Она сделала это признание, не дрогнув, и Елизавета медленно кивнула. Конечно же нашлись. Если бы то, что произошло со Звёздной Империей, случилось с Республикой, именно такая мысль возникла бы у многих мантикорцев.

В том числе у меня, призналась она самой себе.

— Очевидно, — услышала она собственный голос, — вы предпочли не следовать этому пути.

— Да. На самом деле, это было последнее, что мне хотелось делать, по многим причинам. В том числе потому, что как указала нам адмирал Александер-Харрингтон, если когда-нибудь настанет конец циклу насилия между Хевеном и Мантикорой, то это произойдёт на справедливой основе, а не потому, что один из нас просто растопчет другого в такие кровавые руины, что ему придётся уступить.

— Но чего я никак не могла предвидеть в тот момент — это того, что произошло, когда офицер Каша и мистер Зилвицкий объявились в Новом Париже в прошлом месяце.

— Простите? — Елизавета моргнула, явно не улавливая связи, и Причарт улыбнулась. Это было не очень приятное выражение. На самом деле, оно сильно напомнило Елизавете то, которое она порой видела в собственном зеркале.

— У нас есть основания полагать, что мы знаем, для чего были организованы события в Талботте, — сказала президент. — Более того, мы знаем — или полагаем, что знаем, — по крайней мере приблизительно, как было произведено нападение на вашу систему, и кем. И мы считаем, что знаем, кто предоставил новейшие био-нанотехи, которые превращают людей в запрограммированных убийц… или самоубийц. И — она вновь посмотрела прямо в глаза Елизаветы — мы считаем, что знаем, на кого работал Джанкола, кто манипулировал мной, чтобы снова начать войну с вами, и кто манипулировал вами, чтобы снова начать войну со мной.

Елизавета в смятении уставилась на ней, не в силах поверить тому, что слышала.

— Ваше Величество, Республика Хевен — не только нынешняя Республика, но и Старая Республика — и Звёздная Империя Мантикора столетиями были в одном и том же списке. У нас был общий враг, враг, заставивший нас погубить виллионы наших граждан в его целях. Враг, планы которого достигли критической точки, который привёл в движение события, которые требовали разрушения — не разгрома, а разрушения — и Звёздной Империи, и республики. И большую часть стандартного столетия наши государства делали именно то, чего желал это враг.

Причарт снова сделала паузу, потом медленно покачала головой.

— Я думаю, нам пора остановиться, — очень тихо сказала она.

"Ещё кофе, Ваше Величество?"

Елизавета обернулась на тихий вопрос, улыбнулась и протянула свою чашку. Джеймс МакГинесс налил ей кофе и двинулся вокруг стола, наполняя остальные чашки, и она пронаблюдала, как он уходит, прежде чем отпить. Кофе был как всегда восхитительный, и она снова подумала о том, что как жаль, что МакГинесс готовит такой замечательный кофе, а Хонор терпеть не может этот напиток.

Эта привычная мысль мелькнула у неё в голове, и она отставила чашку и мысленно встряхнулась. Несомненно, у её сотрудников в королевском дворце было хлопот по горло с прикрытием её отсутствия, но им придётся продержаться ещё какое-то время. Несмотря на изнурительную усталость после слишком многих часов, слишком большой дозы адреналина и слишком многих потрясений вселенной, которую она считала, что понимает, она знала, что они с Элоизой Причарт ещё далеко не закончили.

Она посмотрела через стол на хевенитского президента, которая только что доела свою порцию фирменных яиц Бенедикт МакГинесса и взяла свою чашку кофе. Несмотря на бессонную ночь после дня даже длиннее, чем день Елизаветы, она всё равно выглядела невероятно красивой. И всё так же излучала непоколебимое спокойствие. Елизавета сомневалась, что кто-то мог бы намеренно спланировать больший физический контраст, чем между её собственной кожей цвета красного дерева и тёмными глазами, и платиновыми волосами и топазовыми глазами Причарт. И они были рождены в политических и общественных системах не менее различных, чем их внешний вид. И всё же она — против воли, почти насильно — пришла к заключению, что они обе внутренне были очень похожи друг на друга.

