*   *   *

Рус­ское сло­во «со­бор­ность»из­на­чаль­но есть стро­гое бо­го­слов­ское и цер­ков­ное по­ня­тие. Со­бор­наса­ма Пра­во­слав­ная Цер­ковь, со­бор­на цер­ков­ная точ­ка зре­ния. Под­ра­зу­ме­ва­ет­сясми­ре­ние от­дель­ной цер­ков­ной лич­но­сти пе­ред ав­то­ри­те­том Свя­щен­но­гопре­да­ния и во­лей Церк­ви как мис­ти­че­ско­го един­ст­ва. Од­на­ко стро­гимэтим смыс­лом зна­че­ние сло­ва «со­бор­ность» не ис­чер­пы­ва­ет­ся. Со­бор­ностьсде­ла­лась жи­вым нер­вом рус­ско­го об­ще­ст­вен­но­го и куль­тур­но­го соз­на­ния.В этом сло­ве — и след зем­ских со­бо­ров XVI-XVII сто­ле­тий, и ло­зунг но­во­гозем­ско­го со­бо­ра, смут­ным лейт­мо­ти­вом зву­ча­щий сквозь ре­во­лю­ции5-го и фев­раль­скую — 17-го го­дов, но так ни­ко­гда и не осу­ще­ст­в­лен­ный.И на мно­гие тра­ди­ци­он­ные чер­ты на­род­но­го бы­та на­ме­ка­ет это сло­во.Уже во­брав в се­бя все эти смы­сло­вые от­тен­ки, сло­во это ста­но­вит­ся од­нимиз цен­траль­ных сим­во­лов в ре­ли­ги­оз­ной фи­ло­со­фии на­ча­ла ве­ка, пре­ж­девсе­го у Фло­рен­ско­го и Бул­га­ко­ва. И, слов­но воз­вра­ща­ясь к сво­им чис­тоцер­ков­ным ис­то­кам, оно осе­ня­ет цер­ков­ный Со­бор, за­по­зда­ло со­зван­ныйи в пу­ле­мет­ную осень 1917 го­да вос­ста­но­вив­ший рус­ское Пат­ри­ар­ше­ст­во.

Здесь о со­бор­но­стипой­дет речь в са­мом ши­ро­ком смыс­ле: не как о дог­ма­те, но как о куль­тур­нойос­но­ве, стерж­не на­цио­наль­но­го тем­пе­ра­мен­та.

В этом смыс­ле си­ларус­ско­го со­бор­но­го на­ча­ла — в от­зыв­чи­вой че­ло­веч­но­сти, в хри­сти­ан­скомбрат­ст­ве, во взаи­мо­вы­руч­ке — в про­ти­во­вес без­раз­лич­но­му, без­душ­но­мупо­ряд­ку, го­су­дар­ст­вен­но­му или об­ще­ст­вен­но­му (с од­ной сто­ро­ны) ичер­ст­во­му эго­из­му (с дру­гой). Со­бор­ность об­ще­ст­вен­но-куль­тур­но­госоз­на­ния есть воз­ме­ще­ние бес­пра­вия, ду­хов­ная ре­ак­ция на по­ли­ти­че­скуюне­сво­бо­ду. В том же смыс­ле про­яв­ле­ни­ем со­бор­но­го соз­на­ния бы­ла нетоль­ко став­шая пред­ме­том бес­ко­неч­ных спо­ров кре­сть­ян­ская об­щи­на —но и «ари­сто­кра­тия ума и та­лан­та» (сло­ва Вя­зем­ско­го), ко­то­рую Пуш­кинспла­чи­вал во­круг «Ли­те­ра­тур­ной Га­зе­ты».

