13* АЗ носового реактора в период проведения ходовых испытаний корабля была загружена засыпными ТВЭЛ кольцевого типа, которые к декабрю 1958 г. выработали около 75% своей реактивности.

14* Тем не менее, в соответствии с ней, только по вновь разработанным проектам, удалось построить: 14 легких крейсеров (пр. 68бис); 98 эсминцев (70 пр. 30бис, 27 пр. 56и один пр. 41); 44 сторожевых корабля (восемь пр. 42 и 36 пр. 50); 26 больших (пр. 611) и 215 средних ДЭПЛ (пр. 673).

В нашей стране вопрос о возможности использования баллистических ракет (БР) с ПЛ был впервые поставлен в ноябре 1950 г., когда в ОКБ-1 под руководством СП. Коралева была создана армейская ракета Р-11 с долго хранящимся окислителем, а затем и Р-11М, оснащенная СБЧ. Морской вариант этой ракеты, получивший литерное обозначение Р-11ФМ, разрабатывался в ОКБ-385 под руководством В.П. Макеева. 26 января 1954 г. было принято постановление Правительства Советского Союза о начале проектно-эксперименталь- ных работ, направленных на вооружение подводных лодок баллистическими ракетами с большой дальностью полета. Именно это постановление и дало толчок к развитию отечественных комплексов БР морского базирования.

Изначально к разработке их носителей было привлечено ЦКБ-16, которому предстояло, в соответствии с ТТЗ, разместить на ДЭПЛ пр. 611 две БР Р-11ФМ. Перед проектировщиками стояла, как сейчас кажется, весьма странная задача – выбрать способ старта[15*]: надводный или подводный. На первый взгляд, подводный старт обеспечивал лодке скрытность боевого использования. Однако для ДЭПЛ надводный старт БР не являлся главным демаскирующим фактором. Гораздо большее значение, с точки зрения обеспечения скрытности, имели дальность и продолжительность непрерывного подводного плавания, а также необходимость периодически всплывать в подводное положение под РДП или в надводное положение для подзарядки АБ. Да и сама по себе скоротечность войны с применением ядерного оружия не предполагала, что лодке придется несколько раз всплывать в надводное положение для боевого использования БР.

В пользу надводного старта также говорила конструкция Р-11ФМ, чей корпус не был рассчитан, на восприятие какого- либо наружного давления, а ее двигатель не мог запускаться в воде. Немал оважны- ми оказались соображения политического порядка – СП. Королев и Н.Н. Исанин (руководитель ЦКБ-16) опасались, что неудача подводного старта или затягивание сроков реализации программы создания первой морской БР, могут дискредитировать саму идею размещения этого оружия на подводной лодке.

Технический проект переоборудования ДЭПЛ пр. 611 в носитель БР был подготовлен в августе 1954 г., а уже в сентябре 1955 г. корабль предъявили к испытаниям и 16 сентября 1955 г. с него осуществили первый пуск БР. Истории внедрения БР на отечественные ПЛ будет посвящена отдельная глава третьего тома данной монографии. Здесь лишь отметим, что успешный пуск Р-11ФМ с борта лодки предопределил ряд конструктивных решений, сформировавших облик первой отечественной АПЛ, вооруженной БР.

В целом приходится признать, что программа создания первых отечественных комплексов БР морского базирования была осуществлена в большой спешке, которая привела к таким неудачным решениям, как использование в качестве их носителей ДЭПЛ, малый боезапас и надводный старт. При этом ссылаются на опыт США, где сразу приступили к постройке ПЛАРБ, каждая из которых имела на борту 16 ракет с подводным стартом. Возможно, с точки зрения сегодняшнего времени эта критика во многом справедлива. Однако нельзя забывать, в каких условиях создавались отечественные МСЯС.

К началу 50-х годов прошлого столетия были созданы компактные ядерные, а затем и термоядерные боеприпасы. В тот период они могли доставляться к целям при помощи стратегической или палубной авиации. Даже если в Советском Союзе и занялись бы палубной авиацией, то для достижения паритета с американскими ВМС потребовалось не одно десятилетие, и то при условии, что они будут стоять на месте. Поэтому и стали рассматривать МСЯС как единственную возможность дать асимметричный ответ на угрозу ядерного нападения со стороны американской стратегической и палубной авиации. Это тем более было актуальным, что размещение БР на подводных лодках, благодаря их возможности скрытно подойти к побережью противника, обеспечивало большую эффективность нанесения стратегических ударов, чем при использовании бомбардировщиков палубной авиации.

Справедливости ради надо сказать, что хотя США и не испытывали потребности в срочном создании своих МСЯС, они также не сразу перешли к традиционной ныне архитектуре ПЛАРБ. В 1953-1954 гг. американцы пытались внедрить на ДЭПЛ армейские БР «Jupiter». Причем боезапас должен был включать четыре ракеты с размещением их шахт в ограждении рубки (как и у первых отечественных носителей БР). Когда же начались работы над твердотопливными ракетами семейства «Polaris», при той же схеме размещения шахт их боезапас колебался от четырех (в варианте августа 1956 г.) до восьми (в варианте ноября 1956 г.) единиц. В конце концов, командование ВМС США решило использовать в качестве носителей АПЛ с расположением шахт для БР в прочном корпусе за ограждением, что позволило увеличить их число до 16 единиц. Не случайно, когда в конце декабря 1959 г. вступила в строй первая американская ПЛАРБ George Washington, её боевые возможности оказались гораздо выше, чем у находившихся к этому моменту в строю отечественных носителей БР.

Так или иначе, испытания Р-11ФМ позволили отечественным специалистам выяснить саму возможность пуска БР с подводной лодки. Советский флот получил необходимый опыт эксплуатации стратегического реактивного оружия. Кроме того, были отработаны новейшие технологии постройки БР морского базирования, пусковых установок, оборудования и аппаратуры предстартового, а также повседневного обслуживания, намечены пути их дальнейшего развития.

В дальнейшем советский флот во многом повторил опыт своего вероятного противника. В частности, он перешел на подводный старт и увеличил боезапас на каждом из носителей до 16 ракет, которые имели дальность полета сопоставимую с дальностью полета ракет семейства «Polaris». При этом отечественные БР оставались жидкостными, что имело как недостатки (с точки зрения безопасности обслуживания и технического устройства ракетных комплексов), так и очевидные достоинства (с точки зрения энергетических возможностей жидкого топлива). Именно достоинства жидкого топлива позволили в начале 70-х годов принять на вооружение нашего флота первую в мире межконтинентальную БР Р-29 с дальностью полета 7800 км, оснащенную (также впервые в мире) системой азимутальной астрокоррекции траектории полета головной части. В дальнейшем, по существу, шло последовательное совершенствование этой ракеты и ее носителей, которое продолжалось вплоть до распада Советского Союза.

Венцом этого процесса можно считать постройку в период с февраля 1981 г. по ноябрь 1990 г. восьми АПЛ пр. 667ВДРМ, каждая из которых была вооружена 16 ракетами Р-29РМ, обладающими дальностью полета свыше 10 000 км. Из этих кораблей в настоящее время (вторая половина 2008 г.) по прямому назначению используется лишь семь единиц. Они своевременно проходят плановые ремонты и находятся в достаточно хорошем техническом состоянии. Мало того, эти корабли перевооружены комплексом «Синева», основу которого составляют ракеты, являющиеся глубокой модернизацией Р-29РМ.

Наряду с этим процессом в нашей стране предпринимались попытки вооружить АПЛ твердотопливными БР. В общей сложности их было три. Первая привела к появлению комплекса Д-11, который в 1980 г. приняли в опытную эксплуатацию. Им перевооружили одну из лодок пр. 667А. По целому ряду причин (на них мы еще остановимся) этот комплекс широкого распространения не получил. Как казалось, больше повезло следующему комплексу с твердотопливными ракетами – Д-19. Он являлся попыткой адекватного ответа на появление в США комплекса «Trident-2» с ракетой, имеющей дальность полета около 11 000 км. На первый взгляд отечественный аналог вполне отвечал предъявляемым к нему требованиям: он имел дальность полета от 8300 до 10 000 км (в зависимости от количества разделяющихся головных частей). Однако, массогабаритные характеристики этой ракеты привели к тому, что носитель комплекса Д-19 – АПЛ пр. 941 – по размерам и конструктивному исполнению превзошел все рамки разумного. Действительно, его подводное водоизмещение превышает 48 000 т и почти в два раза превышает полное водоизмещение такого корабля как атомный ракетный крейсер Петр Великий (24 805 т). Не говоря уж о том, что штатные носители комплекса «Trident-2» – АПЛ типа Ohio – вооружены 24 ракетами, в то время как наш корабль может нести только 20 ракет комплекса Д-19.