— Итак, — сказала она, отодвигаясь от стола, который с ней делили только Хонор, Причарт и Тейсман, — Симойнс говорит правду или нет, Хонор?

Два хевенита посмотрели на Хонор со слегка удивлёнными выражениями на лицах, и Хонор улыбнулась. Нимиц крепко спал на своём насесте, и после только что прошедшей ночи она не видела смысла его будить.

— Есть причина, почему её Величество спрашивает меня, а не Нимица или Ариэля, — сказала она гостям. — Так уж вышло, что долго общаясь с древесными котами, я уловила по крайней мере некоторые из их способностей. Я не могу читать мысли, но я могу читать эмоции, и я знаю, когда кто-нибудь лжёт.

Ей было поразительно легко признаться в этом руководителям звёздной нации, с которой она сражалась всю свою взрослую жизнь.

Причарт моргнула, потом её голубые глаза задумчиво сузились, и президент закивала — сначала медленно, а потом всё оживлённее.

— Так вот почему из вас вышел такой жутко эффективный дипломат! — воскликнула она почти торжествующим голосом. — Я поверить не могла, что полный новичок может так хорошо разгадать нас. Теперь я знаю — вы жульничали!

Последние слова были произнесены почти со смехом, и Хонор кивнула в ответ.

— В дипломатии, как говорили мои наставники из министерства иностранных дел, не бывает "жульничества", мадам президент. На самом деле, один из этих наставников поведа мне старинный постулат. В дипломатии, сказал он, если вы не жульничаете, вы слишком плохо стараетесь.

Елизавета прыснула, а Тейсман покачал головой.

— В данном же случае, — продолжила Хонор серьёзнее, — её Величество спросила меня, могу ли я определить, говорит Симойнс правду или нет. Я уже сообщила ей, — она взглянула прямо на Причарт, — что я знаю, что вы не лгали, мадам президент. С другой стороны, я предположила, что вы с самого начала решите, что Нимиц сможет рассказать мне о своих наблюдениях, и что я передам их её Величеству, поэтому я не испытывала особых угрызений совести на этот счёт.

Причарт снова кивнула, и Хонор пожала плечами.

— Что я могу сказать вам о Симойнсе — это что его гнев — его ярость, — направленная на это "Согласование", абсолютно искренни. Внутри этого человека — невероятная боль.

Она на мгновение закрыла глаза, и её ноздри расширились.

— Всё, что я могу ощутить в его "мыслесвете", подсказывает мне, что он говорит правду, насколько он её знает. Мог ли МакБрайд передавать дезинформацию, или нет, я, конечно, сказать не могу. Но по зрелом размышлении я считаю, что он тоже говорил правду. Всё это слишком хорошо сходится с тем, что мы уже видели, и с тем, что Симойнс говорит об их оборудовании.

— И всё же во всём этом чертовски много дыр, — ворчливо проговорила Елизавета.

— Да, — согласилась Хонор. — С другой стороны, я бы сказала, что Звёздной Империи сегодня известно бесконечно больше, чем вчера, Елизавета… учитывая, что тогда мы ничего не знали.

Елизавета медленно кивнула и посмотрела на Причарт.

— Итак, всё сводится к тому, — медленно проговорила она, — что мы будем делать дальше. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы вы знали, как сильно я благодарна вам за информацию, которую вы нам предоставили. И я думаю, мы обе согласимся, что война между Хевеном и Мантикорой окончена.

Она покачала головой, словно даже сейчас не могла до конца поверить в то, что сама сказала. Не потому что не хотела, а потому что это казалось невозможным, так же как ничто не может оказаться правдой только оттого, что все отчаянно хотят, чтобы было так.

— Учтите, — продолжила она, — я не жду, что все будут от этого в восторге. Если на то пошло, несколько дней назад я бы сама вошла в число этих людей, — признала она.

— Поверьте мне, найдётся пара миллиардов хевенитов, которые решат точно так же, — сухо сказала Причарт.