А вот немецкое легкое пехотное орудие могло вести огонь под углом до 75°. Кроме того, легкое пехотное орудие имело раздельно-гильзовое заряжание. Заряд орудия был переменным. На самом малом заряде № 1[6] начальная скорость снаряда составляла всего 92―95 м/с, а максимальная дальность стрельбы была всего 25 м, то есть орудие могло стоять у кирпичной стенки или около хаты и поражать цели, находящиеся непосредственно за препятствием. Никакие бугры, овраги и другие укрытия не помогали противнику при навесном огне германских легких и тяжелых пехотных орудий.
А советская 76-мм полковая пушка обр. 1927 г. была реликтом начала XX века и предназначалась исключительно для настильной стрельбы. Фактически пушки обр. 1927 г. представляли собой облегченный вариант 76-мм дивизионной пушки обр. 1902 г. с ухудшенной баллистикой. Недаром до Первой мировой войны ее основным снарядом была шрапнель. У легкого же пехотного орудия шрапнели в боекомплекте вообще не было. Следует заметить, что в начале 30-х годов некоторые наши артиллеристы попытались дать возможность пушке обр. 1927 г. вести хоть какую-то навесную стрельбу и для этого предложили перейти на раздельно-гильзовое заряжание. Но руководство Артиллерийского управления отвергло это предложение, и во время войны пушки обр. 1927 г. стреляли унитарными патронами.
Находятся и сейчас умники[7], утверждающие, что существенным недостатком орудия (легкого пехотного. — А. Ш.) является его относительно низкая скорострельность (до 12 выстрелов в минуту), обусловленная тем, что его боекомплект состоит из выстрелов раздельно-гильзового заряжания.
Но стоит ли говорить, что преимущества раздельно-гильзового заряжания для пехотного орудия куда важнее, чем возможность увеличить скорострельность на 30―40 % за счет установки полуавтоматического затвора. Коме того, скорострельность орудия с полуавтоматическим затвором выше только в первые минуты стрельбы, а при непрерывной стрельбе в течение 20―30 мин. число выпущенных снарядов определяется не типом затвора, а способностью противооткатных устройств выдерживать данный тепловой режим. Для сравнения: 76-мм пушка обр. 1927 г. при унитарном заряжании из-за своего поршневого затвора не могла сделать больше 10―12 выстрелов в минуту, то есть ее скорострельность была даже несколько ниже, чем у легкого пехотного орудия.
Заканчивая сравнение обоих полковых орудий, замечу, что пушка обр. 1927 г. имела вес в боевом положении на металлических колесах 903 кг, а легкое пехотное орудие — 400―440 кг. Каково катать их вручную на поле боя!
Для стрельбы по танкам в конце 1941 — начале 1942 г. в боекомплект легкого пехотного орудия был введен кумулятивно-осколочный снаряд обр. 38 (7,5 cm Igr.38). Любопытно, что в советском закрытом издании 1947 г. этот снаряд был назван фугасным, что дало повод умникам утверждать, что немцы де создали специальный фугасный снаряд обр. 1938 г. для стрельбы по танкам.
Несколько позже, в 1942 г., в части поступил и более мощный кумулятивный снаряд обр. 38 Hl/A с большей бронепробиваемостью. Причем этот снаряд в большинстве случаев подавался в унитарном патроне.
В 1943 г. почти одновременно в СССР и Германии было принято решение создать полковую пушку на лафете от 45-мм противотанковой пушки обр. 1937 г. Заключенные из шараги, именуемой ОКБ-172, создали 76-мм полковую пушку обр. 1943 г. (ОБ-25), а немцы — 7,5-см пехотное орудие обр. 37 (I.G.37). Наша пушка была принята на вооружение 4 сентября 1943 года, хотя сдача серийных орудий началась в 1944 г. А в названии германского орудия цифра 37 указывала на то, что лафет был трофейным, от советской 45-мм противотанковой пушки обр. 1937 г. Замечу, что при производстве I.G.37 было использовано и небольшое количество лафетов от 3,7-см германской противотанковой пушки обр. 35/36. Принципиальной разницы в лафетах не было, так как основной разработчик был один — фирма «Рейнметалл»
А вот ствол немецкого орудия кардинально отличался от нашего. Немцы использовали мощный щелевой дульный тормоз, наша же пушка дульного тормоза вообще не имела. I.G.37 получила полуавтоматический клиновой затвор, а наши использовали старый поршневой затвор от полковой пушки обр. 1927 г., т. е. фактически от горной пушки системы Данглиза обр. 1909 г.
