Вот где удивительно белоснежные льды! Да еще и солнце сегодня яркое. Лучи его придают льдам резкую ослепительную белизну.

— Везет нам сегодня с погодкой, Василий Иванович, — сказал Камиль. — Везет, наконец. Звенит погодка. Да и видимость – миллион на миллион.

«Да, кажется, смилостивилась над нами Арктика. Совестно стало ей за циклоны и ветры, посланные вслед за нами к Земле Франца-Иосифа, к Северной Земле. Хоть здесь, на востоке, побыстрее справимся», — думал Василий Иванович.

Вот была бы такая погодка в тот августовский день прошлого года, когда он четыре часа кружил в тумане, над этими льдами, пропиливая галсами район севернее острова Врангеля и надеясь все же разглядеть под крылом самолета громадный дрейфующий остров! Он приблизительно знал его размеры. За несколько месяцев до этого самолет ледовой разведки Ан-24, пролетая над Чукотским морем, случайно обнаружил айсберг длиной семь и шириной три километра. Предстояло высаживать новую, 23-ю, советскую дрейфующую станцию «Северный полюс». Кажется, есть для нее подходящая земля.

Шильников засобирался в Арктику на августовский облет. Ну и, конечно, решил по дороге отыскать замеченный с Ан-24 айсберг… И не нашел. Ледяной остров будто затонул в океане.

В те дни в Арктическом и антарктическом институте настроение у многих было безрадостное: Шильников не нашел айсберг. Шильников, который не раз их отыскивал. Отыскал он посреди океана и прочную «землю», на которой уже несколько лет путешествует СП-22.

26 сентября 1975 года самолет ледовой разведки Ил-14 с гидрологом Шильниковым на борту вновь взял курс в Чукотское море, к северу от острова Врангеля, — в район поиска, намеченный штабом морских операций. Вскоре Шильников убедился: здесь острова быть не может. Сразу появился свой план. Шильников размышлял так: ледяной остров – не мощный корабль, раздвигающий на своем пути льды. Айсбергу не так-то просто протаранить двухметровую толщу ледяных полей. Значит, он должен быть не в центре могучего ледяного массива, а пришвартоваться где-то у самого его края.

Шильников начал прочесывать кромку. Самолет уходил от острова Врангеля миль на 130 в океан, возвращался, снова брал курс на север. На пятом часу полета вдали, в тумане, Шильников увидел странное ледяное поле, напоминавшее айсберг. Он пометил его координаты на карте, поставил рядом знак вопроса и никому о своей находке не сказал. Может, это вовсе и не тот айсберг. В тумане можно ошибиться. Шильников решил: проверю на следующем галсе. И вот новый разворот самолета. Через тридцать минут внизу показалось ледяное поле с параллельными грядами ровных невысоких холмов, поле, чуть выдающееся из окружающих льдов. Айсберг! Они нашли айсберг! Шильников определил его точные размеры, координаты. Айсберг оказался своенравным путешественником. От того района, где он был совсем недавно и где по прогнозу должен был находиться сейчас, он ушел уже на приличное расстояние – миль на семьдесят.

В тот же день в Арктическом и антарктическом институте получили радиограмму: «26 сентября в точке с координатами 72,29 северной широты и 176,50 западной долготы обнаружен остров длиной 7 и шириной 3,3 километра. Шильников».

В Ленинграде начали готовиться к высадке новой дрейфующей станции СП-23.

…13 октября Шильников вновь вылетел на поиски острова. На берегу Колымы, в поселке Черский уже стоял наготове самолет со срочными грузами для СП-23. Он должен подняться вслед за самолетом ледовой разведки и совершить посадку на найденный разведчиком остров. Шильников летел над океаном и проклинал судьбу: с каждой минутой погода становилась все хуже, видимость исчезала. Попробуй найти остров! В такую облачность стираются даже тени.

Айсберг он все же нашел.

Присмотрелся… Не тот. Под ними был совсем маленький айсберг. А СП-23 хотели высаживать на большой остров. У экипажа Ил-14 снова помрачнели лица. Только Шильников радовался и приговаривал:

— Нашли, ребятки, нашли пропащего. Через три минуты будет наш айсберг! Только чуть на восток сейчас повернуть надо…

Еще в первый полет Шильников нанес на карту маленький ледяной остров, дрейфующий поблизости от айсберга. Измерил расстояние между ними, заметил их взаимное расположение. Это у него привычка – наносить на карту все сведения, достойные внимания. Иногда маленькая деталь может стать маяком и вывести к цели.

