1918 ПОЗДНИЙ ПРОЛЕТ За нивами настиг урон Леса. Обуглился и сорван Лист золотой. Какая прорва На небе галок и ворон! Чей клин, как будто паутиной Означен, виден у луны? Не гуси… Нет!.. То лебединый Косяк летит, то — кликуны. Блестя серебряною грудью, Темнея бархатным крылом, Летят по синему безлюдью Вдоль Волги к югу — напролом. Спешат в молчанье. Опоздали: Быть может, к солнцу теплых стран, Взмутив свинцовым шквалом дали, Дорогу застит им буран. Тревожны белых крыльев всплески В заре ненастно-огневой, Но крик, уверенный и резкий, Бросает вдруг передовой… И подхватили остальные Его рокочущий сигнал, И долго голоса стальные Холодный ветер в вихре гнал. Исчезли. И опять в пожаре Закатном, в золоте тканья Лиловой мглы, как хлопья гари Клубятся стаи воронья… 1918 IV. ПРОВОДЫ СОЛНЦА ПРОВОДЫ СОЛНЦА Памяти брата Сергея, павшего в бою 20 августа 1915 г. Утомилось ли солнце от дневных величий, Уронило ли голову под гильотинный косырь, — Держава расплавленная стала-как бычий, Налитый медною кровью пузырь. Над золотою водой багровей расцвел В вереске базальтовый оскал. Медленно с могильников скал Взмывает седой орел. Дотоле дремавший впотьмах Царственный хищник раскрыл В железный веер размах Саженный бесшумных крыл. Все выше, все круче берет, И, вонзившись во мглистый пыл, Крапиной черной застыл Всполошенный закатом полет, Пропитанный пурпуром последнего луча, Меркнет внизу гранитный дол. У перистого жемчуга ширяясь и клекча, Проводы солнца справляет орел. Словно в предчувствии полуночной тоски, Колька зрачков, созерцаньем удвоены, Алчно глотают ослепительные куски Солнечной в жертву закланной убоины. Но ширится мрак ползущий, И, напившись червонной рудой, На скалы в хвойные пущи Спадает орел седой. Спадет и, очистив клюв И нахохлясь, замрет, дремля, Покуда, утренним ветром пахнув, Под золотеющим пологом не просияет земля… От юношеского тела на кровавом току Отвеяли светлую душу в бою. Любовью ли женской свою По нем утолю я тоску? Никто не неволил, вынул сам Жребий смертельный смелой рукой И, убиенный, предстал небесам. Господи, душу его упокой… Взмывай же с твердыни трахитовой, Мой сумрачный дух, и клекчи, И, ширяясь в полыме, впитывай Отошедшего солнца лучи! И как падает вниз, тяжел От золота в каменной груди, Обживший граниты орел, — В тьму своей ночи и ты пади, Но в дремоте зари над собою не жди! 1915 ТРАВЛЯ На взмыленном донце, смиряя горячий Разбег раззадоренных, зарвавшихся свор, Из покрасневшего осинника в щетинистый простор, Привстав на стремена, трубит доезжачий Перед меркнущими сумерками, — так и ты Смири свою травлю до темноты. Над закатным пламенем серебряной звездой Повисла ночь. Осадив на скаку, Останови до крови вспененной уздой Вороного бешеного жеребца — тоску. Звонче, звонче Труби, сзывая Своры и стаи Голодных и злых Замыслов — гончих, Желаний — борзых! Пусть под арапником, собираясь на рог, С лясканьем лягут на привязи у ног. Кровью незатуманенный светлый нож Засунь за голенище, коня остреножь. Тщетно ты гикал в степи: «Заставлю Выпустить счастье мое на травлю». Брось же потеху для юношей…Нет! Пока не запекся последний свет, Любимого кречета — мечту — швырну Под еще не налившуюся серебром луну! 1916 В АЛОМ ПЛАТКЕ Топит золото, топит на две зари Полунощное солнце, а за фабричной заставой И за топкими кладбищами праздник кровавый Отплясывают среди ночи тетерева и глухари. На гранитных скамейках набережной дворцовой Меж влюбленных и проституток не мой черед Встречать золотой и провожать багровый Закат над взморьем, за крепостью восход. Что мне весны девическое ложе, Подснежники и зори, если сделала ты Трепетной неопаленности ее дороже Осыпающиеся дубовые и кленовые листы? Помнишь конец августа и безмглистое, начало Глубокого и синего, как сапфир, сентября, Когда — надменная — ты во мне увенчала В невольнике — твоей любви царя?.. Целовала, крестила, прощаясь… эх! Думала, воля и счастье — грех. Сгинула в алом платке в степи, С борзыми и гончими не сыщешь след… Топи же бледное золото, топи, Стели по островам призрачный свет, Полярная ночь! Только прошлым душу мою не морочь, Мышью летучею к впадинам ниш Ее ли прилипшую реять взманишь? |