— Мы на работе смотрели это пять раз, Бекки Фуллер в своем репертуаре.

В своем репертуаре? Я удивленно подняла бровь. Что-то не припомню, чтобы у меня были какие-нибудь сюжеты с метеорологом Гарольдом, любителем хип-хопа, на американских горках. Хотя не мешало бы. Может, тогда он перестанет рэповать? Надо предложить это Анне.

— Как работа? — вместо этого спросила я.

— Все хорошо, — пожала плечами Анна. — Чип чувствует себя в своей тарелке, хотя совершенно не ориентируется в городах штата. На прошлой неделе нам пришлось объяснять ему, где находится Нью-Провиденс. Он думал, мы говорим о Род-Айленде.

Я со стоном вздохнула.

— Он не думал о том, чтобы взять с собой карту, когда устраивался на работу?

— Да ладно, парень не из Джерси, — сказала Анна. — Он все наверстает. Когда-нибудь.

— Надеюсь, до того, как ты уйдешь? — спросила я.

Она рассмеялась.

— Куда, Бекки? Хочешь предложить мне работу?

Как бы мне хотелось! Было бы здорово, если бы Анна стала членом нашей команды. Обычный разговор за бутылкой вина чудесным образом повлиял на мое настроение. Но даже если мне удастся выбить для программы несколько дополнительных месяцев, чтобы поднять рейтинг, нет никакой надежды, что мне разрешат заполучить нового режиссера.

Анна встала с дивана и, сделав два шага, уперлась в стену.

— Бек, нам придется спать друг на дружке. Твоя квартира поместилась бы на пятачке, где я ставлю свою машину.

— Моя квартира поместилась бы и в самой машине, которую, кстати, мне пришлось продать, чтобы заплатить аренду, — ответила я. — Разве это новость? Тоже мне, работник программы новостей!

Я трясла бутылку с вином над своим стаканом, перевернув ее вверх дном.

— Похоже, журналист-расследователь из меня действительно никудышный, — ответила она. — Я ведь еще не устроила тебе допрос по поводу этого парня, Адама.

— Адам… — произнесла я, — он просто чудо.

Анна прыгнула обратно на диван.

— Ну, продолжай!

— И красив. И умен. И внимателен.

— Адам, — сделала она вывод, — это миф.

Я рассмеялась.

— Знаешь, когда я поняла, что он мне нравится?

Ее глаза заблестели, и она наклонилась вперед. Больше всего на свете Анна Гарсиа любила красивые истории о любви. Поэтому у нее их было так много.

— Когда?

— Когда он ответил на звонок в самом разгаре нашего первого свидания.

Она моргала от изумления.

— Что он сделал?

— Знаю! — ухмыльнулась я. — Но именно в тот момент я поняла, что мы созданы друг для друга.

— То есть ты хочешь сказать, он такой же сумасшедший, как и ты?

Анна допила свое вино.

Я уставилась на дно стакана, размышляя о планах на завтра.

— Нет, дорогая. Таких сумасшедших, как я, больше нет,

На следующий день рано утром я сидела в засаде перед роскошным жилым зданием в западной части Центрального парка. Я узнала из надежных источников, что моя нынешняя мишень — исполнитель хип-хопа, который должен взорвать наши рейтинги, — любит поспать. Я выпила целый большой стакан кофе, пока ждала, но потом начала переживать, что зря все это затеяла. Он на моем месте наверняка предпочел бы витаминную воду. Я наблюдала, как народ входит и выходит из здания, и каждый раз у меня появлялась надежда, но это снова был не он. Наконец, когда я почти отчаялась и пошла искать туалет — кофе дал о себе знать, — я увидела, как мой объект выходит из здания и направляется к черному «Кадиллаку Эскалейду». Я рванула наперехват.

— Извините! — крикнула я и застыла. Как мне его называть? Настоящим именем или использовать псевдоним? Как будет уместнее?

Мужчина оглянулся и посмотрел на меня с каменным выражением лица. Не знаю, почему, но в тот момент я могла думать только о том, что этот парень сидел в тюрьме. Есть ли что-то общее у меня и тех вооруженных парней, которые его преследовали?

— Извините за беспокойство, — протараторила я. — Я ваша большая поклонница.

— Ты?

