Той самой Анны, о которой с таким восхищением поведал старый садовник.

И это чувство никак не хотело уходить. Наоборот, становилось все сильнее, полностью завладевая Эми. Она просто не могла думать ни о чем другом, не сводила глаз с Подарка и неожиданно для себя твердо решила развернуть его этой же ночью. Непонятно только, что делать: признаться во всем Уоррену или подождать, пока он уснет?

Но судьба все определила за нее. Даже после головокружительных любовных игр и бурных ласк Уоррен ничуть не казался усталым и выразил готовность повторить все сначала. Припав к широкой груди мужа и нежась под его поцелуями, Эми прошептала с лукавой улыбкой:

— Сейчас я спущусь вниз и открою Подарок.

— Ни за что, — лениво пробормотал он. — Уж лучше оставаться в неведении, наслаждаться неизвестностью и ожиданием чуда и подождать до Рождества. Думаешь, остальным не хочется узнать, что в нем?

— Я и рада бы, Уоррен, но вся эта таинственность просто с ума меня сведет, особенно еще и потому, что я поспорила с Джереми. Заключила пари, что еще до конца года мы узнаем правду о нашей прабабке.

— И это после того, как Джексон настоятельно запретил тебе подобные выходки?

— Ну, не настоятельно и не то чтобы запретил, и к тому же идти на попятный поздно Уоррен, что-то сообразив, сел и внимательно присмотрелся к жене.

— Признавайся, что общего имеет твое пари с этим пресловутым Подарком?

— В том-то все и дело. У меня какое-то непонятное предчувствие, что в этом свертке и содержится ответ. Уоррен, ты ведь знаешь, как редко я ошибаюсь. Не суди меня строго. Лучше помоги. Я просто не выдержу до Рождества. Милый, разве ты не со мной? Как мне обойтись без тебя?

Она просительно улыбнулась, но Уоррен, не поддаваясь на лесть, объявил строгим неодобрительным тоном, так напомнившим ей прежнего Уоррена, никогда не смеявшегося, на лице которого никто не видел и тени улыбки:

— Такое поведение скорее пристало детям, чем взрослой замужней женщине.

Но Эми, ничуть не усмиренная, дерзко высунула язык.

— Неужели тебе нисколько не любопытно?

— Разумеется, любопытно, но я вполне способен ждать до…

— Зато я не могу! — страстно вскричала жена. — Не могу, и все! Пойдем со мной, Уоррен. Я буду очень аккуратной. И если там ничего особенного не окажется, просто заверну все, как было, и ни одна живая душа не узнает. Подумаешь, что тут такого? Ты просто медведь!

— А ты? Ты серьезно? — поразился муж. — В самом деле собираешься красться в ночной тьме, как разбойница, чтобы… Ты же не какая-нибудь девчонка-озорница!

— Нет-нет, мы взрослые умные люди, пытающиеся самым простым способом раскрыть тайну, которая слишком долго мучила всех в этом доме.

Уоррен наконец соизволил усмехнуться. За годы супружеской жизни он уже успел привыкнуть к весьма странной, но достаточно убедительной логике жены и полному неприятию всех его попыток приструнить ее. Но в этом и заключалась прелесть и магия этой женщины. Другой такой просто на свете не было. Какое невероятное счастье выпало ему на долю, когда Эми его выбрала! Именно его, американца, и к тому же незнатного происхождения.

Пришлось сдаться на милость победительницы.

— Так и быть, — улыбнулся Уоррен, — но нам надо одеться. Огонь в гостиной наверняка погас, и ходить босиком по полу как-то не хочется.

Не прошло и получаса, как заговорщики уже стояли перед заветным столиком, на котором покоился Подарок. Уоррен отнесся к происходящему довольно спокойно, а вот Эми так и пылала от возбуждения. Что скрывается под золотой бумагой? И неужели ее предчувствия впервые в жизни не оправдаются?!

В гостиной, против всех ожиданий, вовсе не было холодно, поскольку тот, кто уходил последним, позаботился закрыть двери, чтобы тепло не выдуло. Уоррен, нервно оглядевшись, снова прикрыл двери, прежде чем зажечь несколько ламп. Однако не успели они опомниться, как злосчастная дверь со стуком распахнулась, пропуская Джереми.

— Попались, голубки? — воскликнул он, радостно потирая руки. — Ну, что скажете в свое оправдание? И тебе не стыдно, Эми? Какой позор!

