка циничной усмешкой бросил Кальвин.

— Ты же знаешь, что говорят обо всем хорошем, — мягко отозвался Люк.

— Сделай мне одолжение, ладно? Дай пару дней, чтобы кое-что утрясти, хорошо? Не надумай исчезнуть сегодня ночью.

Люк не мог и не хотел отказывать партнеру в пустяковой, необременительной просьбе. Как бы сильно ни хотелось развернуться и уйти из центра медитации, взять упаковку пива, подцепить какую-нибудь услужливую блондинку и посмотреть, получится ли избавиться от мыслей о Рэчел Коннери.

Люк знал — по крайней мере, сейчас это безнадежное дело. Она завладела его телом и душой, засела в мозгу, и потребуется не одна ночь, чтобы изгнать ее отовсюду.

— Само собой, Кальвин. Я пока ничего предпринимать не буду. Здесь все нормально? Не считая того, что Кэтрин и Альфред пытались выломать дверь?