Что такое вера? АпостолПавел говорит: «Верою Авраам повиновался призванию идти в страну,которую имел получить в наследие, и пошел, не зная куда идет» /Евр.11.8/.— Шестов неоднократно вспоминает Авраама и ссылается на апостолаПавла, подчеркивая, что Авраам пошел, не зная, куда идет. Верасамоценна. В отношении к знанию она независима. Шестов протестуетпротив «credo ut intellgam» Бл. Августина и Ансельма Кентерберийского.(Для сравнения: как восхищался словами Ансельма Гегель! Бил ими Якобии утверждал, будто вера — лишь низшая, хотя и необходимая на определеннойступени, форма знания; высшая же его форма — разумное понятие). Шестовзамечает точно, что «...вера Св. Писания не имеет ничего общего сверой, как это слово понимали греки и как мы его понимаем теперь. Веране есть доверие к наставнику, родителям, начальнику, сведущемуврачу и т. д., которое и в самом деле есть только суррогат, знание вкредит, знание, еще не обеспеченное доказательствами. Когда человекуговорят: «будет тебе по вере твоей», или: «если у тебя будет с горчичноезерно веры, то для тебя не будет ничего невозможного»,— явно, что вераесть непостижимая творческая сила, великий, величайший, ни с чем несравнимый дар. И, если при том еще, /... / этот дар относится не к той области, которую греки называли ta; e[f hmi`n, т. е. не к тому,что в нашей власти, а к тому, что находится вне нашей власти,— ta;oujc e[f hm`w, что больной, по слову верующего, исцеляется, слепойпрозревает и даже гора передвигается,— то не остается никакогосомнения, что вера Св. Писания определяет и формирует бытие и, такимобразом, полагает конец знанию с его «возможным» и «невозможным»
/194/.— Вера не соприродна познанию, более того: познание противоречитвере.— «Авраам пошел, сам не зная, куда идет. А если бы стал проверять,—никогда бы не дошел до обетованной земли» /261/.— Вера самоценна, исверх того: лишь ее самоценность оправдывает действие, творит победучеловека. Авраам sola fide (как у любимого Шестовым Лютера) находитродину — и даже: только то, что он верою находит,— и есть родина. Смелоговорит Шестов, что «...в обетованную землю может придти лишь тот, комууже можно не считаться со знанием, кто от знания и его истин свободен:куда он придет, там будет обетованная земля» /147/.
Религия (religio) —это связь, т. е. связь между Богом и человеком. Поэтому религиознаявера — вера в Бога. «Просто» вера — как вера лишь человеческая — былабы провисшей нитью разорвавшейся связи. Бог держит верхний конецэтой нити, поэтому создается второй полюс напряжения — напряжения,в котором и творится связь, религия.— Шестова упрекали за то, чтоего Бог будто бы недостаточно выражен и что вера его грешит односторонностью,креном в сторону чисто человеческого (как у многих западных экзистенциалистов).Обратный адрес таких упреков подчас фантастичен: они, например, исходятот... советских исследователей. БСЭ тоном Аквината утверждает:«Вера Ш. не имеет содержат. определений, и бог, не связанный с идеейлогоса, выступает как идеал всемогущего своеволия «по ту сторонудобра и зла». (Статья Р. Гальцевой: БСЭ, 3-е изд., т. 29, — М., 1978, c.391-392, стлб. 1161-1162). Возможно, следовало бы расценить это лишь каккурьез. Но вот те же приблизительные мысли высказывает на страницахсоветского журнала («Вопросы литературы», 1975, № 10) В.Ерофеев встатье о Шестове под заглавием «Остается одно: произвол»; однако,этому автору «бессодержательность» веры скорее импонирует. Подобныеутверждения порою приходится слышать и от молодых поклонников Шестова,никоим образом с советским официозом не связанных; использованиеподобной тенденции советскими редакторами — лишь показательныйштрих; основывается же эта тенденция на предвзятом и невнимательномотношении к творчеству зрелого Шестова. Бог, бесспорно, не связанс «идеей логоса». Связь эту Шестов решительно разрывает, разрываетс умыслом. Именно этот разрыв — одно из основных положений философа.Но это вовсе не делает веру «бессодержательной»... Показательно:если БСЭ — что весьма комично — ставит Шестову в вину какое-то якобыотступление от богословских канонов, то православный историк философиинаходит у Шестова «...редкое по своей выдержанности и ясности веросознание»(прот. В.В.Зеньковский. История русской философии, т. 2.— Париж,YMCA-Press, 1950, c. 323); некоторую же сдержанность и суровость ШестоваЗеньковский относит на счет целомудрия философа. Таким образом,Церковь (несмотря на постоянную напряженность в отношении к ней самогоШестова!) отводит ему — не в пример деятелям советской культуры —достойное место в ряду верующих мыслителей... Вера в Бога, «не связанногос идеей логоса» (не точнее ли сказать: не связанного идеей логоса?),—и вправду бессодержательна с точки зрения логоса, т. е. вера беднаразвитым опосредованием логических определений. Но у веры есть собственнаяточка зрения; богатство ее собственного содержания измеряетсяне опосредованными логическими определениями, но непосредственнымицелостными образами. Вера, можно сказать, беднее мыслями, но богачекрасками, звуками, головокружением, нежели разум. И — с точки зренияверы — бедна, скудна, бессодержательна сама логика чистого разума.Бог (не тот, которого познают, но Тот, в Которого веруют) не связанс идеей логоса, вообще ни с какой «идеей» не связан, ничем не связан,—зато Им Самим — в одностороннем порядке — завязаны все узлы мироздания,в Его власти — сотворение мира, чудеса, творчество, Страшный суд.
Вера у Шестова —всемогущее всесозидающее начало, Бог — это Бог Живой. И это — не пустыеслова, всемогущество Бога — не абстракция.
Конкретность БогаЖивого ярче всего раскрывается Шестовым, когда он отвергает излюбленныйтезис рационалистов о предшествовании «вечных истин» разума —Богу.
Для эллинов тезисэтот не мог быть даже взят под сомнение. Сама их идея теогонии подразумеваларождение богов из какого-то более высоко в ценностной иерархиистоящего начала. Стройный, законосообразный и прекрасный космос,действующая в нем неумолимая судьба и беспомощные люди — к этомуприходили они с необходимостью, дальше этого не шли, выше не поднимались(независимо от того, шла ли речь о богах, об обществе, об искусствеили еще о чем-нибудь). Отвлеченное безличное начало с его холодноюкрасой царствовало — и конкретный личный Бог, живой Творец всего сущего,независимый от этого начала,— был попросту немыслим. Но иудео-христианскаямысль имела все основания драться за эту немыслимость. Бог, никем нерожденный, создавший мир, творящий чудеса, избирающий народы, гневающийсяи радующийся, возлагающий на Своего Сына грехи мира и отправляющийСына во искупление грехов мира на крест — это и есть Бог Св. Писания.Бог никем не сотворен, и любая истина может быть лишь Им сотворена;лишь сотворенная истина возможна для христианина. А несотвореннаяистина, истина до Бога, может означать лишь одно: сотворенногобога, следственно — идола, т. е. прямое поругание заповедиСв. Писания!