Он утверждал, например, что С. Антонов, Т. Айвазов и Ж. Василев говорили на английском языке, тогда как установлено, что ни один из них не знает этого языка.

Агджа утверждал, что Василев ростом выше Айвазова, а на самом деле Айвазов на голову выше Василева.

Агджа утверждал, что знает Т. Айвазова и что именно он — человек, «бегущий с пистолетом в руке» на фотографии, сделанной на площади перед собором Св. Петра в момент покушения, а впоследствии был вынужден изменить это «утверждение» и заявить, что «бегущий» на снимке — Орал Челик.

Приведенные примеры также подтверждают, что информацию Агджа получал извне, но запомнил ее плохо и потому воспроизводил неправильно.

Не странно ли в этой ситуации, что прокурор ему верит?

В пользу «достоверности» показаний Агджи заместитель генерального прокурора приводит следующие соображения:

«Агджа убедителен вопреки его предыдущей лжи, нелогичным и недоказуемым фактам, отрицаниям и заблуждениям» так как первоначально он не хотел выдавать своих соучастников и покровителей в надежде, что они вызволят его из тюрьмы, а когда понял, что они покинули его, добровольно принял решение сотрудничать с итальянским правосудием и заговорил. Поэтому вполне логично, заключает прокурор, наличие в его показаниях противоречий, несоответствий и пр.

Вряд ли требуется много аргументов, чтобы доказать несостоятельность этого довода.

Неужели так трудно понять, что начавшееся в мае 1982 г. и продолжающееся поныне «добровольное сотрудничество» убийцы с итальянским правосудием целиком и полностью продиктовано надеждой на скорое освобождение в обмен на подлость — посадить на скамью подсудимых других людей?

Всему миру стало известно, что 29 декабря 1981 г. двое агентов итальянских спецслужб — майор Петручелли и д-р Бонагура посетили Агджу в тюрьме и через месяц после этого визита — в начале февраля 1982 г. — Агджа сообщил своему защитнику, что агенты пообещали ему сократить срок заключения до десяти лет, если он согласится сотрудничать.

И положение меняется. В мае 1982 г. Агджа «заговорил», а вслед за этим родилась и версия о наличии «болгарского следа» в покушении на папу. Годом позже он выдумывает второй заговор с участием болгар — заговор с целью покушения на жизнь Леха Валенсы во время его пребывания в Риме.

За эти выдумки судья-следователь Иларио Мартелла предъявляет ему обвинение в клевете перед государственными органами.

Цепь лжи, сплетенная Агджой, очень длинна.

Судя по сообщениям итальянских газет «Коррьере делла сера», «Темпо», «Паэзе сера», «Мессаджеро», «Унита» и др., до окончания следствия он многократно менял свои показания, отрекался от них, выдвигал новые, чтобы «приспособить их» к событиям и фактам, бесспорным образом установленным свидетелями, контрольными проверками и письменными доказательствами, собранными после его первоначальных показаний. Например, Агджа, утверждая, что бегущий с пистолетом молодой человек на фотографии, сделанной в день покушения Л. Ньютоном, — его соучастник Айвазов, после пресс-конференции, состоявшейся в декабре 1982 г. в Софии в отеле «Москва» (когда весь мир увидел по телевидению, что Тодор Айвазов совершенно не похож на изображенного на фотографии бегущего человека), нагло заявил, что это не Айвазов, а Орал Челик.

Сначала он утверждал, что знает супругу Сергея Антонова — Росицу Антонову и что она участвовала 10 мая 1981 г. вместе с ним и другими лицами в тайной встрече, проходившей на квартире Антонова в Риме. После того как защита Антонова представила устные доказательства того, что в это время Росица Антонова находилась в Софии, Агджа признался, что он не знаком с нею и никогда не бывал в квартире Антонова. Вновь вполне законно возникает вопрос: неужели возможно, чтобы при наличии стольких обстоятельств, изобличающих лживость показаний Агджи и его заинтересованность в них, прокурор Альбано продолжает ему верить?

Ответить на это нетрудно: оценка заместителя генерального прокурора необъективна и имеет, мягко говоря, предубежденный уклон.