Лич­ное ми­ло­сер­диеи со­бор­ное на­ча­ло поч­ти все­гда про­ти­во­пос­тав­ля­лось фор­маль­но­мупра­ву и на­ча­лу «privacy»: ран­ни­ми сла­вя­но­фи­ла­ми, Дос­то­ев­ским, пра­вы­мизем­ца­ми в на­ча­ле ве­ка, не­ред­ко — и в на­ши дни. Это бы­ло су­тью про­ти­во­пос­тав­ле­нияРос­сия — За­пад,— и это по­ро­ди­ло, осо­бен­но в на­ше пу­та­ное вре­мя, тьмуне­до­ра­зу­ме­ний. Аме­ри­ка­нец Ри­чард Пайпс, упи­рая на рос­сий­ское бес­пра­виеи ос­но­вы­ва­ясь на по­ли­цей­ских уло­же­ни­ях 40-x го­дов XIX ве­ка, ус­мот­релв Рос­сии про­шло­го сто­ле­тия про­об­раз по­ли­цей­ско­го го­су­дар­ст­ва. Асо­вет­ский ли­те­ра­ту­ро­вед и куль­ту­ро­лог Н.Бер­ков­ский про­воз­гла­сил,с дру­гой сто­ро­ны, рус­ское об­щин­ное на­ча­ло про­об­ра­зом кол­хо­за и во­об­щеза­ло­гом веч­но­го «кол­лек­ти­виз­ма».

Тот и дру­гой взглядме­то­до­ло­ги­че­ски по­ро­чен и фак­ти­че­ски не­со­стоя­те­лен. По­ли­циюкор­рект­но срав­ни­вать с по­ли­ци­ей, об­ще­ст­во — с об­ще­ст­вом, при этомкон­крет­но учи­ты­вая ме­сто и влия­ние дан­ной по­ли­ции в дан­ном об­ще­ст­ве.По­ли­цей­ский иде­ал все­гда стре­мил­ся к то­та­ли­тар­но­му. Ме­ж­ду темфран­цуз­ская по­ли­ция при На­по­ле­о­не III, на­при­мер, ра­бо­та­ла на­деж­нейи бес­по­щад­ней, чем рос­сий­ская, и дер­жа­лась воз­на­гра­ж­дае­мым до­но­си­тель­ст­вом.В сво­бод­ной Анг­лии до се­ре­ди­ны про­шло­го ве­ка пуб­лич­но ве­ша­ли осу­ж­ден­ных.Ни­кто при этом не изо­бра­жа­ет Бри­тан­скую им­пе­рию или фран­цуз­скую «по­ли­цей­скимго­су­дар­ст­вом». Что ка­са­ет­ся по­ли­ции по­ли­ти­че­ской, то в Рос­сииштат пре­сло­ву­то­го III от­де­ле­ния ис­чер­пы­вал­ся дву­знач­ным чис­лом. Ивос­тор­ги на­счет об­щин­но­го «кол­лек­ти­виз­ма» силь­но пре­уве­ли­чи­ны.До Ро­ма­но­вых ни­ка­кой об­щи­ны в де­рев­не во­об­ще не бы­ло, а кол­хоз рус­скаяоб­щи­на ста­ла от­да­лен­но на­по­ми­нать лишь по­сле ре­фор­мы 1861 го­да, ко­гдаона спи­лась, рас­те­ря­ла свои ду­хов­ные и са­мо­управ­лен­че­ские функ­ции ипре­вра­ти­лась в ад­ми­ни­ст­ра­тив­ный при­да­ток ме­ст­ной бю­ро­кра­тии.

По­ли­цей­ская уто­пияв Рос­сии про­шло­го сто­ле­тия ос­та­ва­лась уто­пи­ей. Со­про­тив­ляе­мостьоб­ще­ст­ва бы­ла еще вы­со­ка, и от­нюдь не толь­ко в фор­мах ре­во­лю­ци­он­но-по­ли­ти­че­ских,на что обыч­но ссы­ла­ют­ся оп­по­нен­ты Пайп­са и к че­му сам Пайпс вы­ра­жа­етго­тов­ность при­слу­шать­ся. Свое­об­раз­ной фор­мой со­про­тив­ле­ния бы­ломол­ча­ли­вое не­на­вяз­чи­вое са­бо­ти­ро­ва­ние бю­ро­кра­ти­че­ских рас­по­ря­же­ний.Как ска­зал ар­за­ма­сец Петр По­ле­ти­ка: «В Рос­сии от дур­ных мер, при­ни­мае­мыхпра­ви­тель­­ст­вом, есть спа­се­ние: дур­ное ис­пол­не­ние» (цит. по: М.И.Ги­лель­сон.Пуш­кин и ар­за­мас­ское брат­ст­во.— Л., 1974, c. 62). Бу­ду­щий канц­лер Гор­ча­ковмог, не за­ду­мы­ва­ясь о сво­ей ди­пло­ма­ти­че­ской карь­е­ре, пря­тать пу­щин­скийпорт­фель с ру­ко­пи­ся­ми дру­зей-де­каб­ри­стов, а Кю­хель­бе­ке­ру пред­ла­гатьбег­ст­во из Рос­сии на ко­раб­ле.

