Пока первый из них разглагольствовал на тему о скоротечной чахотке, я четко представил себе женские половые органы — сначала у одной женщины, потом у другой, а когда другой принялся рассуждать о коклюше, у меня перед глазами возникали образы той или иной, совершенно коровьей щели. Когда же настал мой черед поделиться с ними различного рода умными мыслями на тему о тайне возникновения лысины, мои собратья-актеры, как я вдруг понял, визуализировали всяческие трепетные отверстия, а сами смотрели на меня с непередаваемым вопросом во взоре: «Какая лысина! Чьи половые губы сейчас на уме у Хофмана?»

И на их лицах возникли такие широкие улыбки, так что мы, в конце концов, не удержались и все дружно заржали…

Юмор и неприличные шутки — это относительно невинные формы женоненавистничества, однако страх и ненависть способны принимать гораздо более тревожные формы. Всевозможные опасности, которые символизирует собой женский орган, нельзя назвать ничтожными. Члены клана Белый Нож из племени североамериканских индейцев-шошонов — верят, что, если увидеть женские гениталии, это приведет к слепоте и к различным болезням. По этой причине юбки у их женщин скроены из вертикальных полос материи: если женщина вдруг усядется, слишком широко расставив ноги (чего она ни в коем случае не должна делать), одна из полос все же наверняка прикроет ей пах. Если же женщина усаживается небрежно, кое-как, подвергая окружающих опасности увидеть ее гениталии, тогда отругать ее за это обязан только ее брат. Причем он может, например, высказать свое неудовольствие ее поведением, бросив горящую головешку ей промеж ног…

В некоторых культурах женщины способны использовать всеобщее отвращение к женским органам для того, чтобы, неожиданно обнажив их, напугать нападающих или же выказать им свое презрение. Влагалище в этом смысле чем-то напоминает голову мифической горгоны [112] Медузы: ведь все, кто на нее смотрели, каменели. Не требуется особого полета воображения, чтобы представить себе лобковый волосяной покров при виде змей, служивших Медузе в качестве прически…

Героини Моник Виттиг, эти женщины-партизанки из первобытной орды, также ведут себя подобно Медузе:

Говорят, что они обнажают свои гениталии, так что солнце способно отражаться в них, как в зеркале. Говорят, что они сохраняют их сверкающими. Говорят, что их лобковые волосы напоминают паучью паутину, в которой и запутываются солнечные лучи. Можно видеть, как они мчатся, делая огромные прыжки. Они в центре, начиная у холмика Венеры, «у закованного клитора, эти дважды свернутые губы, сияющие светом. От них исходит такое сияние, что, когда они останавливаются, поворачиваясь передом к смотрящему на них, никто не может не отвести глаза в сторону, потому что выдержать представленное взору невозможно.

У полинезийцев в целом верным считалось высказывание, что все хорошее было мужским, а все плохое женским. Влагалище было центром величайшей опасности. Его негативную силу они называли «мана». Полинезийские женщины, воспитанные по старым обычаям, ни за что, например, не соглашались сидеть на стуле — из страха, что под него мог бы залезть маленький мальчик (и «пострадал» бы от этого, оказавшись прямо под «мана»). По той же причине помещения для женщин там никогда не строились на сваях, а только на твердом основании. Негативную силу, правда, порой было можно использовать для положительных целей: если у мужчины начинал болеть живот, женщина могла попытаться изгнать из его организма злых духов, просто сев ему на живот.

У христианства давняя анти-сексуальная традиция. Еще святой Одо Клюнийский [113] (879—942) произнес бессмертную фразу «inter faeces et urinam nascitur» — «и рождаемся мы меж уриной и фекалиями» [114]. Влагалище вообще рассматривается как стигма дьявола. Однажды в штате Айдахо один странствующий проповедник в 1920 году перед началом своей проповеди обратился ко всем женщинам с просьбой скрестить ноги. Когда все выполнили это, он сказал: «Ну вот, совсем другое дело… А теперь, когда врата ада оказались закрыты, я смогу и приступить к делу…» Ассоциации с Сатаной в связи с влагалищем можно усмотреть в античном мифе о ящике Пандоры, откуда по всей Земле разлетелись всевозможные беды.