Истина одна: обвиняемые С. Антонов, Т. Айвазов и Ж. Василев не виновны. Они подло оклеветаны. Не доказано «болгарское участие» в чудовищном преступлении — покушении на папу Иоанна Павла II. Обвинение против них абсурдно, беспочвенно, провокационно и бездоказательно.

Показания обвиняемого, уличающего другого обвиняемого в совершении преступления (каковыми в данном случае являются показания Агджи против обвиненных болгар), использованы заместителем генерального прокурора некритично.

Но так как в юриспруденции имеют значение лишь принципы закона, а необоснованные оценки неуместны, заключение А. Альбано не может и не должно привести обвиняемых на скамью подсудимых, так как это идет вразрез с фактическими материалами следствия. В данном случае применимо положение ст. 378 итальянского уголовно-процессуального кодекса, не допускающее предания суду обвиняемого, если обвинение против него не подтверждается необходимыми доказательствами. А против болгарских граждан С. Антонова, Т. Айвазова и Ж. Василева нет и не может быть доказательств, подтверждающих их участие в покушении на папу, ибо они не существуют».

Римская газета «Темпо» (14.6.1984) сообщила, что судья-следователь И. Мартелла назвал «серьезным проступком. разглашение следственной тайны, выразившееся в опубликовании содержания обвинительного заключения, но отказался подтвердить, соответствует ли статья, опубликованная Стерлинг в газете «Нью-Йорк тайме», содержанию обвинительного заключения». В кругах органов правосудия, по словам газеты «Темпо», с уверенностью говорили о том, что Мартелла потребует, чтобы прокуратура начала расследование с целью установить, каким образом американская журналистика получила текст обвинительного заключения заместителя генерального прокурора Антонио Альбано.

Адвокаты Сергея Антонова Дж. Консоло и А. Ларусса со своей стороны подчеркивали: «Мы не удивлены тем, что документ, являющийся следственной тайной, оказался в руках г-жи Стерлинг, учитывая ту беззастенчивость, с какой она действует. Но мы действительно удивлены тем, что эта журналистка совершенно безнаказанно заявляет, что у нее есть текст этого документа, демонстрируя тем самым всему миру, как мало она считается со следственной тайной и с итальянским правосудием…

Хотя мы не можем сообщить, каково в действительности содержание обвинительного заключения, мы тем не менее считаем своим долгом подвергнуть критике тот интерес, с каким определенные круги отнеслись к утверждениям американской журналистки. К сожалению, следственная тайна, которую мы соблюдаем, не позволяет нам сообщить все то, о чем мы узнали из судебных документов. В тот день, когда эти документы будут преданы гласности, мировая общественность будет действительно поражена и наконец-то невиновность Антонова будет доказана полностью».

Заместитель политического секретаря Итальянской либеральной партии Антонио Патуэлли обратился к председателю совета министров, к министрам иностранных дел и юстиции с запросом, является ли подлинным документ, опубликованный газетой «Нью-Йорк тайме», и если да, то «какие дипломатические инициативы (вплоть до разрыва отношений) намерено принять или уже приняло итальянское правительство по отношению к Болгарии»?

Правительство молчало, а тем временем итальянский адвокат Дж. Консоло заявил в интервью агентству Ассошиэйтед Пресс (28.6.1984): «Обвинение прокуратуры в адрес моего клиента Сергея Антонова и двух других болгар настолько беспочвенно, что на суде быстро рухнет. В обвинении утверждается, что в день покушения на папу Иоанна Павла II Антонова якобы не было на рабочем месте, а в момент самого покушения он на своей машине находился недалеко от площади Св. Петра, чтобы помочь Мехмеду Али Агдже скрыться. Однако Антонов не только не встречался с Агджой до того момента, когда следственные органы устроили им очную ставку, но у него есть и железное алиби на день покушения. По показаниям двух итальянских свидетелей, в этот день Антонов был на своем рабочем месте. Если обвиняющая сторона не верит показаниям этих людей, то их следует арестовать за лжесвидетельство. Этого требует закон. Однако они не были арестованы».