— Хуже, Кеша, теперь все еще хуже.

— Я тебя просил…

— Извини меня — вырвалось. Новая власть отменила все старые деньги: николаевки, керенки, знаки нашего командования, а свои еще не привезла. А за фунты стерлингов можно попасть в ЧК. У тебя они еще сохранились?

— Есть, последние пять.

— Это хорошо. Я схожу на рынок, рискну. Надо купить провизию на дорогу.

— Пока обойдемся, — остановил ее Иннокентий. — Я уже придумал, каким путем мы выберемся. Ложись отдыхать, набирайся сил — ночь предстоит трудная. А когда спишь, тогда и есть не так хочется.

Они легли вместе, не раздеваясь, так как в комнате было прохладно, а в буржуйке догорали угли последних поленец. Обнявшись и тесно прижавшись друг к другу, они оба думали о новой жизни, о том, что им предстоит и чего они от нее ждут, если переживут ночь бегства.

Мария надеялась на помощь Бога, которому про себя прочитала молитву, а потом ее мысли переметнулись к золотому божеству, которое, если верить старинному преданию, оберегает своего владельца от смертельной опасности. Она заснула, и ей приснилось, что они с Кешей оказались в Турции и там в ювелирном магазине получили за золотую маску божества мешок денег. Кеша взвалил мешок на спину, и они полетели навстречу поднимающемуся над морем солнцу. Сквозь сон подумала: «А может, так и надо будет поступить?» Не верила она всем этим предрассудкам, а золото могло пригодиться. Ведь рано или поздно у них закончится бродячая жизнь, возможно, будут дети.

Ира осторожно подошла к входной двери — за ними явно что-то происходило, и это «что-то» сулило ей крупные неприятности, судя по истерическим женским крикам и грозному мужскому бормотанию, доносившимся сквозь какофонию сошедшего с ума дверного звонка и гулкие удары в бронированную дверь — не иначе как использовали таран.

— Машка, мы знаем, что ты дома, сволочь! Видели свет в гостиной! Если хочешь уладить все по-хорошему, то открой двери! Такой ремонт загубила: натяжные потолки… — и женщина, до этого истерически угрожавшая, неожиданно заплакала.

«Здесь что-то не то, — пронеслось в голове у девушки, не отошедшей от кошмарного сна. — Потолки… Вода!» Догадка пронзила ее, словно острие копья, и она помчалась к ванной. Еще до того как открыла дверь, поняла, что случилось непоправимое — коридор был залит водой. Открыв дверь, выпустила на свободу целое озеро горячей воды, образовавшееся в ванной, и теперь оно вольготно растеклось по всей квартире, приятно согревая Ире ноги. Она кинулась вперед, прямо в халате заскочила в переполненную ванну и перекрыла кран. Охватила взглядом ужасную картину потопа: плавающие мохнатые тапочки, набухший от воды шерстяной ковер. Ламинат под ним Машка боялась даже протереть мокрой тряпкой, а теперь он принял удар водной стихии.

«Натяжные потолки — ведь это ужасно дорого!»

Воображение нарисовало картину катастрофы, происшедшей этажом ниже, — и ей в первое мгновение захотелось умереть. Но в следующее она обозвала себя дурой — из-за того, что так дешево оценила свою жизнь. Затем она чуть было не распахнула дверь — ей захотелось заорать на распоясавшихся соседей: «Ну, чего разгалделись? Я, может, тоже переживаю!» Но Ира благоразумно удержалась от этого шага, оценив степень накала ситуации за дверью: это могло закончиться судом Линча. Вместо этого вооружилась тряпкой и ведром. Кот Тигрис важно ходил по дивану, напоминающему остров посреди разлива, и осуждающе шипел. Разозлившись, Ира стряхнула его тряпкой на пол, и тот, пока добрался до тумбочки с телевизором, скакал по воде, как по раскаленной сковородке. Наверное, в ее жизни это был самый напряженный труд, не было времени для раскачки и даже для перекуров. Вымакивала воду тряпкой — выжимала в ведро, и когда оно наполнялось до половины, выливала воду в унитаз.

Наконец звонок замолк, оглушив неожиданной тишиной. Из голосов за дверью Ира узнала, что эта группа людей пополнилась местным участковым, мастером из ЖЭКа, слесарем и делегацией жильцов с нижних этажей. Большинство присутствующих требовали взломать двери, к чему слесарь отнесся со здоровым скепсисом, оценив качество бронированной двери и импортных замков, но в конце неожиданно оптимистически заявил: «А попробовать можно». Разрядил обстановку участковый, который потребовал не предпринимать противоправных действий с чужой частной собственностью, но пообещал разобраться с гражданкой Машей, в отсутствие матери проживающей на данной жилплощади и творящей подобное безобразие, по всей строгости закона. К этому времени кто-то снизу сообщил, что воду в квартире убрали, по крайней мере, она прекратила прибывать. Мастер ЖЭКа предложил оценить размер ущерба пострадавшей квартиры на следующее утро, так как к тому времени «что-нибудь обязательно отвалится или проявится». Женский голос, истерически взвизгнув, сообщил, что на ремонт было потрачено более двадцати тысяч баксов и квартира выглядела как куколка. Но тут ожила мобилка у Иры, и она, отложив тряпку, отошла подальше от входной двери, чтобы не услышали ее голос.

— Иришка, сколько мне еще тут маячить? Ты опаздываешь на сорок минут — мы пропустим самое интересное, — раздался обиженный голос Вадима.

— Ошибаешься, самое интересное происходит здесь, — шепотом сообщила Ира и в двух словах разъяснила ситуацию.

— Подруга, похоже, ты влипла, — загрустил Вадим. — Понимаю, тебе сейчас не до «Царя».

— Да я просто не могу выйти за дверь — боюсь, что меня там разорвут на кусочки! Осталось еще немного довыбирать воду, чтобы она не просачивалась вниз. Я дождусь, когда придурки за дверью успокоятся, и полечу к тебе.

— О’кей. Позвонишь, когда освободишься, — я буду в клубе, выйду — встречу. Похоже, к тебе будет стремно после всего завалить — не исключено, что будут караулить всю ночь, ведь ты их накрыла на серьезное бабло.

— Не девочка — разберусь! Жди звонка.

Поговорив с Вадимом, Ирина почувствовала себя опустошенной, словно он забрал все ее силы. Кое-как закончила работу, заметив, что набухший ламинат стал морщиться волнами, свалила все пострадавшие от воды вещи в джакузи — «пусть сохнут естественным путем» — и сделала себе очередную чашку черного кофе. Голоса за дверью поутихли, но девушка решила выждать для верности еще минут сорок, а пока стала приводить себя в порядок. Когда сочла, что боевой окрас соответствует предстоящему мероприятию, позвонила Вадиму на мобильный, послушала рэп про крепкие орешки, но хозяин телефона не отозвался. Еще несколько попыток имели тот же результат. По всей видимости, Вадим уже успел закадрить новую девицу и потерял интерес к ее особе. Ира страшно злилась на себя, нажившую на голом месте на свою и Машкину головы крупные неприятности, на Вадима, так бессовестно поступившего с ней.

«Вот что мне сейчас делать: любоваться потопом, устроенным в квартире, и строить предположения по поводу того, во что мне это выльется в будущем? Но пусть это будет после, а пока я хочу от всего этого отгородиться, забыться в веселье». Зазвонил домашний телефон, долго и угрожающе, но она не стала брать трубку.

«Позвонить Илье? Но вчерашний вечер был никакой — человек он скучный, одним словом — математик!» Тут она вспомнила о случайном знакомстве с бильярдистом и о том, что его номер телефона должен быть в ее мобильном. Она его тогда не сохранила, но он должен был остаться в «принятых» звонках. Какого числа она поссорилась с Димой и познакомилась с бильярдистом? Как, неужели все это случилось только вчера? Ведь столько событий произошло за это время! Природа времени изменчива: то оно мчится галопом, то плетется черепахой. Хорошие события пролетают, как картинки за окошком поезда, плохие — поселяются, словно червь в яблоке, и чтобы от них избавиться, надо пожертвовать самим яблоком.

Номер мобильного бильярдиста нашелся — он был единственным неопознанным номером за тот день. Ира набрала номер и почувствовала волнение, словно собиралась договориться о первом свидании. Паша — она вспомнила, что так зовут бильярдиста. Гудки вызова шли, но Паша не спешил отвечать, и когда терпение у нее истощилось, его хрипловато-насмешливый голос возник в трубке.