— Громкие слова… — невесело усмехнулся Дагмар.
— Мы должны попытаться — это наш единственный выход, — упрямо повторил Вазгер. — Рано ли, поздно ли, но Мэсфальд все равно пал бы. Пусть не сейчас, пусть через сотню лет, пусть даже через два века, но это непременно случилось бы.
— Все это только домыслы, и нет ни единого подтверждения твоей правоты. — Руки Дагмара бессильно повисли. — Но так и быть, я открою тебе, что и как. Камень находится в моей башне. По крайней мере, он был там до моего изгнания. Не думаю, что ты захочешь взять меня с собой, а потому слушай. Слушай внимательно и запоминай — я не стану повторять…
Вазгер молчал, внимая речам Дагмара. Одновременно взгляд Вазгера шарил по сторонам. Повернув голову, наемник заметил, что соглядатай у палаток куда-то исчез. Навряд ли воин мог услышать их разговор, однако сама их встреча говорила о многом. Если до сего дня бывшему королю удавалось оставаться неузнанным, то теперь рассчитывать на это не приходилось.
— Похоже, из Кареона ты сегодня вновь станешь Дагмаром, — как бы между делом усмехнулся наемник, не стремясь, однако, прервать старика. Но тот услышал.
— Не стану, — неожиданно жестко ответил он. — Ты скажешь, что я лишь похож на Дагмара. Это будет платой за мой рассказ. Меня не интересует, что тебе придется наплести золонианам, но я хочу, чтобы тебе поверили. Никто не должен знать, кто я на самом деле.
Дагмар продолжил прерванные объяснения. Наемник больше не отвлекал его, замерев и перестав оглядываться: все равно никто не смог бы бесшумно приблизиться к ним по хрустящему снегу, а говорил Дагмар тихо.
Рука Вазгера, словно невзначай, забралась за пазуху и стиснула медальон. Серебро неприятно впилось в ладонь ребристыми краями, заставив Вазгера вздрогнуть. Раньше воинский знак не вызывал у него неприятного ощущения, он согревал и давал пусть призрачную, но надежду, веру в благополучное свершение всех начинаний. Куда же теперь делось это? Почему все исчезло в одночасье, растаяло, кажется, без возврата? Что произошло? Сердце Вазгера тоскливо заныло, в груди поднялась холодная волна. Это был не страх — просто наемник почувствовал обреченность. Но пути назад не было. Слишком поздно он понял, каков будет итог…
* * *
Ночь выдалась темной — тучи совершенно закрыли небо, скрыв и луну, и звезды. Снег, однако, шел не слишком сильный, временами вообще прекращаясь.
Вазгер осторожно двигался в направлении совершенно черных в этот час и почти невидимых во мраке городских стен. Впрочем, наемник знал, что с минуты на минуту везение может кончиться. Защитники Мэсфальда понимали, чем может грозить им подобная ночь, когда дозорные не видят дальше вытянутой руки. Чем ближе были стены, тем глубже ноги Вазгера проваливались в снег: люди здесь с начала осады ходили редко и не успевали его утаптывать. Впрочем, все это наемнику не мешало — звуки его шагов тонули в монотонном далеком гуле, доносящемся из лагеря золониан. А со стен доносились выкрики часовых. Но Вазгер старался двигаться тише, используя любое попадающееся на пути укрытие.
Когда до стен оставалась еще добрая сотня шагов, над головой Вазгера что-то мелькнуло, и в снег упал пылающий ком пакли, сразу осветив окружающее пространство. Почти тут же следом полетело еще несколько, и, оглядевшись, наемник увидел, что вдоль всей видимой части стены разбросаны подобные импровизированные светильники. Если бы в это время наемник находился на открытом пространстве, ему не удалось бы скрыться от взглядов дозорных, но за миг до того, как со стен полетела пылающая пакля, Вазгер добрался до большого голого куста, запорошенного снегом. Спрятавшись за ним, наемник внимательно оглядел местность, благо теперь сделать это можно было без труда. На добрых три десятка шагов вокруг было совершенно пустое и ровное пространство, но слева — там, где протекал небольшой приток Лааны — была маленькая впадина, заросшая кустарником, тянущимся почти что до самых стен города. Пара пучков пакли повисла на ветвях, и огонь ярко освещал поросль, но по опыту Вазгер знал, что в гуще кустов — темнота. Наемнику очень трудно было разглядеть дозорных на стенах и потому пришлось положиться лишь на удачу. Глубоко вздохнув и досчитав до трех, Вазгер сорвался с места и, не оглядываясь, ринулся вперед, стараясь как можно быстрее преодолеть отделяющее его от кустов расстояние. Наемнику приходилось полагаться лишь на удачу, и на этот раз она его не подвела. Вазгер боялся, что в любой миг он услышит далекое тихое пение спускаемой тетивы, и длинная стрела войдет в его тело: Мэсфальд славился своими стрелками. Но когда наемник нырнул в самую гущу голой растительности, он понял, что смерть и на этот раз обошла его стороной. Тревожила лишь цепочка следов, оставленных им за собой, но с этим уже ничего поделать было нельзя — заметят так заметят. Сквозь кусты Вазгер мог доползти почти до самой стены, а там уже никакие лучники не смогли бы его достать — даже для них существует мертвая зона.
