— Но ты же знал, что я когда-нибудь все равно замечу их исчезновение?

— Я рассчитывал их вернуть на место через пару недель… — Лицо Гоши по-прежнему было абсолютно красным.

— Вернуть свои собственные деньги? — удивленно уточнил Александр Николаевич.

— Вернуть твои деньги… — уточнил почти пришедший в себя Гоша с обычным для него вызовом в голосе.

Иванов немного растерялся. Он плохо понимал, что имел в виду Гоша, но сути проблемы это не меняло. Академик уже не сомневался в том, что его младший сын ни в чем не виноват… Уверенность эта опиралась больше на чувства, чем на разум, но Александр Николаевич мог бы поклясться перед самим Господом Богом, что кражу денег совершили не Лиза и не Георгий.

Конечно, будь академик профессиональным сыщиком и веди он настоящее расследование, ни за что не снял бы подозрения с Лизы и Гоши на основании столь хрупких улик. Формально возможность взять деньги из шкатулки у них была. Однако Александр Николаевич всю жизнь свято следовал отработанному на научном поприще принципу правдоподобия. Начать снова подозревать Лизу или Гошу можно было, только сочинив необычайно сложную логическую концепцию. Что же касается Александра Николаевича, то он хорошо помнил наставления своего учителя, покойного Льва Михайловича Бобруйского, который любил говаривать: «Логическая цепочка, состоящая более чем из семи элементов, является ошибочной вариацией логической цепочки, состоящей не более чем из трех элементов». В переводе на язык простых истин это означало одно — все сходится на Егоре.

К тому же теперь, год спустя, академик знал то, чего не знал год назад. У Егора была любовница. И судя по тому, что Егора с его барышней не так уж редко видели в разных местах, сын очень нуждался в дополнительных доходах…

Александр Николаевич так задумался, что почти забыл о присутствии Гоши. Заметив, что тот все еще стоит рядом с ним, он поднял на него глаза:

— Ты меня извини, я на тебя подумал… Мне сейчас работать надо, вы с Настей вечером приходите, ладно?

Гоша немного расслабился, внимательно посмотрел на отца, но, поняв, что тот полностью ушел в свои мысли, направился к выходу. У двери он оглянулся:

— Значит, папа, ты все это время думал, что я вор?

Резкость его тона неприятно резанула Александра Николаевича.

— Гоша, я же попросил прощения… Давай остальное вечером…

— Хорошо…

Дверь за сыном закрылась.

После ухода Баженова Лара заказала кофе и неторопливо выпила его, а затем, выйдя из ресторана, направилась в сторону реки. Слезы душили ее, и она шла, пряча от прохожих лицо и то и дело растирая по щекам соленые капли.

Лара сама не знала, как это произошло, но впервые в жизни она по-настоящему влюбилась. Вначале чувств не было, была только игра, азартное желание поймать интересную добычу. Потом появилась злость. Лара долго злилась на Баженова, не понимая, почему он всячески избегает ее. Лара была уверена, что ни один мужчина на свете не может совладать со страстью, а то, что Баженов ее страстно желает, у Лары не было ни малейших сомнений. Потом, когда Куликов получил повышение, Лара с удивлением начала понимать, что в поведении Баженова есть что-то для нее странно знакомое. Летом она от скуки увлеклась классической литературой. Богатое воображение тут же подсказало ей тему для размышлений. У Толстого ей встречались характеры, очень напоминающие Баженова. В них удивительным образом сочетались страстность и целомудрие. Прочтя «Крейцерову сонату», она проплакала всю ночь, а открыв «Отца Сергия», не могла читать его иначе, кроме как представляя Баженова в роли главного героя.

Постепенно в ее сознании возник новый образ Баженова, мало похожий на него самого, зато необычайно глубокий и сильный. Ей казалось, что на нее нашло озарение, просветление, какое-то совершенно особое состояние, заставившее иначе взглянуть на мир. Лара чувствовала, что могла бы любить этого человека так сильно, что готова была, подобно декабристке, отправиться за ним в Сибирь или даже отдать за него жизнь… Вспоминая истории о женщинах, самоотверженно ухаживавших за прикованными к постели мужьями, она думала, что ими могло двигать не чувство долга, а любовь. Поистине даже в таком страшном положении можно быть счастливой!

Лара с готовностью променяла бы сегодняшнюю свою жизнь на место возле постели любимого… Каждый день видеть его лицо, говорить с ним, слушать его… Уже одно его имя Лара произносила с наслаждением — Олег Григорьевич Баженов. О.Г.Б. или, лучше Б.О.Г. Это звучало как музыка!

Много месяцев Лара думала, как встретиться с ним снова. И, как ей казалось, нашла решение. Она почти убедила себя в том, что стоит ей назвать Марту его дочерью, Баженов тут же с радостью предложит ей стать его женой. Она не думала, что он может ей не поверить. Или поверить и уйти… Как смириться с тем, что никогда, никогда она не будет женой Олега…

С неба полил дождь, и Ларе казалось, что ее слезинки смешались с его струйками. Лара думала о том, что теперь вся река наполнена ее слезами, и непостижимым образом почувствовала себя счастливой. Она смотрела на себя как бы со стороны и чувствовала себя героиней тургеневского романа. Некий драматический голос звучал у нее в ушах, описывая дождь, слезы и силу ее страданий… «И она в отчаянии склонилась над зелеными водами реки…» — думала о себе Лара, наслаждаясь патетикой момента… Ее чувства казались ей настолько интересными и глубокими, что сама личность Баженова ушла на второй план. Даже хорошо, что он не ответил ей взаимностью, иначе, думала Лара, она ни за что не смогла бы так проникновенно думать о любви… Человеку постарше и поопытнее эта сцена показалась бы смешной, но Лара просто наслаждалась ею… Она шла вдоль реки, сочиняя, как и полагается в таких обстоятельствах, неловкие душещипательные вирши, которые ей в тот момент казались верхом поэтического совершенства.

Фраза Ларе понравилась, но, подумав, она решила пожертвовать истиной ради красоты и заменила «столы» на «стволы». В результате получилось:

Получилось красиво, но дальше надо было придумать еще что-то о своих чувствах. Слова подобрались быстро:

Мучительнее всего ей далась последняя строка, в которой должны были соединиться и стиль, и эмоции предыдущих. Лара добросовестно стала перебирать подходящие рифмы: «совета, привета, конфета…». Когда дело дошло до «буфета», она невольно усмехнулась, но быстро постаралась взять себя в руки: нельзя было сбивать эту волшебную волну эмоций. Наконец она со скрипом додумала концовку четверостишия. Ей пришло в голову, что рифмовать надо не с третьей, а с первой строкой и мучительно покопавшись в ворохе ритм: «стволов, полов…» и даже «котлов…», — она наконец умудрилась найти более изящное завершение:

Лара проговорила про себя получившиеся стихи и, довольная результатом, подумала о том, что их следует немедленно записать. Промокшее от дождя платье противно липло к телу, и по спине пробегал неприятный озноб. Если топиться в реке она сегодня не будет, необходимо немедленно переодеться… Мокрый нос совсем не украшает облика поэтесс… Лара поспешила домой в радостном предвкушении, уже представляя себя новой Беллой Ахмадулиной. Дома, сбросив прямо у дверей мокрые босоножки и платье, она побежала к столу и быстро написала на краю газеты строки, которые силилась не забыть всю дорогу…

Задумавшись и перечитав стихи, Лара приписала к ним еще одно четверостишие… Вышло это так легко и быстро, что она себя почувствовала настоящей поэтессой: