Скёрл совершенно бесстрастным тоном заявила, что как член Конверта вообще ничего не боится и, разумеется, выбирает последний вариант. Кроме того, ей не понравилось, что ей вообще посмели делать подобные предложения, подобным разговором Майхак поставил под сомнение не только ее мужество и дух, но и ее преданность Джейро.

Майхак начал горячо возражать, что она неверно его поняла, что ее мужество отнюдь не ставилось под сомнение, что это просто немыслимо, а весь разговор – лишь дань общей процедуре на судах в таких случаях.

– Это всего лишь моя обязанность – поставить в известность всех членов команды о том, что лоуклоры могут запросто оторвать кому угодно руки и ноги. Конечно же, я очень надеюсь, что этого не произойдет, но я должен знать, что ты выбрала эту судьбу самостоятельно и осознанно, и тогда душа моя будет чиста.

– Вы выполнили свое дело, господин Майхак, – признала Скёрл. – Я верю вам, как и Джейро, и Гайингу. И чувствую себя под вашей защитой в совершенной безопасности.

– Я ужасно рад! – гаркнул Майхак. – Но Джейро никогда не простит мне того, что я делал Тебе подобные предложения.

– Он не знает об этом разговоре?

– Упаси боже! Джейро свято верит, что ты никогда не предпочтешь богатство, комфорт и безопасность возможности умереть с нами в одной компании.

Оба рассмеялись и расстались друзьями, и никогда больше не вспоминали об этом маленьком недоразумении.

Итак, «Фарсан» вылетел из Окнау и взял курс на Звезду Желтой Розы.

– Первым делом надо найти Азрубала, – в сотый раз повторял Майхак. – Если мы обнаружим его в Лури и разделаемся с ним там же – считайте, нам повезло. Если нет… Что ж, придется сражаться с ним на Фадере.

Яхта неслась к окраинам галактики, и Желтая Роза сверкала все ярче. В расчетное время «Фарсан» сел в космопорте Лури. Поле обычных предосторожностей все четверо вышли, преодолели все таможенные процедуры и направились в город по длинной, затененной деревьями аллее.

Осмотрев город и подивившись его эксцентричной архитектуре, странной лени, разлитой в воздухе, подозрительным привычкам жителей и высоким рододендронам на улицах, они пришли к выводу, что место это выглядит вполне идиллическим.

Майхак повел всех в тот самый отель, что располагался напротив агентства Лорквин, где компания и уселась на открытом воздухе в тени черно-зеленой листвы и заказала пива. Напротив, через улицу, виднелись внутренние помещения агентства. А за конторкой все так же сутулился тонколицый старичок с пушистыми седыми волосами. Мадам Уолдоп, похоже, не было.

– Через пару домов, в Примуле, мы сможем узнать последние новости от Оберта Ямба, – рассказывал Майхак. – Когда я в последний раз был в Лури, его уволили из Лорквина, что, по-моему, большая для него и для нас удача.

Покончив с пивом, все четверо направились в Примулу. Первым вошел Джейро и сразу же попал в сумрачную комнату, где сильно пахло травами и древесной смолой. Вдоль стены тянулся длинный стол, за которым восседала мадам Эстебюаль Пайди – во всяком случае, так гласила табличка над ее головой. На ее костистом остове висело, как на вешалке, длинное, черное платье, делавшее пергаментную кожу еще бледнее, а черные волосы, обрезанные по уши, еще безобразнее. Женщина сурово посмотрела на юношу тяжелыми черными глазами.

– Я вас слушаю, сэр? Что вам угодно?

– У меня дело к мистеру Оберту Ямбу, где я могу найти его?

– Он болен, – процедила Эстебюаль. – Поэтому не встречается со своими кредиторами.

– Не бойтесь, я пришел не для того, чтобы просить денег.

– Ваше счастье, – фыркнула Эстебаль. – У него их все равно нет, и его жена может подтвердить этот печальный факт.

– Ничего иного я и не ожидал. Где он живет?

– Пройдите три квартала на север, а потом сверните вниз по переулку Титвиллоу. Дом называется «Песня Англела», второй справа, как раз под рододендроновым деревом.

Они не без труда нашли «Песню Англела», затерянную под огромным раскидистым рододендроном, густо усыпанным тугими синими бутонами.

У самого входа их встретила худая простоволосая женщина, которая уставилась на незваных гостей с большим подозрением.

– Вы пришли не по адресу, – резко заявила она. – Мы абсолютно некредитоспособны, и все, что можно, с нас все равно уже вытянули.