Эми, в самом деле заметно смутившаяся, ибо Джереми был не только ее кузеном, но и ближайшим другом, сконфуженно пробормотала, пряча руки за спиной, как провинившаяся школьница:

— А что, позволь спросить, понадобилось тебе в такой поздний час?

Джереми подмигнул ей и сухо известил:

— То же, что и тебе, полагаю.

— Бездельник! — хмыкнула Эми. — Лучше захлопни дверь, пока не перебудил весь дом!

Джереми уже взялся за ручку, но тут же был вынужден посторониться и дать дорогу Реджи. Та вплыла в комнату босиком, завязывая на ходу пояс халата. Очевидно, она и не думала ложиться спать и под вопросительными взглядами присутствующих негодующе фыркнула:

— Нечего на меня таращиться, я здесь не затем, чтобы открыть Подарок… то есть, может, и затем, но наверняка струсила бы, прежде чем дошло бы до дела. Так что я здесь ни при чем, это вы преступники!

— Бессовестная наглая ложь, Реджи, — возразил Дерек, возникая за ее спиной. — Хотя попытка не пытка. Жаль, что не удалась. Не возражаешь, если я позаимствую у тебя это весьма неубедительное извинение? Лучше, чем вообще никакого.

— Ты просто поражаешь меня, — подхватила Келси, беря мужа за руку. — Настоящий провидец! Пообещал, что нам очень повезет, если первыми доберемся до Подарка, и взгляни только, какая толпа! Ты, как всегда, оказался прав. Нужно было сделать это еще вчера! Какие мы все-таки растяпы!

— Вовсе нет, дорогая, — ухмыльнулся Дерек, — никакой я не провидец, просто слишком хорошо знаю своих родственничков!

Очевидно, так оно и было, потому что следующими прибыли братья Эми, Тревис и Маршалл, ухитрившиеся протиснуться в дверной проем одновременно. От всей этой суеты они несколько запыхались и поэтому не сразу сообразили, что не одни в комнате. Немного опомнившись от такого сюрприза, Тревис проворчал:

— Говорил же тебе, что это дело гиблое! Взгляни только, они уже тут как тут.

— Наоборот, похоже, не только нам эта мысль пришла в голову, — жизнерадостно откликнулся Маршалл.

— Гром и молния, неужели вся семейка ни о чем другом не думает? — шутливо возмутился Джереми.

— Сомнительно, — пожала плечами Эми. — Недаром я не вижу ни дяди Джейми, ни Тони. Должно быть, на этот раз их головы заняты чем-то другим, и я, кажется, знаю чем. Давайте лучше…

Но тут в коридоре послышался кашель, и Эми, покорившись судьбе, развела руками и расплылась в улыбке.

— Интересно, почему мне вдруг показалось, будто молодые считают нас слишком старыми, чтобы бодрствовать в это время суток? — ехидно осведомился Энтони, входя в комнату.

— Снова терзаешься сознанием собственной дряхлости и бренности всего живого? — не менее язвительно проворчал Джейми. — Ты, естественно, давно из ума выжил, но себя я считаю бодрым мужчиной в самом расцвете сил.

— Весьма странное мнение. Как я могу выжить из ума раньше тебя, братец? Ведь ты старше и выглядишь лет на сто! Уж недалек твой час, — злорадно заметил Энтони.

— Старше? На какой-то жалкий год, — огрызнулся Джейми, угрожающе взирая на брата.

В отличие от остальных собравшихся братья были во фраках, поскольку еще и не думали ложиться. Оба допоздна засиделись в кабинете Джейсона за бутылкой бренди, жалуясь на тяжкую участь и сочувствуя друг другу с той самой минуты, как обнаружили, что двери супружеских спален наглухо заперты. Услышав, как ступеньки то и дело скрипят, они не смогли устоять перед искушением проверить, в чем тут дело. При виде столь многочисленного собрания Энтони расплылся в саркастической усмешке:

— Вот так так! Интересно, что могло привлечь в эту комнату столько детишек? Лакомства или погремушки? А где Джек и Джуди? Не сидят, случайно, в уголочке? Что за премилая компания! Джейми, тебе не кажется, что эти малыши считают, будто Рождество уже наступило?

Джейми обвел пристальным взглядом багровые от стыда физиономии родичей и с притворным сожалением покачал головой: