«Чем бы дитё ни тешилось, лишь бы ума набиралось…» Лихо спрятала так и не окроплённый посторонними лейкоцитами монстрорез обратно в ножны и приняла от Алмаза старенький, но содержащийся в должной кондиции «Глок». Уверенности в будущем прибавилось ровно на вес австрийской машинки для делания дырок в агрессивно настроенных организмах летучей и донельзя вёрткой фауны.

— Двигай к конторе! — «Конторой» Лихо называла штаб-квартиру Андреича. — Гурьбой кровохлёбов шинковать как-то сподручнее. А если что — опять же помирать веселее…

— Тьфу на тебя, — меланхолично отозвался Алмаз, дав короткую очередь в высоту, откуда через очень непродолжительный промежуток времени шмякнулся очередной щупальцеклювый. — Так наговоришь под руку — в натуре, промахнуться недолго…

Четвёрка рысцой двинулась к ДК, ощетинившись стволами во все стороны, работая всеми имеющимися в наличии чувствами. Вверх, вниз, влево и вправо, на все триста шестьдесят градусов. В момент, когда появилась осязаемая, реальная возможность задвинуть Сдвиг до состояния его полной неработоспособности, совсем нежелательно отдать концы от какого-нибудь чересчур резвого антидонора. Побрыкаемся!

За углом, чуть в вышине, раздался звон бьющегося стекла, треск выламываемого дерева, судя по всему — оконной рамы.

— Помогите! — Из окна второго этажа ближайшей к «конторе» трёхэтажки выплеснулся женский крик, полный непередаваемого ужаса. — Витенька! Помогите!

Лихо с Алмазом, не раздумывая, ломанулись в подъезд, привычно страхуя друг друга. Шатун с Книжником остались на улице, прижавшись к стене, контролируя подходы к дому.

Алмаз коротко и мощно лягнул по нужной двери, вкладывая в удар весь свой вес. Шатун, конечно, вынес бы эту преграду одним не особенно и безумным взглядом, но он остался на улице. Справились и без него.

Закрытый замок жалобно хрустнул-скрежетнул, полностью капитулируя, и дверь распахнулась настежь. Алмаз ввинтился в тесноватое пространство прихожей первым, превратившись со своим верным «дыроделом» в одно целое, в неразрывную связь человека и механизма. Лихо просочилась следом, леденея душой от пронзительного крика, несущегося из ближней комнаты.

«Калашников» Алмаза деловито расплескал скупую очередь в кого-то, пока ещё невидимого для Лихо, и в следующий миг комната встала на дыбы, словно некто гигантский и любопытный вырвал все три этажа с корнем и тряс, как дешёвую погремушку. Безостановочно, страшно…

Блондинку швырнуло о стену, сверху упало что-то довольно большое, но, к счастью, не твёрдое, не тяжёлое, вроде тюка с ненужными, но тщательно сберегаемыми тряпками. Лихо начала приподниматься, и следующим ударом её, как лотерейный шарик в барабане, мотнуло вбок, она приложилась головой к дверному косяку, потеряв сознание…

— Живой, кажись… — Реальность возвращалась неохотно, вязкой мутью расплываясь в глазах. — Алмаз! Эй, стеклорез, очнись, хорош валяться. Алма-аз… Доброе утро!

За плечо его бесцеремонно трясла рука, габариты которой могли принадлежать только одному человеку в Суровцах. Либо его брату-близнецу, которого у него отродясь не имелось.

— Удачно вас завалило. — Громила прихватил его за плечи, помогая приподняться. — Метром бы левее — и никакой могилки не надо. Везунчики, чего уж там…

Алмаз прижал ладони к вискам, успокаивая творящийся в голове беспредел. Смахивало на то, что там происходила генеральная репетиция Сдвига. Издания второго, дополненного и расширенного.

Зрение частично восстановилось, Алмаз огляделся. Лежащий на полу фонарик более-менее освещал помещение, в котором они находились. Лихо, возле которой встревоженной наседкой хлопотал Книжник, выглядела немногим лучше его самого. Потрёпанная, на правой половине лица расплылся просто шедевральный синячище, но живая. Определённо пришедшая в себя чуть пораньше его и неукротимо сверкающая целым глазом. Отталкивающая назойливого книгочея, старающегося поддержать под локоток, отряхнуть камуфляж. Причём в районе, находящемся чуть ниже талии. В итоге Лихо рыкнула, негромко, но доходчиво, и Книжник отошёл в сторону, разочарованно вздыхая себе под нос. Сам он тоже был несколько помят и запачкан, но всё же не так, как они с Лихо.

