— Довольно, директор, я уже здесь. Спасибо, что сумели заполнить паузу. А теперь можно начинать церемонию награждения.

— Мисс Мотт, что вы себе…

— Ну вот что, давайте покончим с этим представлением! Я спасла этот городок и храбро противостояла натиску тьмы, зла и похоти — где мои награды?

Я грозно обвела глазами притихший зал, где исполнители второстепенных ролей перешептывались и переглядывались между собой. Я почувствовала вскипающую силу Новоумия и твердо решила, что если они немедленно не исполнят отведенные им роли, я им тут такое устрою…

— НУ? Я жду.

— Вот! — воскликнула Бобби, внезапно появляясь рядом со мной. — За твои… выдающиеся внешние данные и твердую приверженность моему брату, то есть, своей карьере, мы решили наградить тебя этим знаком нашей привязанности.

Я приняла приз из ее протянутых рук. Он был подозрительно похож на завернутую в фольгу лингаму, однако я не сомневалась, что ребята просто не успели собрать нужную сумму под залог.

— Спасибо, Бобби. Спасибо, ребята. Я бы хотела поблагодарить себя, моего роскошного кавалера Тэдди и остальных членов семьи Килледи, которые отчасти присутствуют здесь, хотя и не совсем понятно, зачем. Хочу отметить, что мои собственные мама и папа не оказали мне никакой помощи, если не считать переданных генов, но и этот факт я когда-нибудь непременно проверю, если быть совсем откровенной. Да, и…

— Спасибо, Бегги, — отчетливо произнесла мисс Ширли.

Я еще никогда не видела ее настолько озадаченной.

Потом я услышала, как она с усилием проговорила:

— Ты действительно самая самовлюбленная ученица, когда-либо посещавшая нашу Академию — а это что-то да значит!

Я одарила ее лучезарной улыбкой. Наконец-то эта черствая женщина поняла, насколько я уникальна, и мне было приятно, что она нашла в себе силы признать это вслух.

Когда Бобби стащила меня со сцены, мисс Ширли произнесла:

— А теперь, наша первая — то есть, простите — вторая награда сегодняшнего вечера. Приз Кларка Кента за Самую Заметную Маскировку присуждается… Ванде Мэншенэл! То есть, Вайноне Аризоне!

Ванда промчалась мимо меня за своей наградой. Сегодня она была совсем непохожа на ту Ванду, которой я запомнила ее на Перетусовке, когда она валялась на земле, а Джозеф Килледи оказывал ей первую помощь. Во-первых, раньше она никогда не злоупотребляла черной подводкой и серебряными украшениями. И потом, с каких это пор она стала носить кружевные перчатки без пальцев? Ну что ж, у всех нас бывают разные периоды в жизни… Я поискала глазами Тэдди, краем уха прислушиваясь к тому, как Ванда благодарит аудиторию:

— Склонитесь передо мной, жалкие смертные…

— Поздравляю, Бегги, — бросила на бегу Бобби. — Этот приз как раз для тебя, просто чудо! А теперь прошу меня извинить, мы с Джеком идем… хм-хм, тусоваться! Пока-пока!

— Бегги, — окликнул меня кто-то.

Чип. Боже милосердный, неужели он не мог поторчать в больнице немного подольше? У меня не было настроения общаться с ним.

— В последнее время я многое передумал и кое-что понял. Ты первая, кому я хочу сказать об этом.

— Я знаю, что ты от меня без ума, Чип. Не обижайся, но меня тошнит при одной мысли о том, что ты на меня смотришь, однако мы живем в свободной стране, поэтому…

— Нет, ты ошибаешься. Я хотел сказать тебе совсем не это. Трей МакБлэнд очень часто навещал меня в больнице, мы много разговаривали, и эти беседы заставили меня переосмыслить свое место в жизни. Теперь я знаю, чего хочу. Я хочу петь, Бегги. Хочу вести едкие, язвительные диалоги. Хочу советовать людям, что им носить, и критиковать их наряды. Бегги, у меня открылись глаза! Мое амплуа совсем не главный герой, а Лучший друг — гей!

Я снисходительно похлопала его по плечу.

— Если хочешь быть ходячим клише, не имеющим никакого отношения к действительности, то флаг тебе в руки. Я желаю тебе самого лучшего. Мне ли не знать, что далеко не всем доступны такие глубины раскрытия характера, которых достигла я! А теперь, дружок, почему бы тебе не поискать Пайпер — вдруг она захочет потолковать с тобой о мальчиках?

Он с благодарностью кивнул мне и удалился.

