220 Херсонида То в сих удолиях зеленых Из тонких жилочек прядут Цветочкам свежие листы. Почто сижу? - Пойду отсель И буду черпать чистый воздух! Как все по грозной буре живо! Вокруг меня под самым слухом Жужжат толпящиеся мошки; В своем пронзительном согласьи Несметны гласы издают; В глазах рисуются стада То быстрых ласточек, то горлиц, То жаворонков свиристящих; В дубах торжественно открылась Симфония певиц небесных. С каким весельем на омытых Дождями легких белых крыльях В час летний лебеди летают! Как резво каменки прелестны И розовы дрозды порхают Между сгущенных шелковиц! Их междорамия блестящи Сребром и златом отливают Среди играющих лучей; Мычание тельцов и юниц С блеяньем агнцев съединилось; С какою радостью безмерной Бегут они щипать толпами Траву в долине усыренной! Какое врачество! - Прохлада В сии спокойные часы В струях студеных погружаться, В струях, где крепки мышцы римски, Что строили трофеи горды
Песнь шестая 221 На преклоненной вые мира, Училися порабощать Себе пространные пучины! И правда, - существа в них черплют Иное чувство, жизнь и силу. Кто там под сено-листным сводом Раин высоких, тутов, ильмов, Подобная Сусанне скромной, Спешит к живому водоему? 1То Цулъма, благородна дщерь, Краса и честь княжен Тавридских, Стройна, как мирт, - легка, как серна, Спешит искать в струях прохлады. Покров сереброцветный веет Над Цульминым сокрытым оком И тысячу красот таит. Но ветерок летит, дерзает, Отмахивает сей покров; Вдруг тайны красоты, блеснув, Как скромны призраки, украдкой Друг за другом выходят вьявь. Отважный зефир! если ты Свевал покров какой девицы, Видал ли где-нибудь ресницы Длиннее, как у милой Цулъмы! Видал ли ты с лилеей розу Такую, как в ланитах Цулъмы! Видал ли ты в садах Авроры Толь светлую жемчужну росу, Какая с Цулъминых ушей Волшебной силою висит? Видал ли взор - иль грудь толь белу, Толь нежну, милу, как у Цулъмы! Вот здесь она! - смотри! - идет! Прекрасный лик младых подруг
222 Херсонида Вокруг ее теснится дружно. Купальня, полная воды, Кипит, - блестит, - шумит, - зовет Сих нимф стыдливых в влажны недра. Тут - робко Цулъма озираясь, Последню ризу низлагает; Какой красот вид обнажился! Какой мир прелестей открылся! Подруги разделяют с ней Девичьи резвости невинны. В струи сребристы погружая Стыдливые красы свои, Руками влагу рассекают, Играют, - плещутся, - смеются. Здесь Цулъма, освежась в водах, Выходит и спешит облечься. Купальня хладна защищает От силы солнечного зноя, Однак - еще не прохлаждает Во груди Цулъмы знойной страсти. Тоскливость тайная снедает Давно томящусь грудь ее. Она, задумчива, безмолвна, Взирает часто в край полдневный. Подруги примечают вздох, Подруги тщатся напрерыв Ее грусть песнью облегчить, Но тщетно - Цулъма не внимает. «Нет, милые мои подруги! Вы пойте лучше песнь такую, Где б был предметом путь Селима\ Ах! - где? - где дышет он поныне? Ушлец драгой! - Как без него С минуты горестной разлуки Уныло сердце растерзал ось!
Песнь шестая 223 Увы! не оковала ль крепко Надина в Азии какая Навек? - Быть может; трепещу!.. Что я сказала? - Нет, - ах! - нет! Мурза любезный, постоянный Столь тверд, как Магометов щит; Селим не изменит ввек Цульме». Здесь Цулъма быстрый взгляд кидает И как бы ждет кого с страны. «Но нет его, - она вскричала. - Нет милого еще Селима\ Ах! - не увидите ль его? Скажите, милые подруги! Коль вы увидите, - скажите! Пророк великий! - возврати Селима в здравии ко мне И в свежей юности цветущей! Молю тебя, - ах! - что мне делать? Подруги! - пойте лучше песнь На горестный отъезд Селима Или - надежду воспевайте! Я буду вам вторить; - запойте! Предмет сей сроден сердцу...» Лик подруг Прекрасна, мила дщерь небесна, Богиня кроткая сердец, Светильница души прелестна, - Надежда! - где? - где твой венец? Цулъма (одна) Ты настояще услаждаешь Грядущим благом в наших днях; В цветах плоды ты созерцаешь, 910 920 930
224 Херсонида Ты усмехнешься - и в полях Цветуща зелень оживает; И там - Селим ко мне предстанет... Лик подруг Прекрасна, мила дщерь небесна, Богиня кроткая сердец, Светильница души прелестна, - Надежда! - где? - где твой венец? Цулъма (одна) Ты за слезу любви пролиту Готовишь тысячу утех; Живишь красавицу забыту И кажешь издали успех; Коль сердце днем мое мертвеет Волшебных ради грез твоих, Оно еще ласкаться смеет Средь тишины часов ночных. Лик подруг Прекрасна, - мила дщерь небесна, Богиня кроткая сердец, Светильница души прелестна, - Надежда! - где? - где твой венец? Цулъма (одна) Ты избираешь сон мне здравой, И я - с улыбкой величавой, Довольна утром, пробужусь
