В декабре 1944 г. работы над «Хаммером» возобновили, но на сей раз калибр был увеличен до 105 мм. Вес снаряда повысили до 4,2 кг, а длину до 725 мм. Метательный заряд увеличили вдвое (1,2 кг), благодаря чему начальная скорость достигла 540 м/с. Естественно, что резко возросла и меткость стрельбы. При стрельбе по мишени размером 1×1 м на дистанции 500 м число попаданий было около 50 %. Снаряд пробивал по нормали 160-мм броню.

Установка 10,5-см «Хаммер» была крайне легка. Ствол был укорочен до 1365 мм и жестко соединен с примитивным колесным лафетом. Высота линии огня в боевом положении составляла 350 мм, поэтому расчет вел стрельбу лежа. Вес установки без снаряда не превышал 45 кг. Установка легко разбиралась на три части и переносилась в трех людских вьюках.

Окончание войны не позволило начать массовое производство этих орудий.

8-см противотанковое орудие 8Н63

8-см противотанковое орудие 8Н63, созданное фирмой «Рейнметалл», можно по праву назвать гладкоствольной противотанковой пушкой. Пушка стреляла оперенными снарядами. Но ее изюминкой была система двух камор — высокого и низкого давления. Унитарный патрон крепился к тяжелой стальной перегородке с маленькими прорезями, полностью закрывавшей отверстие ствола. При выстреле внутри гильзы под очень большим давлением воспламенялось горючее, и образовавшийся газ проникал через отверстия в перегородке, удерживаемой на месте специальным штифтом, заполняя весь объем перед миной. Когда давление достигало 1200 кг/см² (115 кПа) в каморе высокого давления, то есть внутри гильзы, а за перегородкой в каморе низкого давления — 550 кг/см² (52 кПа), то штифт ломался, и снаряд вылетал из ствола. Таким способом удавалось решить ранее неразрешимую задачу — совместить легкий ствол со сравнительно высокой начальной скоростью снаряда. Насколько автору известно, это было первое в мире орудие с двойной каморой.

Внешне 8-см пушка 8Н63 напоминала классическую противотанковую пушку. Ствол состоял из трубы-моноблока и казенника. Затвор — полуавтоматический вертикальный клиновой. Тормоз отката и накатник находились в люльке под стволом. Лафет имел трубчатые станины. (Данные 8-см противотанкового орудия 8Н63 приведены в Приложении «Противотанковые орудия».)

Серийное производство 8-см пушки 8Н63 велось фирмой «Вольф» в Магдебурге. Стоимость одной пушки составляла 2050 RM. Первая партия из 81 орудия была отправлена на фронт в январе 1945 г. Всего фирма «Вольф» сдала в 1944 г. 40 орудий и еще 220 орудий в 1945 г.

Для 8-см пушки 8Н63 в 1944 г. было изготовлено 6000 кумулятивных снарядов, а в 1945 г. — еще 28 800.

К 1 марта 1945 г. вермахт располагал 155 пушками 8Н63, из которых 105 находились на фронте.

В 1944―1945 гг. в Германии было создано еще несколько опытных противотанковых пушек с двумя каморами — высокого и низкого давления. Так, фирма Круппа создала опытные образцы 10,5-см гладкоствольной пушки PWK.10.H.64. Предельное давление в каморе высокого давления составляло 2100 кг/см² (200 кПа), а в каморе низкого давления — 700 кг/см² (65 кПа). Длина ствола была 2400 мм, а вес установки — около 1 т. Табличная дальность стрельбы 6,5-килограммовым кумулятивным снарядом составляла 1000 м. По нормали снаряд пробивал 200-мм броню. Серийное производство 10,5-см пушки Круппа не было реализовано из-за окончания войны.

Сведения о потерях Красной Армии в личном составе и технике в ходе Великой Отечественной войны до начала 90-х гг. XX в. составляли государственную тайну. Все документы, содержащие сведения о наших потерях, имели гриф «Секретно» или «Совершенно секретно».

