В 1940 г. образец немецкого танка T-III был закуплен Советским правительством. Машину разобрали и изучили. Решили обстрелять бронебойными снарядами из Т-34. Снаряды, выпущенные из 76-мм пушки, пробивали и корпусную и башенную броню немецкого танка с расстояния в 1500 и 2000 м. На броне Т-34 эти снаряды оставляли лишь вмятины. Снаряды 37-мм пушки танка T-III поражали только бортовую броню танка Т-34, да и то с расстояния не более 500 м, но броню танка KB немецкая пушка пробить не могла. Превосходство советских танков Т-34 и KB над немецкими T-III и T-IV было настолько очевидным, что у советских специалистов по бронетанковой технике возникли сомнения: действительно ли это основные танки фашистской Германии? В СКБ-2 на Кировском заводе оживленно обсуждали рассказ технолога Н. Макеева о поездке в Германию в составе группы советских специалистов. По его рассказу выходило, что наш тяжелый танк KB далеко опережал все зарубежные машины. По поводу поездки наших военных специалистов в Германию перед самой войной имеется любопытное свидетельство известного немецкого генерала Г. Гудериана, идеолога танковой войны: «Русские, осматривая наш новый танк T-IV, не хотели верить, что это и есть наша самая тяжелая боевая машина. Они неоднократно заявляли о том, что мы якобы скрываем от них наши новейшие конструкции, которые Гитлер обещал им показать. Настойчивость комиссии была настолько велика, что наши фабриканты и офицеры управления вооружения предположили, что советские танкостроители обладают более тяжелыми и совершенными типами танков, чем немцы». Но поставщикам оружия гитлеровской армии действительно нечего было показать — более совершенных и сильных машин они не имели, а о советских новейших танках они почти ничего не знали.
В июне 1940 г. Наркомат обороны вновь поднял вопрос о реорганизации танковых войск. На этот раз было решено восстановить упраздненные ранее механизированные корпуса вместо танковых и механизированных бригад и дивизий. Новые механизированные корпуса советская военная теория рассматривала как основное ударное средство в наступлении.
В условиях обороны главной задачей механизированных корпусов являлся разгром подвижных соединений противника путем нанесения мощных контрударов с целью уничтожения прорвавшихся группировок.
Исходя из этого, в механизированный корпус новой организации включались две танковые дивизии из трех танковых полков каждая. Для этого каждой дивизии требовалось по 63 танка типа KB и 210 танков Т-34, а для полного укомплектования всех танковых дивизий — более 15 000 танков типа Т-34 и КВ. Формирование механизированных корпусов по 1031 танку в каждом[52] решено было производить в два этапа. Девять корпусов должны были быть сформированы летом 1940 г. и двадцать — в феврале — марте 1941 г. Всего предстояло создать 29 механизированных корпусов или 58 танковых дивизий. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, бывший в то время начальником Генерального штаба, полагал, что нам требовалось около 32 000 танков[53].
Немецко-фашистская армия, готовая к нападению на Советский Союз, имела в тот же период 5639 танков[54], из них около 4300 танков было включено в группировку, непосредственно сосредоточенную на восточных границах СССР. Ежемесячное производство танков в Германии в первом полугодии 1941 г. достигало 270 единиц в месяц.
Советские заводы выпускали перед войной по 300 танков ежемесячно[55], поставив нашей армии с января 1939 г. по 22 июня 1941 г. более 7000 танков разных конструкций[56]. Из них в 1940 г. было выпущено 243 танка KB и за первые шесть месяцев 1941 г. еще 392[57]. Несмотря на такие усилия, к началу Великой Отечественной войны советская танковая промышленность не успела полностью оснастить новой бронетанковой техникой сразу все формируемые механизированные корпуса. Если же говорить о качестве советских боевых машин, то никто не высказывает сомнений в абсолютном превосходстве построенных перед войной советских танков KB и Т-34 и даже легких танков Т-40 или Т-50 над соответствующими им по классу танками немецко-фашистской армии. Что же касается легких танков ранних выпусков Т-26 и БТ, имевшихся в большом количестве в танковых войсках предвоенной поры, то они действительно устарели к началу войны, но и при этом они не уступали вражеским танкам того же класса, которых в немецкой армии было немало.
Танк KB — весьма сложная для своего времени машина, и в армии первое время не хватало квалифицированных инструкторских кадров, способных в короткое время подготовить достаточное число хороших экипажей. Узнав об этом, руководство и партийная организация Кировского завода предложили организовать обучение инструкторского состава прямо на заводе. Для проведения занятий выделили наиболее подготовленных инженеров, в числе которых был ведущий конструктор танка KB Н. Л. Духов.
«Лектором он оказался необычным, — пишет журналист В. А. Орлов, — о машине говорил, как о живом существе, чувствовалось, что танк для него является родным детищем. Это были даже не лекции, а свод ценных практических наставлений, которые вобрали в себя весь опыт, добытый на испытаниях»[58].
Вскоре после начала серийного производства танков КВ-1 на Кировском заводе из квалифицированных специалистов создали бюро эксплуатации, на которое возложили контроль за эксплуатацией танков и обеспечение их квалифицированным техническим обслуживанием в войсках. Одним из первых шагов вновь созданного бюро явилась организация универсальных бригад из рабочих разных специальностей: водителей, вооруженцев, трансмиссионщиков, электриков, радистов. Все они прошли дополнительную подготовку и в составе комплексных бригад выехали в войска. Там они оказали практическую помощь специалистам технических служб танковых частей, в которые продолжали поступать изготавливаемые на Кировском заводе танки КВ. При этом заводские специалисты не только помогали обслуживать и ремонтировать машины, но и обучали экипажи правилам вождения и эксплуатации новой боевой техники. А в Ленинграде тем временем шла мобилизация всех сил и ресурсов на выполнение программы выпуска танков.
В мае 1941 г. проходила третья партийная конференция Кировского завода. В ее работе принимали участие секретари Ленинградского горкома ВКП(б) А. А. Кузнецов и Я. Ф. Капустин. В докладе секретаря парткома М. Д. Козина, опубликованном 14 мая 1941 г. в газете «Правда», говорилось: «Кировский завод — пионер новых производств. Выпущено много новых боевых современных машин. Это результат самоотверженной работы коллектива рабочих, инженерно-технического персонала и скоростных методов проектирования машин. Под руководством лауреата Государственной премии коммуниста товарища Котина наши конструкторы сделали скоростные методы проектирования стилем своей работы. Техническое дерзание и большевистская воля — вот причина успеха Котина».
Далее в своем докладе М. Д. Козин, глубоко проанализировав не только успехи, но и имеющиеся недочеты, отмечал: «Наша продукция должна быть технически совершенной, безотказной при ее использовании. Мы часто говорим о том, что нужно быть в состоянии мобилизационной готовности, чтобы никакие случайности не застали нас врасплох. А что это означает для нас, для коллектива кировцев? Раньше и прежде всего это означает — оснащать нашу Красную Армию новыми боевыми машинами, неустанно укреплять ее техническую мощь, давать передовую военную технику в количествах, заданных правительством, и быть готовым увеличить выпуск до максимально возможных размеров».
Третья партийная конференция в единогласно принятом решении дала партийной организации боевой наказ — по-большевистски претворять в жизнь задания партии и правительства.
