Кристофер и рад бы последовать примеру друга, но еще в прошлом году обнаружил у себя нечто вроде странного заболевания. Его, казалось, ничто на свете не интересовало, не было мило, не привлекало внимания. Он устал. Смертельно устал, и эта вселенская хандра тяжким грузом повисла у него на плечах. Он словно состарился прежде времени. Родители умерли, когда он был совсем молод, воспитывали юношу опекун и слуги, которые, возможно, и привили ему несколько необычный взгляд на вещи, явно отличный от воззрений тогдашнего общества. Он отчего-то не находил забавными те мелочи, которыми забавлялись его приятели. Более того, у него вообще последнее время не было причин для веселья.

— Возможно, ты прав, Дэвид, но все зависит от времени и желания, — нехотя обронил он.

— По-моему, времени у тебя достаточно, — возразил Уолтер. — Значит, желания не хватает.

— Совершенно верно, — многозначительно подчеркнул Кристофер, надеясь, что дискуссия на этом закончится, и, полный решимости отделаться от докучливых приятелей, откровенно объявил:

— Ну, теперь, друзья, извините меня, дело не ждет. Мне хотелось бы вернуться в Лондон еще до осени. Займитесь чем-нибудь и оставьте нас.

Поскольку до осени был еще добрый месяц, сарказм был замечен и по достоинству оценен, и молодые джентльмены, обменявшись скорбными взглядами, снова принялись судачить. Но как только Кристофер опустил глаза в книгу и принялся изучать следующую запись, возникший на пороге дворецкий объявил о приходе незваных посетителей из Хаверс-Тауна. Ими оказались мэр, преподобный Биггс и мистер Стенли, старейший советник магистрата. В последний раз они являлись в Хаверстон, чтобы приветствовать нового соседа. С тех пор он никого из них не видел. Странно, что могло привести их сюда, да еще так поздно?

Однако долго гадать не пришлось. Троица сразу же перешла к цели своего визита.

— Сегодня случилось настоящее нашествие на наш мирный город, лорд Мэлори.

— Шайка безбожных воров и нераскаянных грешников наводнила улицы, — с крайним негодованием добавил преподобный Биггс.

— А что, безбожные воры чем-то отличаются от благочестивых? — ехидно осведомился Уолтер. Однако до святого отца сарказм не дошел.

— Все язычники — воры и разбойники, милорд, — сухо сообщил он.

Дэвида, однако, более заинтересовало упоминание о грехе.

— А чем они грешат? Может… Кристофер, раздраженный очередным несвоевременным вмешательством, неприветливо пробурчал:

— А при чем тут я? Почему не прикажете попросту их арестовать?

— Потому что никому не удалось схватить их за руку. Они весьма хитры, эти бесстыдники. Кристофер нетерпеливо отмахнулся:

— Как мэр, вы имеете право приказать им покинуть город, так что не вижу причин тревожиться.

— Но цыгане не ночуют в городе, лорд Мэлори, они разбили табор на ваших землях, над которыми у нас нет власти.

— Цыгане! Ах, этот грех, — ухмыльнулся Дэвид, заработав неодобрительный взгляд священника.

— Итак, насколько я понял, вы просите, чтобы я велел им уйти? — сообразил наконец Кристофер.

— Ну разумеется, Кит. Мы с Уолтером тебе поможем. Нельзя же оставлять старого друга в беде, верно? Нам подобное в голову бы не пришло!

Кристофер воздел руки к небу. Святой Боже, приятели наконец нашли желанное развлечение и, судя по виду обоих, готовы пуститься во все тяжкие.

— Никогда еще не видела столько женатых мужчин в одном маленьком городе! — с отвращением объявила Анастасия, садясь у костра рядом с бабкой. Наступила ночь, и ноги девушки гудели от усталости. — Подумать только, в таком милом местечке совсем нет холостых парней! Либо слишком старые, либо совсем мальчишки, или уж очень неподходящие!

— Ни одного? — удивилась Мария.

— Ни единого.

Мария задумчиво свела брови, прежде чем спросить:

— Что значит неподходящие?

— Из тех, кто ни за что бы не поверил, что я способна влюбиться в них.

— Верно, — вздохнула Мария, — такие не годятся. Сегодня же скажу Ивану, что нужно двигаться дальше. Он не спросит почему. Может, повезет в следующем городе.