После распада СССР небольшая часть документов периода Великой Отечественной войны была предана гласности. Благодаря этим документам можно оценить масштабы потерь. Сразу же значительная часть журналистов и историков начала смаковать потери СССР в первые месяцы войны. Делалось это по политическому заказу, с целью дискредитации тогдашнего советского руководства и лично И. В. Сталина.

Масштабы потерь действительно поражают воображение. В 1941 г. наши войска безвозвратно потеряли 20,5 тыс танков. Это составило 72,7 % к ресурсу танкового вооружения, который состоял из 22,6 тыс. танков, состоявших на вооружении к 22 июня 1941 г. и 5,6 тыс. танков, поступивших от промышленности до конца 1941 г. Тут следует заметить, что в последующие годы войны потери в танках оставались приблизительно на том же уровне. Так, в 1943 г. было потеряно (здесь и далее говорится о безвозвратных потерях) 22,4 тыс. танков и 1,2 тыс. самоходных артиллерийских установок (САУ), которых в 1941 г. у нас не было. Причем в 1941 г. из потерянных 20,5 тысяч танков тяжелые составляли приблизительно 900 единиц, средние — 2,3 тыс., а подавляющее большинство — 17,3 тыс. — приходилось на легкие танки (БТ, Т-26, Т-38, Т-40 и т. д.). А вот в 1943 г. потери распределялись так: тяжелые — 1,3 тыс., средние — 14,7 тыс., легкие — 6,4 тыс. Таким образом, за два года войны процент подбитых тяжелых и средних танков возрос с 18,5 до 71 %. При подсчете потерь следует принимать во внимание, что в 1941 г. в подавляющем числе случаев поврежденные танки оставались на территории, занятой противником, а в 1943 г. ситуация кардинально изменилась — большинство поврежденных танков оставались на территории, контролируемой Красной Армией, и могли быть эвакуированы в тыл для ремонта.

Стоит заметить, что данные о потерях наших танков я беру не из многочисленных спекулятивных современных изданий, а из официального статистического исследования, изданного Министерством обороны РФ[4]. (Более подробные данные о потерях танков читатель может найти в Приложении «Противотанковые орудия».)

За всю войну (до 10 мая 1945 г.) СССР потерял 83,5 тыс. танков, то есть почти столько же, сколько было изготовлено за годы войны и получено по ленд-лизу (86,1 тыс. машин). Кроме того, было потеряно 13 тыс. САУ, из них 2,3 тыс. тяжелых (на базе танков КВ и ИС) и 2,1 тыс. средних (на базе Т-34), а также 37,6 тыс. бронеавтомобилей, бронетранспортеров и тягачей.

Почему же Красная Армия понесла такие огромные потери? К сожалению, до сих пор в открытой печати так и не появилось объективного и подробного анализа причин и характера потерь в наших бронетанковых войсках.

В главе, посвященной 3,7-см противотанковой пушке Pak 35/36, уже кратко говорилось о причинах потерь наших танков в первые месяцы войны. Подробный анализ потерь в то время немцы не хотели, а наши не могли физически проводить. Да и при наличии подробных данных, анализируя действия германских противотанковых пушек на первом этапе войны, можно прийти к некорректным выводам. Например, в секретной монографии полковника П. С. Игумнова так и говорилось: «…период боевых действий до Сталинградской битвы… с точки зрения потерь танков не является показательным»[5].

Положение изменилось в 1942 г., когда уже значительная часть советских танков оставалась на своей территории, и советское командование стало получать из частей более объективные данные о причинах их потерь. Кроме того, были созданы группы специалистов для сбора информации о потерях бронетанковой техники.

По данным отчетов фронтов и танковых армий группе полковника П. С. Игумнова удалось составить подробные таблицы, характеризующие причины потерь наших танков в 1943―1945 гг. (Часть этих таблиц приведены в Приложении «Противотанковые орудия».)

Анализ данных показывает, что потери танков и САУ (на базе Т-34, КВ и ИС) от артиллерийского огня составили более 80 % всех потерь. Потери же от технических неисправностей, неумелого вождения танков, конструктивных и производственных дефектов, от утопления в реках и болотах и т. д. составили не более 14 %.

Боевые потери распределились так: от артогня — 88―91 %; от мин и фугасов — 4―8 %; от бомб и артогня авиации — 4―5 %.