ЛЕПОРЕЛЛО
Я предпочел бы, чтобы было наоборот.
ДОН ЖУАН
Ты вечно что-нибудь предпочитаешь.
ЛЕПОРЕЛЛО
А для чего же тогда вечность, если не для этого?
ДОН ЖУАН
Прошу тебя, не говори о ней. А то накличешь сирокко.
ЛЕПОРЕЛЛО
Он сам накличется.
ДОН ЖУАН (после паузы)
Гадалка мне предсказала, что я погибну от соприкосновения со вселенной.
ЛЕПОРЕЛЛО
Если она имела в виду ближайшую, то вам нечего опасаться.
ДОН ЖУАН
Не понимаю, как можно чего-то опасаться.
ЛЕПОРЕЛЛО
А я вообще ничего не понимаю.
ДОН ЖУАН
Ловлю тебя на вздохе.
ЛЕПОРЕЛЛО
Это не я вздохнул, это сирокко.
ДОН ЖУАН
Ну вот, накликали!
(словно из-под земли появляется отряд конных стражников во главе с офицером)
ОФИЦЕР
Приветствую вас, господа! Кто вы и откуда?
ДОН ЖУАН
Мы мирные вооруженные путешественники. Мы так долго находимся в пути, что уже забыли, откуда мы.
ОФИЦЕР
Дело в том, что мы, а также и вся королевская полиция, разыскиваем двух мирных вооруженных путешественников. Память у нас покрепче, и мы точно помним, что 3 дня тому назад они бежали из Мадрида.
ДОН ЖУАН
Как можно бежать из такого прекрасного города?!
ОФИЦЕР
Можно пешком, но лучше — на добрых конях.
ДОН ЖУАН
Как видите, мы на добрых конях... и при добрых шпагах.
ОФИЦЕР
Так значит, это вы?
ДОН ЖУАН
Да, это мы. Но смотря в каком смысле.
ОФИЦЕР
В смысле ареста, например. А затем — и в смысле галер.
ДОН ЖУАН (насмешливо)
Вы, сеньор, очевидно, с кем-то нас путаете. Я Дон Жуан, а это мой верный Лепорелло.
ОФИЦЕР
Ого! Попались!
ДОН ЖУАН
Насчет «ого!» я с вами согласен, а вот насчет «попались»...
(с этими словами Дон Жуан обнажает шпагу и дает шпоры коню, направляя его на офицера. Завязывается поединок. Вскоре офицер остается без шпаги. Лепорелло тем временем управляется с остальными. Стражники пускаются в бегство — во главе с офицером)
ДОН ЖУАН (смеясь)
Я и не знал, Лепорелло, что ты такой прекрасный фехтовальщик.
ЛЕПОРЕЛЛО (весело)
А я и до сих пор не знаю.
ДОН ЖУАН (взяв в руки гитару, поет)
она не знала, что подумать,
а он не знал, подумать что.
а между тем гусарский локоть
уперся в зимнее ничто.
когда-то сабля называлась
по всем безмолвным именам
и безымянно изгибалась
пари-ра-рам, пари-ра-рам.
он быстро конным становился —
быстрей, чем трезвый эскадрон.
и взгляд слегка остановился
на белом рубище времен
15. 11. 83