Глав­ное, в об­ще­ст­веи в куль­ту­ре со­хра­нял­ся как раз тот ми­ни­мум privacy, ко­то­рый по­зво­ляллич­ным от­но­ше­ни­ям вос­пол­нять изъ­я­ны пра­во­вых норм. Что Рос­сия про­шло­госто­ле­тия не бы­ла «по­ли­цей­ским го­су­дар­ст­вом», кос­вен­но сви­де­тель­ст­ву­етпри­стра­ст­ный кри­тик оте­че­ст­ва, бес­ко­неч­но да­ле­кий от пат­рио­ти­че­скихвос­тор­гов — Сал­ты­ков-Щед­рин. В «Гос­по­дах Го­лов­ле­вых» есть осо­бое пуб­ли­ци­сти­че­скоеот­сту­п­ле­ние, где са­ти­рик пря­мо от се­бя за­яв­ля­ет: «Мы, рус­ские, неиме­ем силь­но ок­ра­шен­ных сис­тем вос­пи­та­ния. Нас не муш­тру­ют, из насне вы­ра­ба­ты­ва­ют бу­ду­щих по­бор­ни­ков и про­па­ган­ди­стов тех или дру­гихоб­ще­ст­вен­ных ос­нов, а про­сто ос­тав­ля­ют рас­ти, как кра­пи­ва рас­тет уза­бо­ра» (М. Сал­ты­ков-Щед­рин. Ис­то­рия од­но­го го­ро­да. Гос­по­да Го­лов­ле­вы.Сказ­ки.— М., 1975, c. 287). Но «кра­пи­ва у за­бо­ра» ведь есть на­деж­ней­шийим­му­ни­тет от то­та­ли­та­риз­ма, а «вос­пи­та­ние», да еще по «сис­те­ме»,есть крат­чай­ший путь к мас­со­во­му на­си­лию...

Прав­да, в та­ком под­хо­дек об­ще­ст­вен­ной жиз­ни та­ит­ся за­ро­дыш ци­низ­ма, не­до­оцен­ка пра­во­во­гона­ча­ла гро­зит пе­рей­ти в про­стую кор­руп­цию. Но са­ми про­по­вед­ни­ки ор­га­ни­че­ско­го,со­бор­но­го на­ча­ла соз­на­ва­ли эту уг­ро­зу, яс­но ви­де­ли чер­ту, от­де­ляв­шуюче­ло­веч­ность от раз­ло­же­ния. Апол­лон Гри­горь­ев пи­сал, что «сми­рен­ноена­ча­ло» — лишь от­ри­ца­тель­ное, что «пре­дос­тавь­те его са­мо­му се­бе —оно пе­рей­дет в за­стой, в мерт­вя­щуюлень, хам­ст­во Фа­му­со­ва и доб­ро­душ­ное взя­точ­ни­че­ст­во Юсо­ва» (А.Гри­горь­ев. Ис­кус­ст­во и нрав­ст­вен­ность.— М., 1986, c. 92).

