«Как мало слов, и вместе с тем как много…» Как мало слов, и вместе с тем как много, Как тяжела и радостна тоска… Прожить и высохнуть, и с лёгкостью листка Поблекшего скользнуть на пыльную дорогу. Как мало слов, чтоб передать точнее Оттенки тонкие, движенье и покой, Иль вечер описать, хотя бы вот такой: В молчании когда окно синеет, Мятущаяся тишь любимых мною комнат, А мерный звук — стекает с крыш вода… Те счастье мне вернули навсегда, Что обо мне не молятся, но помнят. 13 марта 1922 «Ты прав…» Ты прав… Я иногда пишу над печкой яркой Тобой или другим навеянные строки, А вечер тянется, прекрасно-одинокий… Не ожидая от судьбы подарка, Ношу в себе приливы и отливы – Горю и гасну там, на дне глубоком. Встречаю жадным и смущенным оком Твой взгляд доверчивый и радостно-пытливый. И если снова молодым испугом Я кончу лёт на черном дне колодца, Пусть сердце темное, открытое забьется Тобой, любимым, но далеким другом. Март 1922 «Сегодня я ждала особенно тревожно…» Сегодня я ждала особенно тревожно, Глядела за окно на наш широкий двор. Там новый, чистый снег блистательный ковер Постлал, красивый красотой неложной… Казалось мне, что ты недалеко идешь, Ускорив шаг при приближеньи к дому. Гашу в себе знакомую истому, Бужу в себе обыденную ложь… Узнаю вечера еще, еще длиннее, Еще тревожнее живую тишину… Уже пора готовиться ко сну, Одним и тем же ровно пламенея. Март 1922 «Когда последний час дневной…» Когда последний час дневной Сольется с сумраком ночным, О ты, который мной любим, Приди ко мне, молчать со мной… 2 июня 1922 СПб «Слова, бесплодные слова…» Слова, бесплодные слова… Как мне сдержать поток горячий? Смеется друг, подруга плачет И в радость верует едва. А радость есть – она для каждой Чуть-чуть проснувшейся души. Благодеянье доверши. Ты, подаривший вечной жаждой! Июнь 1922 «Целый год я смотрела на бедную землю…» Целый год я смотрела на бедную землю, Целовала земные уста. Отчего же внутри неизменно чиста И словам откровений так радостно внемлю? Оттого ли, что боль я носила в груди, Или душу мою охраняли святые? Только кажется вот — облака золотые Принесут небывалые прежде дожди. Июнь 1922 «Мне-то что! Мне не больно, не страшно…»
Мне-то что! Мне не больно, не страшно — Я недолго жила на земле. Для меня, словно год, день вчерашний — Угольком в сероватой золе. А другим каково, бесприютным, Одиноким, потерянным, да! Не прельщусь театрально-лоскутным, Эфемерным, пустым, никогда. Что мне тяжесть? Холодные цепи. Я несу их с трудом, чуть дыша, Но оков, что стократ нелепей, Хоть и легче, не примет душа… За других, за таких же незрячих, Помолилась бы — слов не найти… И в стремленьях навеки горячих Подошла бы к началу пути. Июнь 1922 «Ты счастлив: твой законен мир…» Ты счастлив: твой законен мир, И жизнь течет в спокойном русле, А я – на землю оглянусь ли, Иль встречусь с новыми людьми? Всё – огорченье, всё – тревога, Сквозь терния далекий путь, И негде, негде отдохнуть, И не с кем, не с кем вспомнить Бога… 17 июля 1922 «Чистота предвечерней грусти…» Чистота предвечерней грусти Пронизала собою мир. Близки мы к широкому устью. О простор, и меня прими! (А на прошлое оглянусь ли, И посмеешь ли ты взглянуть?) На мелеющем этом русле Многих капель осела муть, Мы уже не прозрачны тоже, И стремимся в общий поток, Что меня в тебе уничтожит, И тебя обратит в ничто. Безотрадное нам жилище, О, мой друг, покинем вдвоем, Так друг друга легче отыщем И прозрачность себе вернем. Июль 1922 «Как мало нужно впечатлений…» Как мало нужно впечатлений, Чтоб столько строчек написать… Моей неодолимой лени Дремучие манят леса. Но я пойду прямой дорогой, Глядя в ночные облака, И мыслью пламенной и строгой От жизни буду далека. И собирая капли сока, Питающего чудеса, Уйду стремительно-высоко На ангельские голоса. 6 сентября 1922 |
