В 19:35 генеральный резидент получил из секретариата министерства международных дел следующую телеграмму (ее расшифровка потребовала еще двух часов): "Прибытие немецких самолетов является результатом ультиматума, который в нынешних обстоятельствах французское правительство отвергнуть не может. Насколько мы не можем сопротивляться вторжению на нашу территорию в Северной Африке англо-саксонской агрессии, настолько же сейчас для нас невозможно предотвратить то, чтобы те или иные воюющие стороны не перенесли военных действий на нашу землю." Такими словами было выражено значение драмы в ноябре 1942 г. Для французских властей было ясно, что им следует, скрепя сердце, с этим примириться. Но это было тяжело.

Вечером 9 ноября началось полное замешательство.

Утром 10-го в Бизерту прибыло сообщение от адмирала Дарлана, объявляющее о прекращении боевых действий в Северной Африке, огня против американских и британских войск. Адмирал Дерьен сразу же отдал приказ прекратить огонь против союзнических сил. Они находились еще далеко. Было бы желательным уничтожить на аэродроме Эль-Ауина немецкие самолеты, которые были там как бы под французской охраной. В 23 часа Дерьен в Бизерте получил сообщение, подписанное адмиралом Офаном из Виши:

Очень хотелось бы этому верить.

11 ноября приказы и контр-приказы повергли несчастного адмирала Дерьена в замешательство. Прежде всего в 9 часов сообщение, подписанное Петэном, требовало от него не оказывать сопротивления высадке немцев, но избегать перемешивания французов и немцев. Дерьен запросил Эстева: "Следует ли стрелять по англо-саксам". "Нет", — ответил Эстева. Генерал Баррэ в этот день думал, что следует придерживаться строгого нейтралитета. Вечером генерал Жюэн [149] по телефону был уведомлен, что немцы пересекли демаркационную линию и вторглись в Южную зону Франции разорвав тем самым соглашение о перемирии. Ему не оставалось ничего другого, как получить свободу действий. Такое по смыслу сообщение он и отправил. Успокоенный адмирал Дерьен отдал тогда приказ сопротивляться в полную силу высадке войск стран "оси" и не оказывать никакого противодействия американцам и их союзникам.

На следующий день он издал приказ, который сделал из него национального героя, и который он уже не мог отменить. Этот приказ, вызвавший энтузиазм у его подчиненных, гласил: "После двух длинных дней обсуждения и замешательства приказ, исходящий от меня уточняет, кто является нашим врагом, против которого вам следует сражаться. Этот враг — немец и итальянец. Солдаты, моряки, летчики из Бизерты — вы теперь определены. Всеми силами против врага 1940 года! Мы возьмем реванш. Да здравствует Франция!" К сожалению, когда адмирал Эстева узнал об этом приказе, он упрекнул Дерьена: "Немцы узнали об этом, — сказал он — и они могут рассердиться. Вы не должны были заходить так далеко".

В течение ночи к своему несчастью, в силу слабохарактерности вице-адмирал Дерьен отменил этот приказ. Это привело в замешательство войска и экипажи. Но и это было еще не все. Несколько позже адмиралтейство сообщило, что маршал решил продолжать борьбу (под влиянием Лаваля). Что касается весьма осторожного генерала Баррэ, то он начал отводить и перегруппировывать войска. Он видел все яснее, нежели адмиралы.

Адмирал Дерьен стал жертвой всего этого. Он колебался. Он сказал: "Я имел семь поощрений, 42 года службы, и я буду адмиралом, который сдаст Бизерту немцам?" Обстоятельства были для него весьма сложными: он мог начать боевые действия с высаживающимися в Бизерте немцами, но тогда он бы вступил в противоречие с приказами правительства и распоряжениями адмирала Эстева. Он мог бы увести гарнизон Бизерты, что сопровождалось бы оставлением базы, арсенала и судов.

Он предпочел выжидать, и это решение его погубило. Поздним утром 12 ноября первые немецкие самолеты приземлились в Сиди-Ахмет. После полудня быстроходные немецкие катера и два итальянских транспорта с войсками, артиллерией и танками прибыли в Бизерту. Игра была проиграна.

13-го адмирал Дарлан передал приказание, что следует сопротивляться любому продвижению войск стран "оси", и даже прикрывать подход союзнических войск. Но ситуация в Бизерте не позволяла сбросить немцев в море. К концу дня две тысячи вражеских солдат заняли важнейшие пункты имея 30 легких танков и несколько 88-мм пушек в то время, как французский гарнизон был заперт в казармах. В 21:00 немцы полностью заняли город Тунис.

14 ноября Дерьен получил из Алжира приказ держаться в Бизерте как можно дольше и заблокировать порт. Но в то же время от Петэна в адрес Дарлан было перехвачено следующее сообщение: "Решение, которое Вы уже приняли, является нарушением моих приказов; оно находиться в противоречии с порученной Вам миссией. Я отдаю приказ вооруженным силам в Африке не при каких условиях не принимать никаких действий против сил стран "оси" и не добавлять несчастья Родине".

Дерьен сообщил в Алжир, что он подчиняется этому приказу и он для него единственный. Командир и экипаж тральщика "Канар" предпочли затопиться. В ночь с 14-го на 15-е адмирал [150] доложил в Виши свою позицию. Это ободрило Виши. 16 ноября он запутался окончательно: "Иностранная и диссидентская пропаганда доставляет беспокойство нашему духу. Сознавая свою ответственность, верность моей присяге маршалу и убежденный в истинности его посланий, я подтверждаю всем вверенным мне войскам следующее: всеми силами сопротивляться наступлению американцев и отказаться от всяких враждебных действий против сил стран "оси"". Тон этого послания сильно отличался от полного энтузиазма приказа 12 ноября. Не оставалось ничего кроме, как недоумевать от такой перемены.

При встрече с представителями немецкого командования в Тунисе 16 ноября он заверил генерала Неринга, что его войска подчинятся ему, если речь идет о сражении с англичанами, американцами или голлистами. 20-го его посетил Кессельринг, а затем 27-го немецкий адмирал Вайхольд, командующий морскими силами на Средиземном море. Последний уведомил адмирала Дерьена о занятии немцами Тулона и о самозатоплении французского флота. Между тем, 19 ноября войска генерала Баррэ вступили в бой с немцами. Ставший 1 декабря новым министром флота адмирал Абриаль (Офан ушел в отставку) был воодушевлен этим донесением. Миноносцы "Помон" и "Бомбард" были уничтожены экипажами [151].

И вот авантюре наступил конец. Если адмирал Дерьен пытался мирно ужиться с немцами, то 8 декабря это заблуждение рассеялось как дым. В тот день он получил ультиматум от посланца Гитлера генерала Гаузе, прибывшего накануне из Берлина: "Немедленное разоружение и демобилизации всех французских войск в Бизерте. Передача в руки немецкого командования всех кораблей, батарей, складов, портовых сооружений, радиостанций, оружия, причем неповрежденными! 30 минут на ответ. В случае отказа — немедленная атака без пощады, без пленных, все будут убиты". Ультиматум кончался словами: "Решение за Вами, адмирал! Или свободное возвращение во Францию, или — смерть". Дерьен подчинился. Меры по затоплению приняты не были. Авизо "Коммандан Ривьер" и "Ля Батайоз", миноносцы, подводные лодки, тральщики — все были переданы также, как береговые батареи, арсенал в Сиди Абдаллах… без единого выстрела.