— Что случилось? — Сдвиг в голове немного угомонился, но не собирался окончательно покидать облюбованные позиции. — Где мы?

— Вообще-то в Суровцах… — Шатун озабоченно глянул ему в лицо, прикидывая, не приключилось ли с другом коллизии, по-научному именуемой «амнезией».

— Ты ещё скажи — на планете Земля. — Алмаз сплюнул на пол красноватой слюной, обнаружив отсутствие одного переднего зуба в верхней челюсти. — Не настолько же я кумполом приложился. Поточнее можешь?

— А… — Шатун облегчённо выдохнул. — Да в подъезде мы, там же, где и были. Завалило нас.

— Почему?

— Да камнерез его знает! — Громила пожал плечищами. — Вы с Лихо туда дёрнулись, а спустя полминуты земля у дома на дыбы встала, как будто батальон могильщиков на акцию протеста припёрся. Я только успел очкастого в подъезд наладить да следом нырнуть, как всё рухнуло. Третьего этажа, считай, нет. Во всяком случае, по лестнице не подняться — завалило намертво. Мы здесь тоже, как в склепе, хоть глаз выколи. Хорошо, фонарик до упора заряжен.

Алмаз ещё раз осмотрелся. Судя по всему, они находились в той самой прихожей, которую он успел проскочить, прежде чем отправить к чёрту на серные оладьи ещё одного кровохлёба, выбившего окно и лютующего на чужой жилплощади. На месте прохода в комнату красовалась глухая стена, вероятнее всего, это был пол верхней квартиры, обвалившийся после непонятного катаклизма.

Дверь на лестничную площадку была распахнута, но за ней виднелся только узковатый проход вниз.

— Да, поводов для ликования не наблюдаю. — Алмаз помассировал виски кончиками пальцев, призывая сдвиг в черепной коробке к установлению нейтралитета. Сдвиг ещё с полминуты повыёживался и затих.

— Там, с первого этажа, вроде можно на улицу пробраться. — Шатун ободряюще улыбнулся другу. — Поможешь, мне одному не справиться. Плиту в сторонку отодвинем, в квартирку протиснемся, а там, надеюсь, через окошко — на волю. Отдохни чутка, и айда — к нашим пробиваться. Странно, что до сих пор не ищут…

— Странно…

Что-то подсказывало Алмазу, что на этом все странности не исчерпываются. Снаружи вроде бы доносились какие-то крики, но понять их было весьма непросто.

Надо было выбираться из этого нечаянного узилища.

— Веди. — Алмаз поднялся на ноги, прислушиваясь к ощущениям в организме. Похоже, затихшими головными болями и утерянным зубом всё и ограничилось. Руки-ноги были в общем и целом невредимы, если, конечно, не считать нескольких ноющих ушибов.

Лихо тоже поднялась на ноги, свирепо глянув на вновь кинувшегося предлагать свою помощь Книжника. Тот незамедлительно увял и, чтобы не заработать нечто подобное красующемуся на физиономии Лихо, стал держаться в почтительном отдалении. Кабальеро Облом Непрухович Пролётов.

Алмаз подобрал непонятно каким макаром уцелевшее личное оружие. Остальные оказались с голыми руками, если не считать тесаков Шатуна и «потрошителя» Лихо. С «клопобоем» Книжника, который тот доблестно ухитрился не профукать в экстремальной заварушке, всё было яснее ясного. Патроны там имелись, но сплошь и рядом холостые, чтобы уж совсем морально не травмировать книгочея. Пускай себе палит, куда попало, пользы точно будет больше, чем вреда…

Они по очереди спустились на первый этаж, протиснувшись в единственный проход в нагромождении бетонных блоков. Шатун, матерясь сквозь зубы, пролез первым. Остальным, понятное дело, было уже гораздо легче.

Подъездная дверь полностью отсутствовала из-за просевшей стены дома. Две из трёх квартир тоже были безвозвратно утеряны для попыток проникнуть в них. Да что там произошло на улице? На каком новом проклятом аттракционе Сдвига их прокатили, лишь чудом оставив в живых? В очередной раз пытаясь доказать, что они — всего лишь малозначительные фигуры. Пешки Сдвига.