Поросль была реденькой, и двигаться было довольно легко, наемник зацепился лишь пару раз, но уже минуту спустя смог безбоязненно подняться на ноги и с облегчением вытряхнуть из-за ворота набившийся туда при падении снег. Света горящей в отдалении пакли хватало лишь на то, чтобы с трудом разглядеть камни, из которых была сложена огораживающая Мэсфальд стена. У самого основания они были высотой в половину человеческого роста, но чем выше поднималась стена, тем меньше они становились. Подойдя вплотную к стене, наемник на какое-то время замер, пытаясь сориентироваться и понять, в какую сторону лучше идти. Все-таки слишком давно Вазгер покинул Мэсфальд и многое стерлось из памяти, да и раньше-то он редко осматривал город снаружи — было не до того. Большая часть стены снизу была облицована тонкими гранитными плитами, но со временем многие из них осыпались и были растащены местными жителями для своих нужд.
Снега здесь было выше пояса — его подносил сюда ветер и бросал в основание стены. Сверху слышались возбужденные голоса часовых: кто-то, похоже, затеял перепалку то ли с разводящим, то ли с начальником караула. Впрочем, судя по интонации, делалось это исключительно для того, чтобы развеять скуку.
Горящая пакля давала не так много света, но это было лучше, чем полная темнота. Вазгер медленно брел вдоль стены, успев сориентироваться и теперь целенаправленно ощупывая ладонями стену. Он даже снял и заткнул за пояс рукавицы, хотя пальцы тотчас закоченели и каждое прикосновение к шершавому обледенелому камню болезненно отдавалось в кистях. Вазгер пытался не обращать на это внимания. Кое-где уцелевшие плиты были плотно пригнаны друг к другу, стыки почти невозможно было нащупать, но все же наемник добросовестно простукивал каждую, до которой мог дотянуться. Впрочем, он догадывался, что здесь ничего не отыщет, нужно было пройти немного дальше — поближе к одной из башен, которыми стена была разделена на неравные промежутки. Вазгер тщательно обследовал каждую щель, каждое соединение камней, стараясь просунуть пальцы как можно глубже. Он твердо знал, что рано или поздно отыщет то, что ему нужно. Еще раз обернувшись, Вазгер увидел прямо за спиной берег близкой реки и усмехнулся. Да, здесь все осталось по-прежнему — иначе и быть не могло. Единственный постоянный изъян в обороне Мэсфальда, созданный самой природой да еще, наверное, недальновидностью строителей, возводивших защитную городскую стену.
Стены Мэсфальда были крепки и сложены добротно, о них вполне могло сломать зубы не одно осадное орудие: даже баллисты золониан не смогли бы сладить с ними. Но только в том случае, если не будет помощи извне… И совсем не обязательно от людей.
Об этом изъяне в стене знали очень немногие, поскольку сведения хранились в строжайшей тайне. Вазгер и сам не помнил, как ему стало известно об этом секрете. Даже трудно представить, что началось бы в городе, если бы в одночасье все жители прознали, что кусок стены, на вид крепкой и монолитной, при определенном напоре может рухнуть, образовав огромную брешь. А перестраивать стену было очень затруднительно. Чтобы отодвинуть ее на другое место, следовало снести никак не меньше полусотни домов, да и само строительство могло затянуться на годы — раньше в работах принимали участие в основном мастера из Вечных, и знали они такие секреты, на которые люди даже не пытались замахиваться.