— Ну да. — Я щелкнула пальцами и запела. Должна признать, рэпер из меня никудышный.

— Да, знакомая песня, — сказал он ледяным тоном.

— Классика, — сказала я. — Кстати, меня зовут Бекки Фуллер, я продюсер программы «Доброе утро».

— Какое еще утро?

— Вау, какой вы забавный! — воскликнула я с притворным восторгом. — Мы будем рады видеть вас на нашей передаче. Мы дадим вам в два раза больше времени, чем «Сегодня», и позволим спеть четыре песни из нового альбома. Подумайте об этом.

Он искоса посмотрел на меня.

— Как там называется твоя передача? «Доброе утро»? На Ай-би-си? Ну конечно…

Это прозвучало как: «Вот уж нет. Никогда».

Я протянула ему свою визитку.

— Звоните в любое время. Будем рады вас видеть!

— Хорошо.

Он засунул мою визитку в карман брюк и сел в свою машину с личным водителем.

Я еле сдержала вопль радости, а когда он скрылся из виду, запрыгала от счастья.

На следующий день в студии «Доброго утра» все готовились к следующему «Атмосферному приключению» Эрни. Вообще-то, название рубрики придумала Саша, но мне понравилось. Получилось как взгляд на его прямые обязанности с нового ракурса.

По крайней мере, у нас за плечами уже есть подобный опыт. И снова Эрни был в кадре, крупным планом по пояс. Со стороны казалось, он что-то затевает. Похоже, он немного нервничал. Но никто не мог предугадать, что случится дальше.

— Оставайтесь с нами, — сказала Колин, — чтобы не пропустить новое «атмосферное приключение» Эрни.

Если бы только наши новые зрители на ютьюбе и друзья из «Фейсбука» могли служить показателем нашего успеха! Рейтинг выглядел обнадеживающе, и я «держала кулаки», чтобы в следующий раз он наконец «зашкалил».

Мы снова вернулись к Эрни. Камера показала общий план, и за кадром послышался его голос:

— Эти реактивные истребители всегда вызывают невероятный стресс у пассажиров, ведь сила инерции иногда достигает…

Громкий рев работающих двигателей заглушил все вокруг, и Эрни оторвался от земли. Самолет наклонился, и его улыбка дрогнула.

— Ура, ребята, мы летим! Летим, народ! Мы…

— М-м, босс? — обратился Мерв. — Блевотину будем вырезать?

— Да, — ответила я. — Достаточно пары кадров о том, как его рвет. Лучше подольше показать кровь из носа.

— Понял.

Эрни на экране, похоже, впал в полный экстаз.

— О-о-у-у-у-у-у-у…

— Сделай потише, — дала указание я. Мерв убавил звук.

И тут мы получили сенсационные кадры, похлеще, чем кровь из носа, и поприятнее, чем блевотина: оказалось, что Эрни в обмороке.

Когда я собиралась посмотреть рейтинги, в коридоре меня поймала Колин. Она выглядела недовольной.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала она. — По поводу Эрни.

Я с подозрением на нее посмотрела. Может, это Майк на нее повлиял? Неужели она собирается произнести передо мной бурную речь на тему: «Новости — это святое»?

— И ты туда же? — вздохнула я. — И почему вы все так за него переживаете? Он — взрослый мужчина. Он подписал все заявления, его жизнь застрахована…

— Ты права, я беспокоюсь, — сказала Колин. — Эрни — тюфяк, и ты это знаешь. Но несмотря на это, продолжаешь давать ему самый лучший материал.

Я остановилась и внимательно слушала.

— Да я костьми бы легла на этой горке! — продолжала Колин. — А завтрашний прыжок с тарзанки? Сама подумай. Чьи крики ты предпочла бы услышать?

Колин была права. Возможно, она смогла бы принести нам те волшебные недостающие три четверти балла, чтобы удержать программу в эфире.

Колин придвинулась ближе:

— Послушай, я вижу, что ты делаешь, и считаю, что это грандиозно. Как раз этого нам и не хватало. Прими меня в игру — капитан. Завербуй меня или назови это как хочешь. Я готова.

Я улыбнулась.

— Отлично, — сказала я. — Есть какие-нибудь конкретные идеи?

Колин радостно потерла руки: