– Хотят затормозить сельскохозяйственный прогресс и геномодифицированные урожаи.

Генерал снова пополнил бронхи.

– Не менее сильная защита аграрных и животноводческих тайн в самом Научно-исследовательском центре. Круглосуточное наблюдение в автоматическом режиме. Скрытые камеры во всех без исключения кабинетах, лабораториях и подсобных помещениях, не исключая места общего пользования.

Генералу доставляло удовольствие перечислять системы внутренней безопасности, но вот он погрустнел и взъярился.

– А вот с территорией, отведенной для проживания и быта, ситуация, как с Терра Инкогнита.

Генерал произвел кулаками что-то боксерское.

– Там полная свобода и вопиющая бесконтрольность.

Генерал сразил коротким хуком кого-то невидимого.

– Чем маститей профессор, тем тщательней он блюдет частную жизнь.

Генерал отбоксировал.

– Ну, а молодежь из-за склонности к фрондерству и позерству недолюбливает соглядатаев, пусть и электронных.

– Как показывает история человеческого общества, – сказал я озабоченным тоном, – самым оберегаемым от посторонних взоров является альковная, то есть постельная часть бытового айсберга.

Но генерал не поддержал мое погружение в интим.

– Денис, а не кажется тебе, что в условиях тотальной бесконтрольности частной жизни вполне могут зарождаться весьма опасные идеи?

– О свержении строя?

Я покаянно глянул на портрет гаранта Конституции.

– Хуже. Гораздо хуже. Вдруг какой-нибудь ученый энтузиаст-женоненавистник втихаря, так сказать, в домашних условиях сварганил машинку, так сказать, по управлению полом?

– С наших высоколобых станется.

– И воздействует дистанционно на живчиков.

– Наши и не такое могут забацать. Как-никак, отечественный интеллектуал в массе своей – врожденный инсургент.

– Опять красивое словцо?

– Так, Алексей Николаевич, это же звучит лучше, чем подпольщик, диссидент, партизан и даже инакомыслящий.

– Хрен редьки не слаще.

– Я и говорю: задача усложняется. Но все-таки за сперматозоидами гоняться безопасней, чем за вооруженными до зубов бандформированиями.

На этот раз генерал изволил улыбнуться.

– Денис, в обычной банде не больше сотни членов, а ты знаешь, сколько изливает семени один нормальный мужчина?

– В литрах?

– В штуках.

– Думаю, много.

– Мне тут справку составили по этому вопросу. Значит, за один половой акт мужчина среднего возраста извергает до ста пятидесяти миллионов живчиков, готовых к оплодотворению.

– Одуреть… Количество одноактных сперматозоидов равно всему населению России!

– Денис, в этом деле успокаивает одно: не надо гоняться за каждым отдельно взятым живчиком.

Генерал соизволил пошутить.

– Найди спермоносителей, которые брюхатят садоградских женщин.

Генерал посерьезнел.

– Учти, Денис, оперативные условия в академгородке крайне ограничены. Кадровый голод – люди просто боятся туда ехать. Те, кто подписались на четверть века, еще держатся. Поэтому, кроме редких командировочных да родственников, в Садограде никого не бывает.

– Значит ни затеряться толком, ни замаскироваться…

– Вот именно.

– В такой ситуации даже самая железная легенда не потянет.

Полезно развивать мысли начальства вслух.

– Но полная нелегальность сулит много осложнений.

– Надо придумать элементарную туфту.

– Да, чем проще, тем лучше.

– Ну и разумеется, никаких официозных корочек и тем более помощников.

– Я же сразу сказал: операция без прикрытия.

– И без оружия.

– Я им яйца голыми руками откручу, если понадобится.

– Крутить будут другие. Твоя задача не ликвидировать, а найти.

– Поиск – моя стихия.

Я не стал излишне скромничать.

– Особенно в условиях, мало приспособленных для поиска.

– Денис, главное – не лезь сразу в проклятый роддом.

– Да, надо действовать исподволь. И откровенно тупить.

– Ох, Денис, с тобой не соскучишься.

Опять скрытый комплимент моим способностям.

– Нет, а шикарное тебе задание досталось, Денис?

Шефу почти удалось создать вокруг задания ореол почти невыполнимой миссии.

Генерал не знал, что ловля рыбы, и желательно покрупней, в мутной-премутной воде – моя излюбленная тактика.

Не знал, но догадывался.

Я незаметно для шефа подмигнул гаранту общечеловеческих прав.

Но генерал засек неуставное перемигивание.

– Денис, я думаю, президенту понравится, если мы назовем нашу операцию «Ступор»?

– В честь высокопоставленного кобеля? – задал я глупый и неправомочный вопросец.

Любой гражданин Российской Федерации обязан знать кличку любимого президентского ротвейлера.

Алексей Николаевич проигнорировал мой собачий промах.

– У тебя на подготовку – неделя, и ни днем больше.

– Не будем разочаровывать психологов, – сказал я без излишнего попугайничанья.

– Не будем, – отыграл шеф.

Я в темпе застигнутого врасплох любовника облачился в пиджак, но галстук оставил в кармане.

– Как говорится, ни пуха, ни пера!

Генерал даже не посмотрел на портрет, который за его спиной анализировал слабые места операции «Ступор».

Шеф самолично подбросил меня до загородной Базы.

Так и не удалось мне заглянуть в «Слюнки», чтобы отведать исключительный борщ, и еще более исключительные бифштексы, и салаты в ассортименте, и разнообразные гарниры, и слоеные пирожные с заварным кремом, и пломбир с клубникой.

Генерал, понимая мои желудочные терзания, молча крутил баранку.

– А каковы пределы самообороны? – спросил я высокопоставленного шофера, но тот, поглощенный нервным автомобильным движением, воздержался от ехидной реплики.

Тогда я сам решил ответить на идиотский вопрос.

– Значит, профессоров и доцентов по мере возможности не бить по голове и прочим научно-исследовательским органам…

Вместо устного подтверждения ограниченных полномочий шеф врубил силовой хит.

– Конспирация превыше всего!

– Конспирация превыше всего!

– Конспирация превыше всего!

Об этом и еще о сломанных, исковерканных и неизвестных судьбах профессиональных разведчиков бойко, под скрипично-духовое сопровождение, орал из стереоколонок отпиаренный по всем частотам и каналам рэпоречитативист последнего звездного призыва.

Шеф в цивильном, скромно подчиняясь светофорным правилам, тихонько подпевал ультрапатриоту:

– Приказы не обсуждаются!

А я старался унять правую ногу, которая упорно пыталась отсчитывать забойные такты.

– Приказы не обсуждаются!

– Приказы не обсуждаются!

Ритмичный попсовый инструктаж нагнетал фиолетовое настроение.

Наконец Алексей Николаевич прекратил музыкальное воспитание барабанных перепонок, и мы заговорили о том, что напрягало нас обоих.

– Денис, только не входи в роль безынициативного робота.

– Постараюсь.

– Но и не пытайся демонстрировать излишнюю лихость.

– Постараюсь.

– Ну, а в случае чего мы придем на помощь.

– Обойдусь! – буркнул я.

Вряд ли еще предоставится возможность безнаказанно похамить генералу.

Алексей Николаевич обогнал автобус.

– Запомни, ученые хуже любого хамелеона. Дома – примерный семьянин, с друзьями – душа нараспашку, а в своем кабинете – диктатор и самодур.

– А кто же вы, генерал Яранцев? – не спросил я.

Хорошего помаленьку.

Шефу и так предстоят нелегкие дни – прессовать будут в двенадцать трубок и один мобильник.

Очередной светофор издевательски выдал красный.

Шеф снова врубил диск.

– Конспирация превыше всего! – заорал очнувшийся от паузы фанерный попугай.

Генеральские пальцы забарабанили по баранке.

Я тоже вписался в ультрапатриотический ритм.

Теперь мы подпевали оба:

– Приказы не обсуждаются!

– Приказы не обсуждаются!

– Приказы не обсуждаются!