– Мы по другому вопросу, – остановил ее Майхак. – У нас есть к Оберту Ямбу одно важное дело. Разрешите войти?

Но женщина не сдвинулась с места.

– Ямб плохо себя чувствует, ему нужен покой.

– И, тем не менее, нам придется с ним встретиться. Вы случайно не Туи Пайди?

– Именно так. Но что из этого?

– Несколько лет назад по моей просьбе Ямб выполнял одну полуофициальную работу. Тогда я и познакомился с вами. Может быть, вы меня тоже вспомните?

Туи долго смотрела на Майхака прищуренными глазами.

– Да, вспомнила. Но это было очень давно. Зачем вы снова здесь? Что на этот раз хотите от бедного Ямба?

– Об этом мы скажем, как только увидимся с ним.

Туи дерзко уперла руки в бедра.

– Что ж, если уж так приперло! – Она отступила от двери, пропуская Майхака и остальных в дом. Ведя их длинным коридором, она то и дело бормотала через плечо. – Он все время пил джиндживеровый чай, чтобы смягчить кашель, но вместо этого глаза у него оказались совсем на мокром месте, да и сам он стал ужасно вялый, ни на чем толком не может сосредоточиться.

Они оказались в спальне. Ямб, как неживой, лежал на спине, глядя в потолок запавшими темными глазами. В спальне было темно и пахло лекарствами.

Майхак представил ему пришедших, и в лицо каждого Ямб всматривался с какой-то непонятной тоской.

– Мне нехорошо, – наконец произнес он. – Очень нехорошо, поэтому говорите скорее, что вам нужно.

– Ничего особенного, – ответил Майхак. – Считайте наш визит дружеским посещением. Ведь я не видел вас целых двенадцать лет!

– Двенадцать лет? – Ямб приподнял голову в замешательстве и удивлении. – Ага, теперь я действительно вспомнил! Вы тот человек, который потерялся на Фадере и был сочтен мертвым! И зовут вас… погодите, погодите… дайте подумать… Вас зовут Таун Майхак!

– Вы абсолютно правы. Азрубал продал меня в рабство лоуклорам, но я спасся. Итак, что вам известно об Азрубале? Ямб снова откинулся на подушки.

– Вы говорите о том василиске? Не упоминайте при мне этого страшного имени. Сейчас он опять там, на Фадере. Двенадцать лет назад я рискнул и по прихоти судьбы избег наказания. Когда я думаю, чем бы могло все это кончиться, меня даже теперь всего трясет, как вымокшую мышь. Ах! Что это было за время! – Ямб говорил монотонно и словно в полубреду. – Всего двенадцать лет, а кажется – прошла вечность! Мадам Уолдоп и ее неимоверный бюст заправляли конторой с поразительной хваткой, но даже и она со своим бюстом не могла сопротивляться гневу Азрубала, и он вышвырнул старуху с должности. Мне повезло больше, я-то остался при своем. При первой же возможности я заказал себе табличку с надписью «Управляющий» и уселся за конторку, где теперь сидит старина Паунтер. Но успех оказался столь короток! Я попытался открыть бизнес на Фадере для Примулы, так, чтобы мы могли продавать товары прямо в Роумарте, минуя Лорквин, но снова вмешался этот дьявол. Короче, я был избит, запуган и выкинут из конторы. Такова оказалась кульминация моей молниеносной карьеры, если так можно выразиться! – Он издал тихий стон. – Но ведь это настоящая трагедия, как вы считаете?

Тут снова вмешалась Туи.

– Вы утомляете бедного Обёрта и воруете у меня время. Мы уже исчерпали все ресурсы приличного гостеприимства! Чего вам еще надо!?

– Ничего. Мы просто ведем беседу о старых добрых временах, вот и все. А вы, кстати, могли бы тем временем приготовить какой-нибудь праздничный обед.

Ямб смущенно закашлялся.

– Вы, по крайней мере, внесли в мою однообразную жизнь пару удивительных моментов, чего не было уже давным-давно… – Он снов закашлялся, на этот раз сильнее. – Ах, мое горло! Словно наждаком продирает! Послушай, Туи, разве у нас нет чего-нибудь выпить? Типсика или еще чего? Неужели человек, прошедший через такие злоключения, не имеет права выпить типсика с друзьями? Или мы должны только шептать о всяких мерзавцах? Ведь на том свете уже не попить типсика! Принеси-ка бутылочку, Туи! Да и тащи сюда все, что есть в доме, тащи полной охапкой! Такой счастливый день редко выпадает бедному страдальцу!