Песнь шестая 211 Уже от влаги все потускли Вершины меловых хребтов, А в селах низки кровли хижин И пыльны стогны покровенны Шумящими везде ручьями. Но пламенник неукротимый Среди дождей еще не гаснет И, новы силы напрягая, Мелькает ярко над пустыней. Бледнеют чресла облаков От ярого лица огней; Бледнеют бедра гор камнистых, Покрытые до половины Спустившимися облаками, И пламенеет дождь косый, Лиющийся в холмы пустынны. Сии небесные мечи То рассекают мрак змией, То рассыпаются звездами, То вьются гибкой полосой, То в образе вождей1 огнистых Иль пламенного водопада В пустыню ниспадают вдруг. Но гром, кругом перебегая, Подобно раскаленным ядрам, И всюду в силах разделясь, Зарницей рдяной освещает Вершины горды Чатырдага Или огнями опаляет Чело космато Лгермыша. Се! там высокая раина, А здесь твердокоренный дуб. То же, что попросту вожжи.
212 Херсонида Там бук развесистый, печальный, А здесь приморска темна сосна, Перуном боевым Зевеса Отторжены от твердых скал, Расщепленны иль обнаженны, Как голы остовы, стоят! Лишь ясени одни врачебны, Лртыш пахучий, краснотелый, Сребристый топол, тис зубчатый - Одни безвредно зеленеют. Под ними ландыши, подлески Слезятся, - но цветут спокойно; Лишь ветр головки наклонил. Стада, быв встречены грозою, В оцепенении простерты Лежат, как некий сонм бездушный; Сребристорунны кротки агнцы В своем невинном, мнится, взоре Еще живеют, размышляют. Верблюд двухолмный, изумленный Стоит, колена преклонив; А грозный вол и страшный буйвол Лишь морщит дикое чело. Кто здесь не может содрогнуться Под звуком молний смертоносных? Где? - где моя Сашена нежна? Сашена\ как ужасно видеть Во гневе горни небеса И цело естество в страданьи! Когда б ты здесь со мною быв, Внимала рев трубы небесной, При звуке коей и камена Принуждена, дрожа, молчать, - Могла ль ты здесь сидеть бы долго? Твой лик смеркался бы, как небо,
Песнь шестая 213 А взор дождям сим подражал; Зря слезы агнцев возмущенных, Зря бледных пастухов, бегущих Под сгибами перунов быстрых, И зря паденье нив и древ, Ах! как бы ты тогда смутилась, Заплакала... и скрыла слезы! Но я тогда б тебе сказал: «Сашена\ - ах! - и ты здесь плачешь! Ты плачешь, как ключи кипят, Слезишься, как жемчуг катится, Поди, Сашена, в тот шалаш! Стихии буйные, бунтуя, Еще в смятеньи раздирают И твердь, и дольний мир, и тартар; Укрой себя от гнева неба! Поди, Сашена, в тот шалаш! Укройся от бегущих бурь!» Но что оратай ощущает, Живущий на брегах Салгира, Тогда, как видит он во страхе, Что тученосна буря губит Труд, стоивший толиких вздохов? Ах! то его лишь сердце скажет. Шумит над нивой грозна буря, Ложится нива перед бурей, Вершинки нежны златокласны Пшеницы бледной упадают, Он зрит - и зрак свой отвращает. С небес шумливый дождь стремится; Из глаз его ток слез катится; Из гор со свистом вихрь дует; Из груди тяжкий вздох исходит. «Чем, правосудный наш Создатель, - В слезах взывает он тогда, - Чем Ты толико раздражен,
214 Херсонида Что днесь последнюю отьемлешь Подпору нашу бытия? Се! - жертва, падша под рукой Твоей несносной бури ныне! Восстанет ли она? - когда ж? Нет, - корень в жертве преломлен; Нет, - не восстанет никогда. Тебе угодна, видно, Боже, Сия несчастна жертва нивы. О, неиспытанны судьбы! Воистину толика буря Не что, как лишь твоя десница, Хотяща явно наказать Меж нами скрытого злодея! Где сей преступник, что грехами Небесно мщенье разбудил И нас подвергнул той же доле, Какой единый он достоин? Где он? - Пусть мщение небесно Низвергнется в преступно сердце! О сердцеведец! - что я рек! Мне сердце восклицать велит, Что Ты велик в улике зол, Велик и в лике благостыни. Не знаем ли, небесный Отче, Что Ты насущный хлеб даешь, Что Ты те долги нам прощаешь, Какие должны мы прощать другим? Кто, - Боже, кто из земнородных Не препинается о камень? Где злак без плевелов бывает? Святейший часто упадает. Сотрудники! - не воздыхайте! Преклоньте вы со мной колена! Пролейте слезную мольбу К Тому, который в бурном вихре
Песнь шестая 215 Грядет сейчас над нашей нивой! Он милостив; Он наградит Потерю, недостатка матерь». - Так сельский старец вопиет И слезы градом испускает. Повсюду буря перемены Творит в сию минуту новы. Пусть обращу я токмо взор На треволнение Эвксина\ Валы стремятся друг за другом, Напружа выи горделивы. Девятый вал хребтом горы, Напыщившись, валит из бездны И прочи зевом поглощает; Нахлынув на песчаный брег, Взбегает, - пенится, - ревет И, на далеко расстоянье Расстлавшись полотном седым, Разится о подошву гор; Тут, взвивши новый дождь дугами, Назад седой тыл обращает, Пески и камни похищает, Но вдруг встречает вал другой; Здесь страшну должно зреть картину: Они, сцепяся с равной силой, Спираются, - ревут, - клокочут И виды чужды представляют, Где, мнится, естество грозит, В возможны ужасы одето, Там резвится оно - играет, Я зрю, что с их обеих стран Прозрачные выходят своды, Или рассыпчивы навесы, Или лазорные снопы, Растут - и вдруг опять падут.
