— А ты ей сказала, что у меня тут папайя?

Я повторила про себя, что Майк Померой — лучший новостной ведущий всех времен и народов, и понесла Колин известие о папайе. Будто оно что-то могло изменить.

— Так ему что, принесли экзотические фрукты?! — закричала Колин. — Ну, да, конечно, так всегда! Я здесь работаю больше всех, но при этом у меня самая маленькая гримерка, самая маленькая зарплата, и самое маленькое…

— Эго? — невинно поинтересовалась я. — Да, ты права. Ты столько сил отдаешь работе. А сейчас я хотела бы тебя попросить…

— Нет, мне просто не верится, что он так набивает себе цену. — Она картинно склонила голову и мельком глянула на себя в зеркало. — А вообще странно, что он не снизошел до встречи со мной. Помнится, в Белом доме на последнем приеме для прессы ему этого очень даже хотелось.

— Что, прости?

— Ну да! — повысила голос Колин. — Он ухватил меня за задницу и предложил пойти к нему в номер, чтобы…

— Все! Хватит! — я вскинула руки вверх. — Не хочу больше слушать!

— А, ну конечно, он ведь твой кумир, — хмыкнула Колин.

— Никакой он не кумир, просто большой ребенок, и ты, кстати, тоже, — вздохнула я. — Послушай, он, конечно, тот еще гусь, тут я с тобой совершенно согласна. Но ты ведь ведешь утреннюю передачу, которую на прошлой неделе обошел по рейтингам даже повтор сериала тридцатипятилетней давности по Ти-ви-ленд.

— Не может быть! — усомнилась Колин, но по голосу было слышно, что она вот-вот сдастся.

— Поэтому, к сожалению для тебя и к еще большему сожалению для меня, нам придется научиться с ним уживаться. Он может быть кем угодно, но он — наша последняя надежда. Поэтому предлагаю тебе поступить по-мужски и пойти к нему первой.

Во взгляде, которым она меня удостоила после предложения вести себя по-мужски, читалось, что она уже перевидала на передаче с полдюжины ведущих-мужчин и что много чести оказывать любезность человеку, который ведет себя хуже малого ребенка.

— Отлично сказано, — похвалила Колин. — Но я все равно туда не пойду. Придумай что-нибудь еще.

Проще сказать, чем сделать. Я стояла в коридоре между гримерными двух моих ведущих, гадая, что бы еще такое придумать. Тут мимо меня прошел реквизитор.

— Эй, подожди! — окликнула я его. — Скажи, у тебя есть скотч для разметки?

Спустя пять минут все было готово. В десяти шагах от каждой из гримерок на полу появились кресты из кислотного цвета скотча, и мои капризные ведущие стояли каждый на своей отметке, слушая, как я им читаю список тем на следующую неделю:

— Всю неделю мы будем снимать сюжеты с участием Майка, а в пятницу окончательно введем новый формат. Конечно, начало и некоторые ключевые реплики надо будет порепетировать.

— А «до свиданья» кто скажет? — спросила Колин.

— Прошу прощения? — непонимающе моргнула я.

— В конце передачи, — пояснила она.

— Да, в общем-то, неважно, — пожала я плечами и перевела взгляд на Майка. За все время разговора тот даже не взглянул на Колин. Сейчас он всем своим видом показывал, что ведущему его уровня не пристало опускаться до таких мелочей. — Майк, вы не…

— «До свиданья» всегда говорил я, — перебил меня он, изучая собственные ногти.

— Ну уж нет! — возмутилась Колин. — Я одиннадцать лет произношу эти слова! Мои зрители привыкли, и будут ждать, и…

— Как ты думаешь, кого зрители захотят услышать на прощанье? — спросил меня Майк. — Обладателя всех телевизионных наград, какие только есть на планете, или бывшую «мисс Покоима»? — с этими словами он удалился к себе в гримерную и хлопнул дверью.

— Аризона! — крикнула Колин ему в след. — Я была мисс Аризона!

У меня даже голова от них разболелась.

На планерке я представила всем нашего нового ведущего и заметила, что у нескольких сотрудников загорелись глаза, прямо как у меня при первой встрече с Майком вживую.

Интересно, как быстро развеются их иллюзии?

Я стояла в самом конце длинного стола для переговоров перед огромной доской с расписанием сюжетов на неделю. Здесь я была в своей стихии. Возиться с капризными ведущими не мое призвание. А вот выпускать передачу — как раз по мне.