— А я-то думала, что ты не захочешь покинуть ту мирную полянку, которую нашла и где завещала себя похоронить.

— Значит, поищу такое же чудесное местечко у дороги. Не волнуйся за меня, дитя мое, я продержусь до твоей свадьбы — на это воли у меня хватит, разумеется, при условии, что ты выйдешь замуж на этой неделе.

Плечи Анастасии уныло поникли. Она обещала себе, что не станет плакать. Если бабушка действительно страдает от боли и бремени лет, со стороны внучки будет непростительным эгоизмом и себялюбием удерживать ее среди живых лишь потому, что без любви и поддержки Марии она останется совершенно одна на этой земле.

Время летело со сказочной быстротой. Ей так много хотелось сказать взрастившей ее женщине, за столько милостей поблагодарить! Но Анастасия не находила слов, чтобы выразить обуревавшие ее чувства, разве только…

— Я люблю тебя, бабушка.

Лицо Марии озарилось почти неземной улыбкой.

— О, дитя моего сердца, ты будешь счастлива, — пообещала она, стискивая ее руку. — Дар предвидения поможет тебе, чутье не обманет, это я предсказываю. Но если ты или кто-то из близких тебе людей попросит моей помощи, он это получит.

Странное заявление… неужели бабушка и за гробом будет ее опорой и наставницей?

Но Анастасия ничуть не удивилась, наоборот, ощутила безмерный покой и тихую радость. Поцеловав бабушку в щеку, она пошутила, чтобы смягчить напряженность момента:

— Тебе будет не до того. Придется палкой отгонять всех красавчиков ангелов, от которых отбоя не будет, вот увидишь.

— Вздор! К чему мне это, когда я ищу лишь покоя?!

— Совершенно верно, — поддакнул сэр Уильям, присоединяясь к ним. — И кроме того, Мария станет дожидаться меня, так что никаких ангелов, которые, вне всякого сомнения, будут немало разочарованы. Увы! Мы с Марией уже обо всем договорились. И не смущай ее, детка!

Поклонившись старухе, он бросил ей на колени охапку полевых цветов.

— Добрый вечер, дорогая.

Анастасия улыбнулась, заметив легкий румянец на щеках бабушки и обожающий взгляд, которым англичанин наградил ее. Вот и еще одна причина питать симпатию к сэру Уильяму — бабушка словно молодела в его присутствии. Он поистине скрасил ей последние дни, и за это она будет вечно ему благодарна.

Однако старик оставался с ними недолго. Видя, что Мария еще не успела приготовить ужин, он решил накормить лошадей, что считал своей непременной обязанностью. Но прежде чем он отошел, в табор примчались нежданные гости. Зрелище было поистине великолепным: три всадника на полном скаку ворвались в освещенный круг и резко натянули поводья. Один из коней, огромный гнедой жеребец, был явно недоволен тем, что ему не дали как следует разбежаться. Он фыркал, негодующе ржал, топал копытами и, наконец, взвился на задние ноги. Седок, однако, прекрасно справлялся с раздраженным животным и уже через несколько минут его успокоил. Анастасия с любопытством воззрилась на человека, способного так легко укротить столь могучего скакуна, и впервые в жизни не смогла отвести взгляда при виде мужчины.

Настоящий великан! Саженные плечи, широкая мускулистая грудь… а волосы! Светлые, ненапудренные, хотя здесь, в Англии, только крестьяне ходили с собственными космами. Но если эта густая золотистая грива, связанная сзади в косичку, и была париком, то превосходно сделанным и не имела привычных колбасок — буклей у висков, считавшихся здесь последней модой. Просто сказочный принц! Поразительно красив, по крайней мере в глазах Анастасии. Вот почему она так зачарованно смотрела на него, и вот почему Мария, заметившая это, прошептала:

— Значит, ты все-таки нашла, что искала.

— А вдруг он женат? — благоговейно пробормотала Анастасия, чувствуя, как сжимается сердце при этой ужасной мысли.

— Нет, — уверенно возразила Мария. — Тебе привалила удача, дитя мое. Не стой, не зевай, иди и бери судьбу в свои руки, прежде чем какая-нибудь женщина привлечет его внимание и тебе придется бороться с соперницей за желанную добычу. Они и так облепили бы его, если бы не это чудовище, на котором он сидит. Но ты окажись проворнее и не бойся зверя, твой мужчина не позволит причинить тебе зло.