Парнишка фыркнул:

— Нет, это значит, что я еще слишком молод, чтобы заниматься таким делом.

— Каким же?

Малыш передал Демьену кружку с кофе, и тот едва ее не выронил, услышав ответ:

— Я охочусь за преступниками.

— Я… э-э… не принял бы вас за полисмена… то есть я имею в виду, что вы не выглядите…

— Как кто?

— Как служитель закона.

— То есть вроде шерифа, что ли? Разумеется, нет, кто бы меня выбрал на эту должность в мои-то годы?

Демьен думал то же самое и потому был крайне удивлен.

— Тогда чего ради вы охотитесь за преступниками?

— Само собой, ради вознаграждения.

— Прибыльное дельце?

— Очень, — ответил Малыш.

— Можно узнать, сколько вы задержали с начала вашей деятельности?

— Пятерых.

— Я видел не так уж много объявлений о розыске, — заметил Демьен, хотя на самом деле в тех досье, которые ему показывали, объявлений было полно. — Скажите, такие объявления чаще предлагают вознаграждение за мертвого или за живого?

— Если вы спрашиваете, многих ли я убил, то отвечу вам: ни одного, по крайней мере до сих пор. Ранил, это было. А одному из этих пяти предстоит свидание с палачом, и встретится он с ним еще до Нового года.

— И закоренелые преступники принимают вас всерьез? — поинтересовался Демьен".

На губах у Малыша снова промелькнула все та же неопределенная улыбка.

— Редко, — признался он, — но вот эта штука заставляет их относиться к делу серьезно.

Пистолет оказался у него в руке в мгновение ока. Ясно, что он прятался под пончо, но Демьен даже заметить не успел, когда Малыш выхватил оружие.

— Что ж, оружие обычно обращает на себя внимание, — согласился Демьен.

Это было самое большее, что он мог допустить. Юноша был чересчур молод, чтобы совершить то, что числил за собой. Даже если бы он был на несколько лет старше, Демьен и то засомневался бы. В те времена подростки имели обыкновение хвастаться великими делами, чтобы произвести впечатление на сверстников.

Однако Демьен благоразумно не сводил глаз с пистолета, пока тот снова не исчез в складках пончо. Когда Демьен вернул хозяину кружку, пистолет был спрятан в кобуру и Малыш налил кофе себе.

— Вы живете поблизости? — задал Демьен следующий вопрос.

— Нет.

— А вообще кто-то здесь живет? Ударение, с которым Демьен произнес слово «кто-то», вызвало у парня короткий смешок.

— В этих местах вы далеко от проторенных дорог, мистер Ратледж.

— Я не шучу, — сухо заметил Демьен и добавил:

— Но вы-то, надеюсь, знаете, где мы находимся? Короткий кивок.

— В одном или двух днях пути к югу от Коффивилла, думаю.

Название ничего не говорило Демьену, кроме того, что это не тот город, что ему нужен; очевидно, дилижанс увез его гораздо дальше к югу, чем он предполагал, и пешком он прошагал тоже больше, чем надо, и прошел поворот в нужном направлении.

— Коффивилл — ближайший город?

— Вот уж не знаю, так ли это. Тут не мои края.

— Тогда что же вы здесь делаете?

— У меня есть дельце в Коффивилле… По крайней мере надеюсь, что есть.

Больше Малыш ничего не добавил. Демьен начинал подозревать, что его собеседнику вообще неприятны все эти расспросы — слишком уж коротки были его ответы. А Демьен просто радовался возможности поговорить, пока ему не намекнули, чтобы он занимался собственными делами…

— Хочется думать, что я не ходил кругами. Скажите, а мы близко к дороге?

Медленное покачивание головой.

— Я стараюсь избегать дороги, насколько могу. Здесь вы мало кого встретите, а я предпочитаю путешествовать в одиночку.

Сказано было достаточно прямо, и Демьен даже покраснел.

— Жалею, что нарушил ваше уединение, но я заблудился.

— А как это случилось? — спросил Малыш. — Вас сбросила лошадь?

