«Утром ранним, ранним утром…» Утром ранним, ранним утром Будто нежным перламутром Вся усеяна земля… В это утро нас здесь двое,— Я и ты, мое былое, Ты и я… Мы так близко, мы так близко… Ты мой остов обелиска, — Обелиска бытия, Что судьба создать стремится К той поре, как закатится Солнце для меня… 16 авг. 1910 г. (Подъезжая к Твери) «Мне грустно… Я один, я здесь совсем один…»
Мне грустно… Я один, я здесь совсем один С своей тоской, с своим прошедшим счастьем… Кипучая толпа с безумным сладострастьем Не для меня, – я здесь совсем один… Один, как порванной струны последний звук, Один, как стон в душе живой когда-то… Здесь, без отца, без матери, без брата – Мой грустный стих – не песни светлой звук… Нет, счастья нет в ликующей толпе, Ни в блеске ярких роз, ни в вихре наслажденья, – Я чувствую его в молитвенном забвенье Средь милых и родных, не слыша о толпе… Тверь, 24 авг. 1910 г. «Белые стены… длинные корридоры…» Белые стены… длинные корридоры, Больничные халаты, и люди, как тени, Я и одни мои мечты—узоры. Мои мечты—узоры, мои сирени… Захочу — и будут мои мечты прекрасны, Захочу — и будут алмазные взоры… Над одними мечтами, над одними не властны Белые стены, длинные корридоры… Москва. Сент. 1910 г. М. А. К-НУ. «Я приеду… войду с синим лацканом…» Я приеду… войду с синим лацканом В его комнату, полную книг… Сяду в кресло – быть может, обласканным А быть может, и нет… В один миг Всё мне скажут глаза, осененные Кружевами прошедших минут… Разлюбившие или влюбленные – Они мне никогда не солгут…. Не солгут… и покорны и вверены Обаянью ожившего сна, Можем снова найти рай потерянный, Рай при смутном мерцаньи окна. Сент. 1910 «В черной шляпе, в черной шляпе, в длинной шляпе с перьями…» В черной шляпе, в черной шляпе, в длинной шляпе с перьями — Она вся была созвучье с древними поверьями… Каждый миг казалось, выйдут в кринолинах дамы… Выйдут в танце, выйдут в танце из старинной рамы… В платьях белых, в платьях черных, в платьях темносиних, И она там будет первой, первой там среди них… С ее шляпой, с ее шляпой, с длинной шляпой с перьями — Я стал близок с солнцем, с солнцем, с райскими преддверьями! РОНДО. (К серебряной свадьбе отца с матерью) В ноябре над землею серебряный свет… С ним прекрасным, с ним лунным так нежно одет Белый сад белым снегом… Печали, Что так долго весенними днями сжимали Мое сердце, ушли… Их уж нет… Я люблю, я влюблен в этот тихий ответ Всем прошедшим мечтам… В пасторали Можно плакать о них… Но едва ли В ноябре! Двадцать пять, то угрюмых, то ласковых лет От огней послесвадебных белых карет — Пусть прошли, пусть, как миг, пробежали… В ярком золоте, в бронзе лазурные дали!.. Каждый год им пьянящий, как солнце, привет В ноябре! 8 ноября 1910 г. «Когда к черным и белым клавишам…» Когда к черным и белым клавишам Прикоснутся твои милые пальцы, И сыграешь ты всем окружающим Позабытые старые вальсы, – Я в восторге, глаза затуманившем, У изгиба останусь рояли, Для тебя все забывшим, оставившим И влюбленным в твои печали… И когда со светом растаявшим Ты и все вы уйдете куда-то, – Я губами к милым мне клавишам Припаду до луны заката… «Я снова влюблен!.. Это так смешно…» Я снова влюблен!.. Это так смешно… Ах, мне кажется, это не может быть… Но вот смотрю в книгу, смотрю в окно, И не могу забыть, и не могу забыть… На улице грязно, фонари горят, Но, как никогда, улицы полны… И все на меня смотрят, и все говорят: «Вот и Вы влюблены, вот и Вы влюблены!..» Вот я еду к нему, лацкан синий надев, Вот его дом, вот его окно… Говорю кому-то: «здравствуйте», не разглядев… Как все смешно, как это все смешно!.. «Как я любил, как я люблю короткие встречи…» Как я любил, как я люблю короткие встречи, Короткий поцелуй, короткое руки пожатье, И на миг блеснувшие белые, белые плечи, Которые всегда закрыты кружевами черного платья… Как я любил, как я люблю два-три слова, Которые в это мгновение звучат особенно нежно, И люблю потому, что потом каждый раз снова Приходится уходить туда, где холодно и где снежно… |
