Санкт-Петербург, август 1996 года.

Даша

Марта уже ждала меня в кафе на Литейном. Дойти туда от Фонтанки было делом пяти минут, но Марте, жившей на Лиговке, добираться было еще проще.

— Ну как, жалеешь, что я прервала твои газетные изыскания? — спросила рыжеволосая стервоза, пуская в потолок тонкую струйку дыма.

— Не очень, — честно призналась я, — сама не знала, что хочу найти…

— Так это все для новой работы? — небрежно, как будто и не интересуясь вовсе, полюбопытствовала она.

— Не совсем, — ответила я, уже понимая, что придется рассказать все. Не раз уже жизненный опыт мне подсказывал, что излишняя откровенность с Мартой чревата неприятностями, но подкупало ее неподражаемое умение слушать… Зеленоглазая ведьма была умна и умела так точно и к месту прокомментировать мои слова, что только ради одного этого с ней стоило дружить…

На этот раз Марта молчала в течение всего рассказа, а затем подвела краткий итог:

— Значит, ты думаешь, что видела в Москве того самого типа, который в начале 70-х годов плел интриги против твоего деда?

— Ставшие причиной смерти моего отца… — добавила я.

— Ну, это вопрос спорный, — поправила меня точная до педантичности Марта.

— Я знаю.

— И именно поэтому ты решила попробовать восстановить события в порядке их очередности?

— Наверное…

— Это могло бы быть весьма интересно, — мечтательно произнесла Марта, — соединить известные факты и воспоминания с газетными заметками и наблюдениями современников… Из твоей истории роман можно писать, но пока я, честно говоря, ни черта не понимаю: два каких-то типа интригуют против известного академика, причем, если верить тебе, на самом деле интригует один, а второй как бы просто за ним приглядывает в силу своей близости к компетентным органам. Так?

— Ну так…

— И кто-то ворует деньги, причем академик думает, что это его жена или старший сын, а Лиза вроде бы видела шныряющего по квартире Гошу… И при чем-то здесь Олег Баженов, загулявший, между прочим, не с кем-нибудь, а с моей матерью…

— Ну ты ведь и так об этом знаешь!

— Да уж, Лариска рот на замке держать не умеет, — сказала Марта, и я уже в который раз удивилась ее манере называть свою мать по имени… — Но все же, если решишь записать эту историю, не забудь изменить имена…

— Непременно… Но сначала надо как следует разобраться во всем… Ты не хочешь мне помочь?

Марта помолчала, внимательно глядя на меня из-под рыжей челки:

— Наверное, хочу… Ты ведь знаешь, и у меня есть в этом деле свой интерес…

— Хочешь узнать, имеешь ли ты отношение к Баженову?

— А ты бы не хотела узнать, кто твой настоящий отец, если бы не знала этого наверняка?

— Конечно, хотела бы! Но ты же сама сказала, что Лариса с тобой достаточно откровенна…

— Только не в этом вопросе! Папашку она подставлять не будет: раз написано в паспорте «Марта Куликова» — значит, так тому и быть…

— Придумать бы машину времени да подслушать, о чем эти интриганы трепались — наверняка всю жизнь семьи Ивановых вдоль и поперек вывернули…

— Не думаю, что их интересовала Лариса, она ведь тогда не имела никакого отношения к семье… Скорее они судачили о том, кто взял деньги…

— Ну что? Нас можно поздравить с первым успехом. Виновник кражи в доме академика найден.

— И кто это, если не секрет? — чернявый от любопытства даже вытянулся вперед, стараясь в темноте рассмотреть глаза своего приятеля. Уже не первый раз ему в голову пришла мысль, что пора бы им было изменить место традиционных встреч. Уж слишком неудобно было наблюдать за реакцией собеседника в этом вечно погруженным в красноватый полумрак помещении. Кудрявый херувим был из тех, кто «думает глазами», и для него малейший нюанс мимики собеседника значил очень многое. Другое дело — блондин: тот, казалось, мог провести весь вечер, глядя в темную, украшенную непонятной картиной стену.