Немцы, использовавшие трофейные лафеты, были вынуждены частично пожертвовать гаубичностью орудия. Ведь конструкция лафета ограничила предельный угол возвышения 25° как у I.G.37, так и у ОБ-25. Однако при стрельбе осколочно-фугасными снарядами немцы, сохранившие раздельно-гильзовое заряжание, кое-как могли вести и навесную стрельбу. Наша же ОБ-25, как и пушка обр. 1927 г., навесную стрельбу вообще не могла вести.
В боекомплект I.G.37 входили те же снаряды, что и в боекомплект легкого орудия le.I.G.18, но максимальный заряд у I.G.37 был в два раза больше. Естественно, что больший заряд при большей длине ствола давал и лучшую баллистику. Начальная скорость снаряда возросла с 216 до 280 м/с. (Данные 7,5 cm I.G.37 приведены в Приложении «Пехотные орудия».)
Первую партию из 84 пехотных орудий 7,5 cm I.G.37 отправили на фронт в июне 1944 г., а к марту 1945 г. вермахт располагал не менее чем 1304 такими орудиями.
В 1941―1943 гг. фирма Круппа разработала 7,5-см пехотное орудие L.G.42. По своим конструктивным характеристикам и внешнему виду орудие было похоже на 7,5-см орудие I.G.37. Внешне оно отличалось формой щита, а угол возвышения был увеличен с 25 до 32°, что дало возможность увеличить дальность стрельбы. Боекомплект и баллистика — те же, что и у I.G.37. Ствол имел дульный тормоз и полуавтоматический вертикальный клиновой затвор. Станины — трубчатые. (Данные 7,5 cm I.G.42 приведены в Приложении «Пехотные орудия».)
Первая партия из 39 орудий I.G.42 была отправлена на фронт в октябре 1944 г.
В начале 1945 г. на полигоне а Ниллерслебене прошли испытания опытного образца орудия I.G.37 с гладким стволом. Стрельба велась оперенными осколочно-фугасными и кумулятивными снарядами. В связи с окончанием войны орудие с гладким стволом в производство запущено не было.
В 1927 г. фирмой «Рейнметалл» было создано 15-см тяжелое пехотное орудие. Согласно заключенному 28 августа 1930 г. договору с фирмой БЮТАСТ (подставная контора фирмы «Рейнметалл») немцы должны были поставить в СССР восемь 15-см мортир[8] фирмы «Рейнметалл» и помочь организовать их производство в СССР.
В СССР мортира была принята на вооружение под наименованием «152-мм мортира обр. 1931 г.». В документах 1931―1935 гг. она называлась мортирой «Н» или «НМ» (НМ — немецкая мортира).
Небольшую серию этих мортир в 1932―1935 гг. выпустил Пермский орудийный завод. Всего на вооружении Красной Армии было 105 мортир «НМ». Часть из них участвовала в Великой Отечественной войне.
После войны многие высокопоставленные советские артиллеристы утверждали, что орудия калибром более 150 мм слишком тяжелы для полка и вообще в них нет никакой нужды. Неужели мощные 152-мм полковые орудия не пригодились бы нашим войскам в боях за Сталинград или Берлин? А вот недавний пример: в ходе второй чеченской войны части Российской армии окружили село Комсомольское. Несколько дней артиллерия и минометы обстреливали его — все постройки были уничтожены, но каменные подвалы и погреба, где засели бандиты, оставались невредимыми.
Кстати, замечу, что и в СССР в системах артиллерийского вооружения 1929―1932 гг. и 1933―1937 гг. предусматривалось создание 122-мм полковых и 152-мм дивизионных мортир. Однако вследствие некомпетентности замнаркома вооружений Тухачевского и противодействия «минометного лобби» в Артуправлении РККА все работы над отечественными и импортными мортирами калибра 122―203 мм были свернуты. Замечу, что в 2000 г. по результатам боевых действий в Чечне возникла идея создать легкое буксируемое 152-мм орудие со слабой баллистикой для непосредственной поддержки пехотных подразделений и штурмовых групп спецназа, то есть аналог 15-см германских пехотных орудий. Но, увы, Министерство обороны Российской Федерации не захотело выделить на это средства.