Ча­ст­ная сво­бо­да,от­вое­ван­ная Рос­си­ей к се­ре­ди­не XIX сто­ле­тия и в эпо­ху ре­форм на­чав­шаякри­стал­ли­зо­вать оча­ги сво­бо­ды по­ли­ти­че­ской, име­ла свою соб­ст­вен­нуюза­щи­щен­ную тер­ри­то­рию. Дво­рян­ские гнез­да про­све­щен­ных хо­зя­ев,«уче­ные ка­би­не­ты» пи­са­те­лей и мыс­ли­те­лей, ке­льи Оп­ти­ной пус­ты­ни,крас­ные уг­лы кре­сть­ян­ских изб. При всей не­сго­во­рен­но­сти, раз­бро­сан­но­сти,под­час вра­ж­деб­но­сти этих уде­лов ме­ж­ду со­бой — то бы­ла terra nostra,че­рес­по­лос­ная об­ласть, где Рос­сия бы­ла жи­ва и жи­ла. И, быть мо­жет, несе­то­вать стои­ло Дос­то­ев­ско­му на «раз­рыв» ме­ж­ду бар­ст­вом и на­ро­дом,но, на­про­тив, бла­го­слов­лять этот сти­хий­ный плю­ра­лизм об­ще­ст­вен­нойи куль­тур­ной жиз­ни. Не за­ма­зы­вать стои­ло про­ти­во­ре­чия, но ис­катьдиа­ло­га и ко­ор­ди­на­ции не све­ден­ных к об­ще­му зна­ме­на­те­лю сил. Вчас на­стоя­ще­го ис­пы­та­ния, в гра­ж­дан­скую вой­ну, все они ока­жут­ся«объ­ек­тив­но» со­об­ща — но фак­ти­че­ски раз­ве­ден­ны­ми, вра­ж­деб­ны­мидруг дру­гу и раз­би­ты­ми по­рознь.

Ран­ние сла­вя­но­фи­лыви­де­ли эту Рос­сию, и в том бы­ло здо­ро­вое зер­но их воз­зре­ний. Что досла­бо­сти, уто­пич­но­сти их уче­ния — это дик­то­ва­лось не пе­ре­из­быт­комсла­вян­ских или рус­ских чувств, а на­про­тив, об­щим ев­ро­пей­ским шаб­ло­ном.Са­ма идея на­цио­наль­но­го са­мо­соз­на­ния бы­ла взя­та сла­вя­но­фи­ла­ми уФих­те и Шел­лин­га. Идеа­ли­за­ция мо­с­ков­ско­го пе­рио­да рос­сий­ской го­су­дар­ст­вен­но­сти,за­ма­зы­ва­нье его кро­ва­вых пя­тен — так­же в сти­ле гер­ман­ской клас­си­че­скойфи­ло­со­фии с ее «все дей­ст­ви­тель­ное ра­зум­но». Во­об­ще ко­рен­ной по­роксла­вя­но­филь­ской мыс­ли раз­де­ля­ет­ся ею со всем по­то­ком фи­ло­соф­ско­гора­цио­на­лиз­ма, ре­ак­ци­ей на ко­то­рый яви­лось сла­вя­но­филь­ст­во. Это —из­лиш­няя склон­ность обоб­щать, а точ­нее — бу­к­валь­ное пе­ре­не­се­ние  ли ч н ы х  от­кры­тий и тен­ден­ций на че­ло­ве­че­ское  о б щ е с т в о. Из­вест­ноепо­ни­ма­ние на­ции как со­бор­ной лич­но­сти прав­ди­во лишь в от­дель­ные,чрез­вы­чай­но на­пря­жен­ные ми­ги ис­то­ри­че­ско­го про­ры­ва. Тре­бо­ватьот об­ще­ст­ва по­все­днев­но­го по­ве­де­ния со­об­раз­но мис­ти­че­ским за­ко­нам— зна­чит на­силь­ст­вен­но то­ро­пить ко­нец ис­то­рии, сро­ки ко­то­ро­го ве­до­мылишь Твор­цу. В жи­вой ис­то­рии это ли­бо не­осу­ще­ст­ви­мо, ли­бо, что ху­же,осу­ще­ст­ви­мо пу­тем мас­со­во­го на­си­лия. Нель­зя дер­жать на­род в со­стоя­ниине­пре­рыв­но­го эн­ту­зи­аз­ма.