216 Херсонида 680 Уже кораблик1 не дерзает Из бездны выникнуть в верх вод, 670 чтобы, природное свое Препончато подняв ветрило, Прогулку произвесть по зыби; Ему тончайший ветр сподручен; Теперь он носится, склубясь, Внутри пучины волей бури; Он ждет, доколь придет час гнева И возвратит ему минуты, Природным силам соразмерны И опытам его приятны. Но там, на лоне волн носясь, Корабль, как легкая кора, Стократно черпает и пьет Закраинами горьку бездну; Там отроки, цепляясь крепко, Бегут то вниз, то вверх по вервям, Главой касаясь волн гребням. От ужасов таких ревущих, Мне мнится, смерть сама б проснулась; Но отроки сии отважны 69® Иль спят спокойно, иль играют, Надеждой усыпленны в бурях. Свирепая гроза проходит; Далече слышен рев ея; Рассеянные облака, Быв легче, бродят, как стада, Нестройно по лицу небес. Но некие последню влагу 1 Есть морское небольшое животное, называемое Nautilus, или корабле-образец, который при хорошей погоде выплывает на поверхность воды, вытягивает из своей спины некоторый род природного паруса и по ветру как бы едет по воде.
Песнь шестая 211 Туманом долу ниспускают. Одно из них сюда влечется, Чревато тягостною влагой; Уже столь низко тяготея, Готово скоро ниц упасть; Оно лишь пояс гор объемлет, Но их главы не досязает. Я здесь, - в сем облаке сижу И, мнится, в влаге утопаю. Вся нижня часть хребтов покрыта С их рощами туманной влагой. Сей голый каменный отрог От мокрой густоты темнеет; Но белая глава его В венце сияет светозарном; Лишь жадный взор сквозь дробный дождь С венца рассыпчивый луч ловит. Мне мнится, зрю вокруг себя Дождливу иль туманну осень; Но сквозь сию ползущу осень Зрю над собой восшедше лето. Полночный ветр, от сна восставши, Для очищенья мрачной тверди Остаток гонит низкой тучи, Из урны пасмурной ея Последни капли истощает, Которы в ней еше скрывались. Уже к хребту она валится; Хребет остановляет урну; Она, упора не терпя, Тогда, как час уже приспел Низвергнуть долу влажно бремя, Рекою дождь свой источает. Какая здесь игра природы! Тогда, как в сей стране скалы Господствует и дождь и мрак,
218 Херсонида По ту страну блистает солнце И зной кипящий парит воздух; Одна стена лишь отделяет От темной нощи ясный день, От осени горяще лето. Но зрелище уже свершилось. Лишь редки капли краплют с кровли Пустынной хижины па землю. Пространна твердь, чистейшим сводом Над тихим полем воздымаясь, Эмаль лазорну представляет. Омытый Феб, спустяся с полден, Лучи косые мещет в мир С своих пылающих колес. Се! - радости прекрасный пояс, Семью цветами испещренный, В завет погибели минувшей Препоясует те равнины, Которые еще по буре Во влаге моются кристальной. Там узорочнаяг#рмдл На стебли прозябаний нижет Алмазны зерна в тишине, Здесь, - остроумный Ломоносов, Списатель таинств естества! Сии растопленные тучи, Влечась против лица светила, Тебе в дождях явили призму И в поясе желто-зеленом Те показали нити света, Которых седмеричны роды Ты столько тщился развязать. Теперь природа оживленна После страданья отдыхает
Песнь шестая 219 И осклабляется в покое. Колико ни был страшен ветр, Но он развеял мглу густую; А сила тонкого эфира, Столь часто рассекая твердь, Сожгла тлетворные пары, Что расстилались над горами, Над блатным тростником зловонным И над Сивашскими водами. Теперь стал воздух чище, - легче, И возвратилась тишина; Лишь только легкий ветерок Не перестал в кустах шептать; А злак среди долин живее; Лишь капли в нем блестят слезой И моют нежны стебельки. В фиалках, васильках душистых, В иссопе и подлесках нежных Синеет лучше цвет небесный; Алее в розах и гвоздиках Заря румяна торжествует; Желтей в подсолнечниках гибких Играет солнца луч златый; Ясней в лилеях поражает Млечных белизна облачков. На них блистает пестра ткань, Из сочных жилочек сплетенна. Какой различных красок ливень Блистает посреди полей! Неподражаема работа Таинственных духов природы! Те юны гении прелестны, Что прежде в темной поднебесной Густые мраки развивали, Теперь, туманы соклубляя, То в глубины безвестны носят,