Но на этот раз фарфоровые глаза смотрели прямо на него:

— Деньги, дружище, украл тот, кто их потратил на следующий день. Ну скажи, если у человека денег вчера не было, а сегодня появились, откуда они?

— Да мало ли… В долг взял…

— А если речь идет о валюте? Да еще не о самой распространенной?

— Не самая распространенная — это какая?

— Итальянские лиры.

— Да, — присвистнул брюнет, — не часто у советского человека в кармане лиры оказываются.

— Вот именно. Вчера мой спецагент… Угадай кто?

— Галочка, — хмыкнул черноглазый.

— Вот именно, Галина Павловна, — со значением произнес блондин, — Галина Павловна просила своего парикмахера Жору, может, знаешь, известный в богеме тип — совмещает стрижки с мелкими валютными махинациями — сказать ей, если кто-то лиры продавать будет. К великой радости Жоры, буквально в тот же день к нему обратился самолично Егор Иванов, попросив обменять три бумажки по пятьсот тысяч лир.

— ?..

Блондин без слов понял невысказанный вслух вопрос собеседника:

— Именно такие купюры пропали у академика…

Лара лениво снимала с волос бигуди, глядя на себя в огромное дореволюционное трюмо. Рядом лежал шикарный прибалтийский фен — зависть всех ее подруг. Огромное круглое основание заканчивалось шлангом, похожим на шланг пылесоса, к которому можно было присоединить прозрачную шапочку. Удобно и практично.

Лара думала о том, что все утро Максим ходил какой-то злой, а потом внезапно повеселел. Выяснилось, что их приглашают на дачу к Иванову. Лара уже приготовилась покапризничать, сказать, что ей выше крыши надоело это семейство, но передумала. Ведь там, кажется, будет Баженов.

Вчера Лара увидела Баженова впервые. Но, Боже мой, сколько она уже знала о нем! Олег Григорьевич слыл не только обаятельным человеком, но и опасным сердцеедом, неуловимым вечным холостяком. Отправляясь в гости к Иванову, Лара заранее предвкушала это знакомство. Самоуверенная, вечно скучающая, она шла на «Баженова», как заядлый охотник на медведя — старательно подготовившись, с безумным азартом и блеском в глазах.

В этой охоте у нее не было никакой определенной цели. Она не искала ни нового мужа, ни внебрачной связи. Не было у Лары и корыстных интересов. Это был просто спорт. Она хотела только кратковременной победы, триумфа. Видеть его поверженным у своих ног, хвастать подругам, что свела с ума мечту всех московских женщин и отказалась от того, чего так хотят другие… В жизни женщины Лара не видела иного смысла, кроме возможности украсить стену как можно большим количеством качественных мужских скальпов. А скальп Баженова стал бы украшением в ее коллекции…

Вначале все получилось даже лучше, чем она хотела. Дурацкая выходка мужа и ее справедливый гнев стали для Баженова поводом обратить на нее внимание. Ей даже практически не пришлось ничего делать…

Конечно, Лару огорчил его быстрый уход. Она не ожидала, что Олег так быстро струсит и постарается сбежать. Саму ее возможная встреча Куликова и Баженова у них дома совсем не пугала, скорее казалась забавной… Такого не случалось в жизни еще ни у одной из ее подруг…

Баженов был не первым трофеем Лары — но первым, с кем пришлось зайти так далеко, изображая «настоящую» страсть. Лара заранее поняла, что обычные средства здесь не подойдут, потому и пустила в ход «тяжелую артиллерию». Эта победа ее интересовала слишком сильно.

Обычно Лара ограничивалась только поцелуями, разыгрывая сюжет как по нотам: показать свою заинтересованность, намекнуть на возможность взаимности, заставить «заглотить» наживку — а затем аккуратно отойти в сторонку. И все.

Дальше уж сам «трофей» начинал караулить под окнами, совать в почтовый ящик стихи и подбрасывать на порог цветы. Эти знаки внимания развлекали Лару и помогали держать в тонусе мужа, неустанно напоминая о том, как ему повезло с женой.