— Значит так, — сказала я. — На вторник у нас знаменитый дрессировщик птиц. Спасибо, Саша.

Редактор кивнула. Я уже запомнила, что она у нас штатный любитель животных. Если нужно под конец выпуска дать какой-нибудь материалец про домашних любимцев, без нее не обойтись.

— В среду у нас Аль Грин, на площади перед зданием… Колин, хочешь взять у него интервью в перерыве между песнями?

— А можно я? — тут же встрял Майк.

Колин так на него зыркнула, что мне можно было не отвечать.

— Конечно, — сказала она, — конечно могу!

В графе рядом с именем Аль Грина я вывела красным маркером букву «К».

— Так, с этим разобрались, дальше у нас сюжет о том, как обеспечить безопасность детей на воде.

— Не моя тема! — тут же выпалил Майк.

На доске появилась еще одна красная «К».

— Надо сделать обзор новых передач к осеннему сезону…

— Ага, — просиял Майк, — тоже нет!

— Что, даже про параолимпийские игры? — спросила я упавшим голосом.

— Ты сама-то как думаешь? — изогнул он бровь.

Все переводили взгляд с него на меня, ожидая, что я выставлю его вон, как совсем недавно Пола Макви. Мечтать не вредно. Мне просто необходим этот ведущий, даже если он ведет себя как последний сукин сын.

— Ну, хорошо, — сказала я как можно равнодушнее. — Ньют Гингрич только что выпустил книгу. Вообще-то мы не собирались брать у него интервью, но…

— О! Вот это я с удовольствием, — выпрямился Майк на стуле. — С удовольствием поиздеваюсь над этим придурком.

— Э-э-м… — не ожидала я такой реакции, — думаю, это… ну, хорошо.

Я вывела синюю «М» рядом с именем Гингрича.

Краем глаза я взглянула на Колин. Злая. Потом на Ленни. Смесь удивления и разочарования. Потом на Майка.

Самодовольный ублюдок.

После планерки Ленни подкараулил меня на кухне. Да, похоже, все наши перемены никак не сказались на качестве пончиков.

— В чем дело, босс? — спросил Ленни. — Зачем нанимать этого парня, если он согласен делать один материал в неделю?

— А что прикажешь делать? — спросила я с раздражением. Я принялась накладывать себе пончики в тарелку. После всего этого так и тянет съесть что-нибудь сладкое и высококалорийное. — Я не могу с ходу уволить еще одного ведущего.

— Но если Колин будет отвечать за все сюжеты подряд, это тоже не дело.

— Это Майк Померой. Живая легенда. Да кто я такая, чтобы ему указывать?!

Ленни промолчал. А что тут скажешь? Да, я продюсер программы. Но раз уж человек, который сам отказался от этой работы, считает, что у меня что-то не клеится, значит, мне нужна помощь.

И тут на кухню вразвалочку вошла наша живая легенда, смачно вгрызаясь в яблоко. Боюсь, даже рекордсмен по поеданию яблок не смог бы его перещеголять. Он окинул меня долгим оценивающим взглядом.

Я выпрямилась. Может, ему все-таки понравилось, как я вела планерку? Может, он решил сменить гнев на милость и перестанет мстить мне за то, что я его сюда притащила? Может, мы наконец построим нормальные рабочие отношения?

— Вообще непонятно, как это Джерри взял тебя на работу, — сказал он.

— Вы так считаете?

— Считаю, — он откусил еще яблока. — У тебя ни лака на ногтях, ни связей. А прическа! О чем он только думал?

Я положила себе еще один пончик. Отлично, Майк. Хочешь надо мной издеваться? Пожалуйста. Можешь грубить, сколько хочешь. Можешь капризничать. Можешь злобствовать. Но ты будешь сидеть здесь, в моей студии, и читать мои новости в моей программе.

— Мне просто интересно, — он доел яблоко и не глядя бросил огрызок в мусорное ведро у меня за спиной. — Попал! — сказал он, подняв вверх руки, как победитель на ринге, и с ухмылкой вышел из кухни.

Да уж, попал! Я смотрела ему вслед. Ладно, ты у нас вожак стаи. Ты высказался. Но я так просто не сдамся. Если он рассчитывает меня разозлить, чтобы я его уволила, он просчитается.