Рамзес кивнул. К нему подбежала сестра, она была чересчур ярко накрашена и оттого казалась постаревшей лет на десять. Сари оставил их наедине.

— Мой муж говорил с тобой?

— Да.

— Я так счастлива с тех пор, как ты победил Шенара! Это злое и коварное существо, желающее нашей гибели.

— Какое зло он причинил тебе?

— Это неважно. Главное — соправитель ты, а не он. Будь благосклонен к своим настоящим союзникам.

— Сари и ты заблуждаетесь относительно моих возможностей.

Долент захлопала ресницами.

— Что это значит?..

— Я не жонглирую должностями, а пытаюсь проникнуть в мысли моего отца и понять, как он управляет этой страной, чтобы однажды, если богам будет угодно, вдохновиться его примером.

— Хватит красивых слов! Находясь так близко к верховной власти, ты не можешь не думать о том, чтобы расширить сферу своего влияния и составить свой клан. Мой муж и я хотим принадлежать к нему, так как мы заслуживаем этого. Тебе понадобятся наши услуги.

— Как же ты плохо знаешь меня, дорогая сестра, и как плохо ты знаешь нашего отца! Не так управляют Египтом. Должность соправителя позволяет мне вблизи наблюдать за его работой и пока лишь извлекать из нее уроки.

— Твои успокаивающие речи не интересуют меня, здесь в счет идет одно честолюбие. Ты такой же, как все, Рамзес. Если ты не примешь законы жизни, она раздавит тебя.

Прохаживаясь в одиночестве под колоннами дома в своем поместье, Шенар делал выводы из всех тех сведений, которые ему удалось собрать. К счастью, не все его дружеские связи распались, и число врагов Рамзеса не уменьшилось. Они наблюдали за его поступками и доносили о них Шенару, который, очевидно, должен был стать Фараоном после смерти Сети. Они считали, что пассивное поведение, безусловная верность и слепое повиновение Сети, быстро превратят Рамзеса в незаметную тень.

Но Шенар не разделял их оптимизма из-за одного события, равносильного для него катастрофе, — краткой поездки Рамзеса в Гелиополис. Ведь именно там фараоны окончательно становились таковыми, так были коронованы первые правители Египта.

Итак, Сети совершенно явно демонстрировал свою волю, тем более, что Рамзесу, по откровению одного жреца, открыли весы Гелиополиса. Таким образом царствующий фараон признавал способность соправителя к правосудию и его умение уважать закон Маат. Конечно, этот высший акт был совершен тайно и имел пока лишь магическое значение, но воля Сети была высказана, и она не изменится.

Распорядитель протокола… Это иллюзия власти! Сети и Рамзес желают, чтобы он уснул на этом удобном месте и забыл свои мечты о величии, в то время как соправитель понемногу приберет к рукам бразды правления.

Рамзес хитрее, чем кажется. Его внешнее смирение таит жестокое честолюбие. Опасаясь старшего брата, он попытался ввести его в заблуждение, но эпизод в Гелиополисе раскрыл его истинные планы. Шенар должен изменить стратегию: бездействовать, выжидая, было бы в этих обстоятельствах промахом, обрекающим на провал. Итак, нужно переходить в наступление и рассматривать Рамзеса как опасного соперника. Нападать на него с тыла, очевидно, недостаточно. Странные мысли пронеслись в мозгу Шенара, такие странные, что ужаснули его.

Оказалась, что жажда реванша была для него важнее всего. Жить в подчинении Рамзесу было бы для него невыносимо. Каковы бы ни были последствия такой схватки, которую он начинает, он ни за что не отступит.

Корабль с огромным белым парусом скользил по Нилу с царственным величием. Капитан знал малейшие капризы реки и ловко играл ими. Шенар сидел в своей каюте, укрытый от лучей солнца. Он не только боялся ожогов, но стремился сохранить белую кожу, чтобы отличаться от смуглых крестьян.

Напротив него сидел, потягивая сок цератония, Аша.

— Надеюсь, никто не видел, как вы поднимались на борт?

— Я принял необходимые меры.

— Вы осторожный человек.

— Еще больше — любопытный… Зачем необходимы такие предосторожности?

— Во время вашей учебы в Капе вы были другом Рамзеса.

— Мы учились вместе.

— Вы продолжаете с ним общаться после того, как его назначили соправителем?

— Он поддержал мою просьбу о должности в каком-нибудь азиатском посольстве.

— Поверьте, я способствовал укреплению вашей репутации, даже если немилость Фараона помешала мне добиться для вас того, чего я хотел.

— Немилость… Не слишком ли сильное слово?

— Рамзес ненавидит меня и нисколько не заботится о благополучии Египта, его единственная цель — неограниченная власть. Если никто не помешает ему, мы вступим в эпоху бедствий. Я вижу свой долг в том, чтобы избежать этого, и многие разумные люди помогут мне.

Аша оставался невозмутимым.

— Я хорошо знаю Рамзеса, — возразил он, — и он не похож на будущего тирана, которого вы описываете.

— Он ведет очень тонкую игру, выступая в роли послушного сына и прилежного ученика Сети. Ничем другим он не смог бы так угодить двору и народу. Я сам сначала попался на удочку. В действительности же он только и думает о том, чтобы стать властелином Двух Земель. Вы знаете, что он ездил в Гелиополис, чтобы заручиться поддержкой главного жреца?

Этот аргумент поколебал Аша.

— Действительно, этот поступок кажется мне преждевременным.

— Рамзес оказывает на Сети отрицательное влияние. По моему мнению, он пытается убедить Фараона как можно раньше уйти, предоставив власть ему.

— Неужели Сети так легко поддается влиянию?

— Если бы это было не так, зачем бы он стал выбирать Рамзеса в качестве соправителя? Во мне, своем старшем сыне, он нашел бы верного слугу Государства.

— Кажется, вы готовы поступиться многими обычаями.

— Потому что они устарели! Разве не мудро поступил великий Горемхеб, составив новый свод законов, когда прежние стали несправедливыми?

— Вы, кажется, решили открыть Египет внешнему миру?

— Да, таковы были мои намерения, ибо только международная торговля обеспечивает процветание.

— А теперь вы изменили свое мнение?

Шенар помрачнел.

— Опасность воцарения Рамзеса вынуждает меня изменить планы, поэтому я и хотел, чтобы наша беседа осталась в тайне. То, о чем я хочу говорить с вами, исключительно важно: так как я хочу спасти свою страну, я должен буду вести против Рамзеса тайную войну. Если вы согласитесь стать моим союзником, то вам достанется решающая роль, и, когда мы победим, первым пожнете плоды этой победы.

Аша углубился в долгие размышления. Лицо его оставалось непроницаемым.

Если Аша откажется сотрудничать с ним, подумал Шенар, придется убрать его: уже сказано слишком много. Но у Шенара не было другого способа, чтобы завербовать нужных ему людей. Этот же, если согласится, будет одним из наиболее полезных.

— Вы еще о чем-то умалчиваете, — вывел его из раздумья Аша.

— Торговых отношений с Азией будет недостаточно, чтобы остановить Рамзеса. Принимая во внимание все обстоятельства, нужно будет пойти гораздо дальше.

— Вы имеете в виду… другой способ заключить союз с заграницей?

— Когда племя гиксосов много веков тому назад захватило страну и управляло ею, то многие номархи Дельты сотрудничали с ними, предпочтя это смерти. Опередим историю, Аша, используем хеттов, чтобы изгнать Рамзеса. Нужно образовать группу людей, которые будут удерживать страну на верном пути.

— Опасность велика.

— Если ничего не предпринимать, Рамзес раздавит нас своими сандалиями.

— Что же конкретно вы предлагаете?

— Ваше назначение в Азию будет первым шагом. Мне известен ваш исключительный дар к установлению контактов, нужно будет завоевать дружбу врагов и убедить их помочь нам.

— Никто не знает истинных намерений хеттов.

— Благодаря вам мы их узнаем. Таким образом мы выберем нужную стратегию и подтолкнем Рамзеса к совершению фатальных ошибок, которыми не преминем воспользоваться.

Аша отвечал ему очень спокойно, скрестив пальцы:

— Это воистину удивительный план, но очень рискованный.