Всякий, кто соблазняется возможностью войти во влагалище, должен осознавать, какие великие опасности ожидают его. Австрийский художник Альфред Кубин (1877—1959) представил нам великолепную серию иллюстраций мужского страха перед паутиной, которая способна поглотить всякого, в которой можно навечно запутаться. Немалая доля женоненавистнического юмора, по-видимому, проявляется даже в изображении того, до каких пределов способно расширяться влагалище:

Один крестьянин взял дочку с собой на ярмарку, где он неплохо поторговал, продавая скот. Довольные, они оба отправились домой, как вдруг — о ужас! — на них напали два вооруженных до зубов разбойника. Они ограбили их, и уже через несколько минут, напуганные до полусмерти, крестьянин с дочкой провожали глазами этих бандитов, отнявших у них и коня и телегу. Но когда те уже отъехали на безопасное расстояние, дочка, вся вспыхнув, вдруг призналась, что, пока на нее в какой-то момент никто не обращал внимания, ей удалось спрятать к себе во влагалище… все деньги, которые они выручили на ярмарке. А значит, все вроде бы не так плохо, как только что казалось крестьянину. «Эх, жаль, что мать твоя с нами не поехала! — вздохнул крестьянин. — Мы б тогда и коня с телегой тоже могли припрятать…»

Женщины, конечно, время от времени в самом деле используют свои влагалища в качестве тайника, чтобы что-то скрытно пронести «на себе», однако и тюремщики и таможенники прекрасно осведомлены об этом. И какие только количества героина и кокаина не ввозили контрабандой, спрятав их во влагалище! В «Иллюстрированной книге сексуальных рекордов» процитированы строки из знаменитого плутовского романа викторианских времен «Моя тайная жизнь», который написал некто «Уолтер»: там описывается, как во время бурной ночи в борделе гуляки принялись подначивать двух женщин посоревноваться, кто из них сможет запрятать себе во влагалище больше шиллингов. Победительнице удалось «прикарманить» 84 шиллинга, причем, когда она встала с места, ни один из них не выпал наружу.

Самое грандиозное влагалище создала женщина-скульптор, француженка Ники де Сен-Фаль (1930—2002), которая назвала свою работу «Хун» (по-шведски это значит «Она»), и скульптура, установленная в Стокгольме, настолько велика, что способна вместить как минимум десять зрителей.

Захват полового члена «по-собачьи»

У некоторых мужчин появляются страхи в связи с ощущением, что они могут оказаться поглощенными, поскольку мужчина не способен как-либо повлиять на столь обширный орган. С другой стороны, существует страх того, что называется penis captivus, когда влагалище очень сильно сжато вокруг возбужденного мужского органа, и мужчина с женщиной не способны разъединиться после коитуса. Подобная ситуация составляет предмет множества кошмарных историй, которые можно услышать в барах по всему миру, и притом, несомненно, потому, что собаки попадают в подобное положение довольно часто. В 1992 году Майдес Деккер, автор книги «Дорогие наши зверюшки», объяснил в ней, что такой захват вызван совместным действием эрегированного тела в основании пениса у пса и рефлекторным сжатием мышц сфинктера у суки. У собак подобный захват носит, по-видимому, функциональный характер: после эякуляции пес продолжает некоторое время выделять сок предстательной железы, который повышает шансы на оплодотворение. Тема книги Деккера — секс между людьми и животными, и, по его мнению, влагалище женщины неспособно сократиться настолько сильно, чтобы захватить член, даже если партнером является пес. Такая довольно комичная сценка, когда две собаки стоят с уморительным выражением на мордах, неспособные расцепиться, притом довольно долго, наводит на мысль, что аналогичное может случиться и при сексе между мужчиной и женщиной. Эта проблематика, разумеется, рассматривалась в медицинской литературе, однако сообщения о подобных случаях встречаются редко, они немногочисленны и обычно приходят из вторых рук. Известный случай, опубликованный в 1884 году, в частности отличался следующим эпизодом: