Меня вызвали около 11 часов вечера к одному джентльмену, которого я, прибыв в его дом, застал в состоянии крайнего смятения, и притом он поведал мне вот какую историю.

Перед отходом ко сну он отправился посмотреть на задней кухне, все ли там заперто на ночь, и его внимание привлек шум из комнаты кучера, а войдя туда, он, к своему ужасу, обнаружил, что человек этот был в постели с одной из служанок. Она кричала, он пытался высвободиться, но они оба вывалились из кровати, и, несмотря на отчаянные попытки разъединиться, это им никак не удавалось. Кучер был мужчина крупный, дородный, ростом более шести футов, а она хрупкого сложения и весила, пожалуй, не более девяноста фунтов [115]. Она кричала и стонала, явно невероятно страдая, так что в конце концов хозяин дома, после нескольких бесплодных попыток разъединить их, послал за мной. Когда я явился, оказалось, что мужчина уже стоял, поддерживая женщину на руках, но было также совершенно очевидно, что его пенис прочно сжат у нее во влагалище, а всякая попытка вывести его наружу причиняла, им обоим большие мучения. Вот уж поистине случай «de cohesione in coitu». Я применял воду, затем лед, однако это не дало результатов, так что под конец я послал за хлороформом, несколько вдыханий которого усыпили женщину, позволили расслабить спазм и освободить захваченный пенис, который сильно распух, покраснел и был в наполовину эрегированном состоянии, причем эрекция продолжалась несколько часов, а сам орган на протяжении нескольких дней был исключительно болезненным.

Автор этого отчета подписался именем Эгертон Дэвис, а в 1880-е годы, как мы имеем основания полагать, довольно многим читателям это имя было знакомо как псевдоним сэра Уильяма И. Ослера (1849—1919), знаменитого канадского врача [116], работавшего долгие годы в США и имевшего к тому же репутацию большого любителя устраивать розыгрыши. Знающие люди также в курсе того, что его второе имя, обозначенное инициалом «Й», означает «Йорик» — так звали, разумеется, шута, чей череп разглядывал Гамлет («Я знал его, Горацио; человек бесконечно остроумный /…/; он тысячу раз носил меня на спине; а теперь — как отвратительно мне это себе представить! У меня к горлу подступает ком при одной мысли. Здесь были эти губы, которые я целовал сам не знаю сколько раз» [117]). Впоследствии всю эту историю многократно цитировали в литературе как произошедшую на самом деле. Драматический тон вновь появляется при описании изредка появлявшихся других рассказах о подобных случаях. Вот, например, в Варшаве якобы на территории университетского сада застигли врасплох парочку, это были студенты, которые не смогли высвободиться из объятий друг друга; про них писали в газетах и в результате довели их до самоубийства. Или в Бремене одного из докеров обнаружили в дальнем конце верфи, и его член оказался «плененным» внутри женщины, с которой он занимался любовью, так что, пока их не доставили в больницу, эти оба незадачливых любовника были окружены толпой своих коллег. И всякий раз чудесное избавление, приносившее освобождение от захвата, давал хлороформ. Всего несколько случаев, отличающихся куда большей достоверностью описания, вовсе не столь драматичны, и половые сношения всякий раз происходили дома, причем завершался такой спазм через достаточно короткий промежуток времени и без медицинского вмешательства. Примерно в 1980 году в специальной медицинской литературе возник острый интерес к этому явлению, однако после 1982 года о нем вообще больше не писали в серьезном тоне. Последний документированный случай относится к 1947 году, он имел место на острове Уайт и произошел у недавно поженившихся молодых супругов.

Однако хотя сами по себе подобные случаи редки, страх их возникновения уходит корнями в глубь веков. Еще во второй половине XIII века появилось множество предупреждений об этой «опасности»: при этом неизменно подчеркивалось, что проявление необузданных страстей способно привести к позору на людях — и для мужчины и для женщины, но также и для общества, которое оказалось недостаточно строгим, чтобы заставить людей соблюдать правила поведения и не допускать падения общественных нравов. В «Книге шевалье Де ля Тур Ландри для воспитания дочерей его» (XIV век) потешная сцена подобного «любовного склещивания» была даже приведена дважды, и притом, вне всяких сомнений потому, что шевалье придавал ей большое значение. [118] Согласно этой истории, гнев божий покарал сержанта, который имел бесстыдство соблазнить свою милую прямо в церкви. Вот что говорится в переводе этой книги, сделанном Какстоном (1422—1491) на среднеанглийский язык в 1484 году:

И они никак не могли разъединиться, а были подобны псу и суке при случке, всю ночь и потом еще целый день, пока люди не устроили процессию, молясь за них Господу, дабы сие ужасное зрелище прекратилось и могло быть наконец сокрыто… И на совершивших то деяние было наложено наказание — трижды пройти впереди этой процессии, три воскресенья подряд, вознося молитвы и оповещая весь честной народ о своем грехе.

Юные девы, дочери шевалье де ля Тура Ландри, не могли не взять все это себе на заметку и не сделаться в результате весьма и весьма благонравными особами (как мы смеем думать).

Существует литературное произведение, однако, в котором быть неразрывно связанным друг с другом считается в высшей степени желательным и целебным: это четырнадцатое заклинание в книге Роберта Биггса «ША.ЗИ.ГА: Древние заклинания Месопотамии для улучшения мужской силы» (эти заклинания циркулировали по Месопотамии с XIV века до нашей эры). Иногда такие заклинания объединены с рецептами магических средств для излечения половой слабости, и их произносили женщины, страстно желавшие помочь мужчине обрести нужное наполнение мужского органа:

Заклинание

После такого заклинания полагалось втереть мужчине магическое средство — масло «пуру», состоявшее в данном случае из смеси масла с порошком магнитной железной руды.

Вагина дентата

В Средние века различные правители были объяты страхом, что кто-нибудь может их отравить, и с глубокой древности было известно, что можно стать неуязвимым к самым различным ядам, если принимать их понемногу, но каждый день, постепенно увеличивая дозу. Что же касается женщин, то считалось: каждый месяц их способность переносить яд возрастает, и лишь менструация снижает ее, так что после климактерического периода их невосприимчивость к ядам (а равно и их токсичность) становилась максимальной… Именно на базе такого поверья впервые возникла легенда об отравленной деве. Когда Александр Македонский, будучи еще молодым человеком, простер свою власть над огромными территориями, один из царей, ощущавший для себя большую угрозу от него, решил предпринять защитные меры. Он давал яд одной юной деве и, когда она уже вся пропиталась им, отослал ее Александру в подарок. Она была стройна, великолепно играла на арфе, и Александр пожелал заключить ее в свои объятия.

Но Аристотель, служитель при его дворе, и его учитель Сократ обнаружили яд в этой деве и не дали Александру дотронуться до нее. А когда объяснили ему, в чем дело, он отказался поверить им, однако, преклоняясь перед Сократом, своим учителем, не решился противоречить ему. Тогда Сократ приказал ввести двух рабов и сказал одному, чтобы он обнял девушку; тот прямо на том же месте и упал замертво; и другому сказал обнять ее, так что и другой умер точно так же, и тут Александр понял: учитель сказал ему правду. Однако Сократ на том не остановился: он приказал ей прикоснуться к животным, собакам и лошадям, и все они сразу же погибали.