Если не в вопросе, то в тоне, каким он был задан, слышался намек на то, что Демьен не слишком хорошо ездит верхом и управляет лошадью. Вполне понятно, что его ответ прозвучал весьма натянуто:

— Нет, я ехал в дилижансе. И прежде чем вы спросите, не выпал ли я из него…

— Успокойтесь, мистер, — прервал его Малыш. — Не стоит обижаться на самый простой вопрос, тем более после того как вы столько расспрашивали сами. Вы пришли к моему лагерю на своих двоих, а не приехали верхом. Вполне логично предположить, что либо ваша лошадь захромала, либо сбросила вас и убежала. Люди, которые едут дилижансом, обычно не кончают свой путь пешком.

Демьен вздохнул. Малыш прав — предположение вполне логичное. У Демьена снова заболела голова.

— Дилижанс, в котором я ехал, был обстрелян, — сказал он. — Кучер попытался ускакать от нападавших, погнал карету, и она в конце концов разбилась. В результате я получил удар по голове и потерял сознание. Очнулся ночью — ни кучера, ни лошадей, а мои карманы и саквояж пусты.

Малыш вдруг вскинул голову:

— Грабители дилижансов в наших краях? Когда это произошло?

— Позавчера.

Вздох разочарования.

— Похоже, они уже далеко.

— Полагаю, что так, — нахмурился Демьен. — А вы бы предпочли, чтобы они были поближе?

— Уэлс Фарго хорошо платит за поимку грабителей дилижансов. Ладно, теперь ваш черед, мистер Ратледж. Что привело вас на запад?

— Почему вы решили, что я с востока?

Улыбка, на этот раз вполне определенная, показалась на губах Малыша, пока его светло-карие — почти янтарные при свете костра — глаза разглядывали Демьена с головы до ног.

— Просто предположил.

Демьен нахмурился. Парнишка хихикнул, потом произнес небрежно:

— Совершаете путешествие по стране, как это принято на востоке?

Демьен был достаточно задет, чтобы ответить:

— Нет, направляюсь в Техас, чтобы убить одного типа.

Направляюсь в Техас, чтобы убить одного типа.

Эти слова отбросили Демьена в прошлое, на полгода назад, в ту весеннюю ночь, когда рухнул его привычный мир.

В тот день все складывалось удачно. Цветы были доставлены Уинифред незадолго перед тем, как Демьен за ней заехал, а обручальное кольцо, как и было задумано, завершило утро. Даже в ресторан они приехали вовремя, и немыслимое уличное движение Нью-Йорка не нарушило их планов. И обед был восхитительный. Демьен готов был задать главный вопрос, как только доставит Уинифред домой.

Ее отец уже одобрил партию. Его отец был в восторге. Они были прекрасный парой: он — наследник «Ратледж импорте», она — наследница «К.У, энд компани». Это был не просто брак, а объединение двух крупнейших в городе компаний по импорту.

Но сержант Джонсон из двадцать первого участка появился возле их столика, когда они заканчивали десерт. Угрюмый полисмен хотел сказать Демьену несколько слов наедине. Они вышли в коридор. К концу разговора Демьен был в шоке.

Он не был уверен, попросил ли сержанта позаботиться о том, чтобы Уинифред отвезли домой. Он бросился в офис «Ратледж импорте». Все окна в здании были освещены.

Офис обычно закрывали в пять часов дня, но порой случалось, что кто-нибудь из служащих оставался и позже, работая с документами. Оставался иногда и отец Демьена… но не так поздно. Даже уборщицы заканчивали работу к этому времени. Теперь же там делали свое дело только сотрудники управления полиции города Нью-Йорка.

Тело все еще висело на флагштоке в огромном зале с высоким потолком. Резных флагштоков было два — по обе стороны двери. В июле на них обычно висели американские флаги, потом — вьющиеся растения. А сейчас с одного из флагштоков горшки были сброшены, грязные и затоптанные листья покрывали кремового цвета ковер, а на флагштоке повисло тело.

Если бы стены не были сложены из кирпича, такая тяжесть не удержалась бы на весу в шести дюймах от пола. Но флагштоки были стальные и закреплены прочно, и тот, что держал тело в двести фунтов, даже не согнулся.

Так близко от пола и вместе с тем так далеко. Будь на покойном ботинки, тело опиралось бы на цыпочки, пусть и недолго, но ботинки были сняты. И руки были свободны. Эти сильные руки могли легко дотянуться до флагштока и ослабить давление веревки на шею. И стул, что стоял под флагштоком, был еще на месте, не опрокинут, до него вполне можно было дотянуться.