* * * Какое там искусство может быть, Когда так холодно и страшно жить. Какие там стихи – к чему они, Когда, как свечи, потухают дни, Когда за окнами и в сердце тьма, Когда ночами я схожу с ума От этой непроглядной темноты, От этой недоступной высоты. Вот я встаю и подхожу к окну, Смотрю на сад, на темную луну, На звёзды, стынущие в вышине, На этот мир, уже ненужный мне. Прислушиваюсь к шёпоту часов, Прислушиваюсь к шороху шагов. Какое там бессмертие – пуста Над миром ледяная высота. 1930 Муза Он тяжко клонится к столу, Чернилом белый лист марая, А Муза пленная, в углу, Об отнятом тоскует рае. Ложится за строкой строка, Глухие отражая звуки, До боли потная рука Сжимает маленькие руки. И нелюбимый, может быть, Терпеньем и трудом сумеет Любимую к любви склонить, Любимую назвать своею. Но лживым будет торжество, Когда она, в изнеможенье, Коснётся жадных губ его С покорностью и отвращеньем. 1931 * * * Друг, не бойся – не страшен страх, Мы с тобой на земле одни. Догорает любовь в сердцах, Потухают в окне огни. Всё исчезнет как дым, как сон, Даже с камней сотрётся след Этих тёмных и злых времен, Этих страшных и долгих лет. Всё исчезнет как сон, как дым Горстью пепла ляжет во мгле То, что было сердцем моим, Всё, что я любил на земле. Друг, не бойся – спасенья нет. Сердце к сердцу, в последний раз. Звёздный, холодный свет Из мёртвых струится глаз. 1930 Закат Пожаром дымным наши дни горят, Горячий пепел ветер развевает. Прекрасный и торжественный закат, Как Ангел, над землёю пролетает. И полумёртвого лица земли Касаются его большие крылья, Они в росе вечерней и в пыли, Они дрожат от страшного усилья. И по его следам восходит ночь, Восходит в вечном сне и в вечной славе, Она одна сумеет всем помочь, Она одна сумеет всё исправить. 1930 * * * Моя любовь – ты как легчайший сон, Который умирающему снится. Я знаю, без следа исчезнет он И больше никогда не повторится. Я знаю, что любовь… Но всё равно, Я слишком много знаю, слишком много… За свет свечи, когда кругом темно, Благодарить я должен Бога. За слабое тепло, за слабый свет, Хотя бы призрачный, хотя бы ложный, Которого и не было, и нет, Который лишь во сне увидеть можно, Благодарить я должен Бога. Есть Вокруг меня, в ночи без сна и света, Есть люди на земле – о, их не счесть! – Которым не было дано и это. 1931 * * * Ты сказала мне: «Мы сильны, А любовь сильнее всего, К нам навстречу летят с вышины Бессмертье и торжество!» Две руки твои – два крыла – Поднимаешь ты в высоту. Так судьба Икара несла И поддерживала на лету Перед тем, как засыпать рот Влажным морским песком, Перед тем, как земной полёт Небесным спалить огнём. 1931 Два восьмистишия I Зачем ты здесь, зачем всегда со мной, Зачем тревожишь мой прекрасный сон? Я зачарован вечной тишиной, Я над небесной глубиной склонен. О, если б знала ты, что там на дне, О, если б ты могла туда взглянуть… Уйди, уйди, чтоб было легче мне В небесную пучину соскользнуть. II Не уходи, не уходи, – Мне холодно – со мной побудь, Скрестились руки на груди, Я их не в силах разомкнуть, Я глаз не в силах приоткрыть, Мне холодно и мне темно. Не может быть, не может быть, Чтоб это было дно… 1931 * * * Я знаю, что любовь сильна, Я верю, что любовь спасёт. Но руки холодны, как лёд, А ночь длинна, а ночь темна… И всё темнее, всё нежней, И всё труднее видеть мне Сиянье ледяных очей, Горящих в чёрной вышине. И слабый голос всё нежней, Всё глуше, дальше, выше он. Во тьме, над головой моей, Смертельный пролетает сон. Он падает ко мне на грудь, Тяжёлый, чёрный и немой, Холодная, ночная муть, Как крылья за его спиной. Я знаю, что любовь сильна, Я верю, что любовь спасёт, Но руки холодны, как лёд, А ночь длинна, а ночь темна… 1931 |
