— Не поняли… — пробормотал Незабвенный, качая головой и заново вспоминая весь предыдущий разговор. — Я сожалею.

Некоторое время стояла тишина.

— Мне кажется, ты хотел поговорить со мной, — наконец, не выдержав длительной паузы, напомнил Имиронг. Райгар поднял на него глаза и еще какое-то время молча взирал на Летнего бога, а затем, внезапно посуровев лицом, произнес:

— Ты разочаровал меня. Мне казалось, что мы заранее обо всем договорились, почему же ты нарушил наше соглашение? В нашем уговоре было ясно сказано, что я не вмешиваюсь в ваши дела, а вы — в мои. И потому ты не имел никакого права играть моими Охотниками. Ведь я и так отдал вам все, кроме них, чего же еще тебе не хватало?

— Но… — слабо попытался возразить Имиронг, однако Райгар не позволил ему сказать больше ни слова:

— Ты запер троих моих Охотников в магической ловушке, ты даже пытался убить их там, приняв для этого облик уродливого смертного. Ты променял свое лицо на внешность какой-то твари — неужели тебе самому не противно осознавать это?

— Почему уродливого? — недоуменно вымолвил Летний бог, сбитый с толку последней фразой Незабвенного.

— Все созданные нами твари уродливы, — фыркнул Райгар. — Совершенны только мы. Но разговор не об этом. Я разрешил чинить препятствия моим Охотникам, но мы не договаривались делать это лично или прибегать к помощи магии. Это слишком грубо и лишено всякого интереса.

— Я не придумал иного способа остановить твоих Охотников, чтобы дать возможность другим доставить осколок Шара Великим Змеям, — ответил бог огня.

— Мальчишка! — вспылил Райгар и ударил кулаком о ладонь. — Ты запер моих тварей в какой-то паршивой деревне, ты пытался убить их… Тебя сейчас спасает лишь одно — то, что Черные Охотники еще живы.

— Я не мальчишка! — взревел наконец Имиронг. — Ты ничуть не старше меня! И я не собираюсь терпеть унижения от равного себе!

И тут Райгар впервые с начала разговора широко улыбнулся:

— Не стоит сердиться, Имиронг. Кажется, мы сумеем все уладить.

Его лихорадило, но он нашел в себе силы открыть глаза и обвести мутным взором помещение, в котором находился.

Первое, что открылось взгляду — это низкий дощатый потолок. Дерево потемнело от времени, но было начисто выскоблено. В глазах двоилось, но Вазгер попытался сосчитать сучки на потолке, сосредоточившись на расплывающихся темных кругляшках. Откуда-то со стороны послышался скрип дерева и чьи-то шаги, сопровождаемые негромким кряхтением. Повернув голову, наемник увидел низенького сгорбленного старика, лица которого Вазгеру не удалось рассмотреть, поскольку перед глазами все плыло.

— Проснулся? — откашлявшись, произнес старик хриплым голосом простуженного человека. Наклонившись куда-то, он распрямился и положил на лоб Вазгера чуть смоченную в лечебном отваре тряпицу, от которой исходил приятный травяной запах. Прикрыв глаза, наемник глубоко вздохнул, а затем вновь взглянул на старика. Трудно сказать, подействовал ли компресс, или Вазгеру стало лучше от осознания того, что он все-таки жив, но зрение немного нормализовалось, хотя перед глазами все еще плясали белые точки.

— Где я? — спросил наемник. В горле запершило, и он закашлялся. Тут же не замедлила вернуться отступившая было головная боль. Влажная тряпица съехала на лицо, но была водворена на лоб заботливой морщинистой рукой. Кашель нехотя унялся, и Вазгер решил для начала немного прийти в себя.

— Где ты? — прокряхтел старик. — Вообще-то, ты сейчас в моем доме. Если точнее — в двух десятках миль от Мэсфальда. Это бывший королевский охотничий домик, еще из старых.

— Клюквенные болота, — прошептал Вазгер, позабыв о своем желании помолчать. Но на этот раз все обошлось. — Лаана в миле отсюда протекает… Ты егерь?

Теперь настала пора удивиться старику. Похоже, он не ожидал услышать от Вазгера этих слов.

— Так ты, что ж, местный? А внук уверял, что ты пришлый, чужак. Ошибался, выходит?