Ровно через три минуты под крылом самолета был ледяной остров, на котором 5 декабря 1975 года полярники СП-23 подняли флаг Советского Союза.

…И вот через несколько минут наш самолет сядет на остров, Шильников ступит на «землю», найденную им в океане.

Шильников улыбается. Улыбается сам себе. Просто хорошее настроение. Отличная погода. Сейчас он встретит своих старых друзей, хороших, гостеприимных ребят.

Но судьбе будет угодно поступить по-другому: она разведет их, не даст в этот раз ступить ледовому разведчику на «землю», о которой он столько раз вспоминал, где давно хотел побывать.

Пройдет несколько секунд, и радист Володя Косухин тихонько тронет Шильникова за плечо:

— Василий Иванович, сейчас с СП-23 сообщили: над станцией повисла узкая полоса тумана. Видимость скверная.

— Сейчас пройдем над их полосой, примеримся, — сказал Подольский. — Если малейшая возможность будет – сядем.

— Мы над островом! — вдруг крикнул Шильников.

Но никто из нас даже с высоты 100 метров не смог разглядеть контуры острова среди непроглядного тумана. Только Шильников увидел остров, увидел внизу желтые точки – домики. О посадке нечего было и думать.

Мы уже семь часов летаем над океаном, оставили позади чуть ли не две тысячи километров, и всюду была отличная погода. И вот над СП застыла узкая – всего 40 километров шириной – полоска тумана. Угораздило же ее осесть именно над станцией! Ну ничего, как-нибудь в другой раз свидимся.

Через 100 часов полетов мы лежали на своих кроватях в небольшой гостинице в поселке Черский на берегу Колымы и никак не могли уснуть. Казалось, что мы летим в самолете, самолет все идет и идет надо льдами. Мы понимали – это от усталости.

Сто часов. Позади – Баренцево и Карское моря, море Лаптевых, позади Восточно-Сибирское и Чукотское моря, позади 30 тысяч километров над Ледовитым океаном. Сто часов в небе Арктики. У летчиков уже кончилась саннорма. Им нельзя летать больше 100 часов в месяц. Вечером на пассажирском Ил-18 они отправятся в Москву. Я тоже уеду. Больше нет сил летать. С непривычки 100 часов в воздухе – непосильная перегрузка.

А ледовые разведчики завтра снова поднимутся в небо. Впереди полеты к Северному полюсу, к Земле Франца-Иосифа. Впереди – еще 60 часов в воздухе.

Он мечтал стать ледовым разведчиком. В 30-е годы его мечта сбылась.

Но навигация в Арктике – всего несколько летних месяцев. И больше, чем летать надо льдами, ему приходится по льдам ездить. Промеры глубин у побережья Чукотки, наблюдения за течениями, за температурой воды, словом, обычная жизнь гидролога полярной станции.

Павел Гордиенко хотел работать на самом новом, самом современном и быстром виде транспорта – на самолете. А всю зиму, весну и осень ему приходилось ездить на самом древнем, самом медленном транспорте Севера – на собачьей упряжке.

Пройдет много лет. Павел Афанасьевич Гордиенко, или попросту ПАГ, как называют его друзья, станет известным ученым. Участники дрейфа комсомольско-молодежной станции «Северный полюс-19» в своей книге напишут: «ПАГ в Арктике – это как пароль: открывает двери и сердца. С огромным уважением и любовью произносят это короткое слово на обоих полюсах Земли». Он станет доктором географических наук, руководителем лаборатории изучения ледового плавания Арктического и антарктического научно-исследовательского института. И вот пожилой уже человек часто будет говорить: «Я счастлив, что застал в Арктике те времена, когда собачьи упряжки еще не ушли в прошлое».

На самолетах вдоволь налетаются его ученики, ученики его учеников, а вот изъездить тысячи километров на собачьих упряжках им не придется, уже не застанут они на Севере нарт, запряженных десятком сибирских или чукотских лаек. И останется им только сожалеть, что времена те прошли.