Песнь шестая 225 И в радости вострепенусь, Что хоть во сне его узрела; А что в душе бы я имела, Когда б - теперь - в саду - он был? Лик девиц Прекрасна, - мила дщерь небесна, Богиня кроткая сердец, Светильница души прелестна, - Надежда! - здесь, - здесь твой венец. Так нежная Мурзы невеста Всяк день под тенью вертограда, Или в убежищах пещерных, Иль при купальнях в тишине Часы печальны услаждала И возвращалась в дом с надеждой, С надеждой зреть возврат мурзы\ Но там - какие смуглы чела Мелькают на брегах реки? Конечно, - зной еще и долг закона К водам прохладным призывают Стопы сарматски по грозе. Пускай сарматы утомленны Струи Салгирски рассекают Своими тусклыми руками! Меня явления вечерни Зовут во храм красот сумрачных. Явленья вечера прекрасны, Когда со мной Сашена ходит, Когда она с зарею спорит. Да, утром поле, пенье птиц, В полудни тень пещер и сосн 8. Бобров Семен, т. 2
226 Херсонида И хладный родников кристалл, А в вечер тихий брег морской «И пурпурный закат над зыбью, Конечно, - всякому приятны; Но мне - Сашена завсегда. Без голубых очей ея, Без вишневых устен ея Ни чистая лазурь небес, Ни луг, ни пенье птиц поутру, Без русых вьющихся кудрей И без каштановых бровей Ни тень, ни цветники в полудни, Без розовых ея ланит, И без ея блистанья взоров Ни поздний пурпур в море зыбкий, Ниже вечерняя звезда Очаровать меня не могут, - Лишь ты, Сашена\ - ты мне все.
(ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ) Содержание Нисхождение солнца. - Запад. - Вечерние беседы в татарской деревне. - Последнее увещание шерифа. - Печальный брак Селима. - Смутное томление шерифа. - Кончина его.- Плач. Дщерь песни! - Се молчит гроза! Нет бури! - тихий час катится; Владыка грома примирился И хощет с тверди слух склонить К твоей вечерней томной арфе. Воспой прекрасный вечер сей, Который скоро, - скоро снидет На Херсонисские холмы! Уже горящее светило *0 С высокого полудни свода К помосту запада спускает И, кажется, тогда при каждой Степени нисходяща дня Свой увеличивает круг. - (Мятущиеся) облака, Сбираяся веселым сонмом, Готовятся великолепно Его на ложе проводить И с пышностию окружают 20 Престол его вечерний тихий. От низких облака краев Лучи, златыми полосами Ниспадши, косо ударяют 8*
228 Херсонида В вершины рощей Амфитриты; Но пред пурпуровым лицем Лучей, возникших из-за гор, Еще едина влажна туча Прозрачны сыплет капли ниц. - Мне мнится, огненный там дождь Нисходит на холмы вечерни. Как тамо протяжен мелькает Сквозь раздвоенный верх утеса В пылинки воплощенный луч? Он тянется, как тонка нить, Блистающая ярким златом, Но ударяясь в косогор, Отсверкивает на другом. Как он играет в рдяном свете На стропотном скалы конце, - Мерцает, - гаснет, - умирает? - Так жизнь, - как слабая свеща Или как тонкий пар в лучах, Средь игр дрожит - и погасает. Уже светило, ниспустившись, Чело багрово омывает В Атлантской озаренной бездне. - Его торжественно лице, Подобно как алмазный щит, В зерцале плавает лазорном, Меж тем как подлинник, склонясь И половиною единой В волнах кипящих окунувшись, Являет токмо нам полкруг. - Се! - край един чела он кажет И вдруг, в последний раз взглянув, Совсем погрузнул в глубине! - Одни его власы червлены,
Песнь седьмая 229 Подъяты вверх на горизонт, Стремят лучи на высоту Из-под земнаго рдяна ската. - Смотри в вечерни облачка! - Колико разных там цветов, Злато-румяных, - рудожелтых, - Багровых, сизых, фиолетных В смешении непостижимом? - Какая Химия могла бы Подобны краски растворить Для хитрой кисти живописца? Одно искусное перо Или живое вображенье Лишь может верно начертать Сии природные картины. Спускаяся с сего хребта, Я зрю уединенны веси Средь тихих усыренных долов, Где савроматы обитают Под кровом кроткия природы; Вечерни ветерки играют И тихи свисты испускают По шумным кровель тростникам; Последний рдяный свет скользит По бледным стволам камышей. - Томящиеся пастухи Влекутся с горных перелесков, Ведя к спокойнейшим загонам Стада, наполненны млека. - Они свиряют протяженно На светлозвучных камышинах. Их поздные унылы песни, Дыша из шумных их сопелей, По горным рощам раздаются. - Здесь отроки из шалашей