«Отлично, с этим покончено. Но где же мой сладкий Тэдди?»

— Бегги? — Это был Пока Хонтас. Черт побери, почему этого вампирского дамского угодника вечно нет на месте, когда дама в нем нуждается? Мы ни разу не разговаривали с Покой после Перетусовки, мне казалось, что он меня избегает. Судя по его воинственно развернутым плечам, шерсти на верхней губе и ощетиненному загривку, мой милый оборотень был в ярости.

— Мне жаль, что ты проиграл, Пока, хотя сознаю, что твоя победа заставила бы нас всех носить драные джинсы и слушать «Нирвану», — ласково сказала я, пытаясь утихомирить его.

— Тебе хорошо говорить, — горько отозвался Пока. — Ты и твой немертвый ухажер гордо разгуливаете по городу, как король и королева всего мира, а мы с ребятами торчим в подвале с игровой приставкой первого поколения. Двадцать лет я ждал этой ночи, Бегги! Да знаешь ли ты, что у меня был уже наготове сценарий фильма «Оборотень из Глухомань Виладж на Бермудах»? Нам уже дали зеленый свет, все было на мази — а ты все испортила, и на целое поколение загнала нас в дешевые трешевые игрушки! Это нечестно!

Я почесала его по макушке, и он жалобно заскулил. Какой он милый, как хорошо назвал нас с Тэдди — «король и королева»! Я не сомневалась, что когда-нибудь мы с Покой сумеем преодолеть эту маленькую трещинку в нашей дружбе, а если нет, ну и ладно, я легко о нем забуду. Возможно, когда-нибудь мне попадется какая-нибудь пьеса или книжка, которая подскажет, как можно запихнуть меня, Тэдди и Поку Хонтаса в одну историю. С небольшой помощью я непременно смогу придумать какой-нибудь способ, как нам троим навсегда остаться друзьями! Думаю, Шекспир мне здесь не помощник, придется обратиться к романам девятнадцатого века…

— Гхм… — Я и не заметила, как Тэдди очутился рядом с нами.

Пока тихо зарычал, но я стукнула его по носу своим трофеем.

— Она моя, волчонок, так что убери от нее свои грязные лапы, — с вызовом произнес Тэдди, открыто демонстрируя свои психопатическую ревность, которая мне в нем так нравилась.

— Увидимся позже, Пока, — пропела я и с грустью проводила своего «запасного» взглядом.

Тэдди прижал меня к себе, и мы принялись медленно покачиваться взад-вперед. Это размеренное покачивание немного отвлекло меня, я принялась тереться о гладкий торс Тэдди, скользнула руками по его тугой, идеально-округлому тылу…

— Бегги? — прошептал Тэдди.

— Да, любовь моя?

— Ты подумала над моим предложением?

Я отстранилась от него. Неужели он рассчитывает так легко добиться от меня своего?

«Ох уж эти мужчины! Сначала умаслят девушку, а когда она вся растает и откроется — раз, и покажут клыки! Но не на ту напал, Тэдди Келледи. С Бегги Мотт такой номер не пройдет!»

— Тэдди, я уже все тебе сказала. Я не готова. Я хочу сначала закончить школу. Поверь мне, я мечтаю о всевозможных взрослых штучках, которыми смогу заняться вместе с тобой, однако для начала я должна повзрослеть. Почему ты давишь на меня с этим? Разве ты не говорил, что будешь любить меня вечно, даже когда мне исполнится восемьдесят?

Тэдди недовольно прикусил нижнюю губу, и я не удержалась, чтобы встать на цыпочки и поцеловать ее. Но он отпихнул меня прочь.

— Восемнадцать, Бегги! Восемнадцать, а не восемьдесят. Фу, когда тебе будет восемьдесят, ты будешь вся старая, сушеная и морщинистая. Каким надо быть извращенцем, чтобы пообещать тебе такое? Пойми, Бегги, дело в том, что время работает против меня. Как только ты немного повзрослеешь, то сразу поймешь, что я — всего лишь ходячее романтическое клише, наивная мечта тринадцатилетней девочки об идеальной любви. Когда ты станешь зрелой, то сразу перерастешь меня и перестанешь во мне нуждаться, я не могу тебя потерять! Ты — все, о чем я думаю. Я не могу спать — вообще-то, вампиры и так не спят, но если бы спали, то я не смог бы — мне стейк не лезет в горло, я даже не просмотрел весеннюю мужскую коллекцию этого сезона! Твой образ днем и ночью преследует меня. Просто не знаю, что я сделаю, если не смогу вонзить свои клыки в твою жаждущую плоть!