— Внук? — пробормотал Вазгер. — Какой еще внук? Потом все неожиданно завертелось перед глазами, лицо старика превратилось в странную гротескную маску, потолок взлетел высоко вверх… И окружающее провалилось во тьму.

На этот раз пробуждение оказалось менее болезненным, и Вазгер чувствовал себя куда лучше. Он попытался приподняться на локтях, и это, как ни странно, ему удалось.

— Эй, старик, — кашлянув, позвал наемник. На этот раз он не услышал знакомого кряхтения: в комнате, похоже, никого не было. Вазгер решил осмотреться. Наемнику казалось, что старик говорил что-то об охотничьем домике, но если судьба и забросила Вазгера в один из них, то постройка эта претерпела весьма внушительные изменения, давно утратив свое первоначальное назначение. Несколько стен было сломано, объединив половину спален в одну длинную комнату, в которой Вазгер сейчас и лежал. Через приоткрытую дверь была видна часть соседней комнаты. На противоположной от кровати стене было навешено множество тщательно выструганных и сколоченных полок, заставленных чучелами разномастных зверьков, от белок до зайцев.

Вазгер уже собрался осмотреть помещение повнимательнее, но тут послышался скрип открываемой двери, чьи-то шаги и женский голос.

— Эй! — позвал наемник. Ему не хотелось лежать и ждать, пока женщина решит заглянуть к нему, если вообще соизволит сделать это. Крик вышел не очень громким, но привлек к себе внимание. В комнату вкатилось нечто круглое и невысокое. Далеко не сразу Вазгер понял, что перед ним закутанная с головы до ног женщина. Открытым оставалось одно лицо, сияющее румянцем. Одежда и множество шерстяных платков были покрыты снегом.

— Кто ты? — спросил он, пытаясь получше разглядеть лицо женщины.

— Элиэнта, — улыбнувшись, произнесла она мелодичным голосом. Но услышанное заставило Вазгера напрячься и сдвинуть брови.

— Это не людское имя, — медленно и с расстановкой произнес он. Наемник хотел добавить еще что-то, но тут дверь вновь хлопнула, и в комнату быстрым шагом вошел старик — Вазгер не мог ожидать от скрюченного временем егеря такой прыти. Тот, бросив на девушку недовольный взгляд, не терпящим возражений тоном сказал:

— Элия, выйди. Я же просил без моего позволения не входить.

Девушка не посмела ослушаться, лишь немного обиженно взглянула на старика, но покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Егерь опустился на стоящий подле стул и хмуро посмотрел на Вазгера. Некоторое время стояла тишина, а затем старик вздохнул и произнес:

— Ты не должен был видеть ее. Хотя бы пока.

— Она — Вечная, — больше утверждая, нежели спрашивая, произнес наемник. Егерь кивнул:

— Да, ты прав. Я надеюсь, ты ничего не имеешь против? Мне бы очень не хотелось, чтобы ты хоть чем-нибудь обидел ее, пусть даже и ненароком.

— Откуда она здесь? — продолжал допытываться Вазгер.

— Это долгая история, — помявшись немного, ответил егерь. — Будет лучше, если я расскажу ее тебе как-нибудь в другой раз.

Слова егеря заставили Вазгера задуматься. Вечная с доверием относится к старику, который приютил ее под своей крышей — весьма странно, если учесть, что Вечные нынче с большой опаской относятся к людям. Неприятное воспоминание о ланнан ши начало меркнуть, но настороженность не спешила покинуть Вазгера.

Голова кружилась, но наемник постарался взять себя в руки, решив до конца выяснить все интересующие его подробности.

— Объясни мне, старик, что происходит? Кто ты такой и как я сюда попал?

— Старик? — хмыкнул егерь, повеселев. Он, очевидно, был рад, что разговор пошел не об Элиэнте. — Ты бы, мил человек, на себя взглянул для начала… Ну да ладно. Зовут меня Гайдерисом. Служил когда-то у короля Дагмара главным егерем и заодно был смотрителем этого домика. Король частенько здесь объявлялся — уж до зверя-то он страсть как охоч был. А потом пореже заезжать стал. То ли места разонравились, то ли еще почему, только приказал он еще пару домиков построить…