— Ты говоришь убедительно. Но за твоей спиной нет силы твоего народа, эльф. Ты не боишься, что по окончании охоты мы тебя съедим?
Дроу звонко расхохотался.
— Думай, с кем говоришь, ящерица. Я знаю о предательстве больше, чем ты о собственном хвосте! Вы потомки драконов, а они никогда не умели бить в спину. Кстати, это еще одна причина, почему я не пошел к Воскресителям. Братство помешано на безопасности. Только твой народ достаточно презирает собственные жизни, чтобы иметь дело с Пауком.
— Тогда откуда мне знать, что ты не переметнешься к Судии, когда встретишь его? Он тоже будет нуждаться в опытных ловцах и палачах.
— Ниоткуда, ящерица. Это будет очень весело — поработать на него. Но если ты откажешься от моих услуг, я пойду к Судии немедленно. Выбирай, что лучше — возможность предательства или гарантированный союз с вашим злейшим врагом?
— Он может и не принять тебя.
— Ты тоже. Но предложить нужно всем. И скажи спасибо, что я начал с вас.
— Я могу убить тебя здесь немедленно.
— Не сомневаюсь. Но нас тут десяток. Вся остальная команда — несколько тысяч опытных охотников на островах. Если я умру, она целиком присягнет на верность Судии.
Некоторое время Мать задумчиво чесала когтем за ухом, поглядывая на спокойных и величественных дроу. Ей просто не оставили выхода, и это дракийке совсем не нравилось. В конце концов она с отвращением плюнула огнем и прорычала:
— Твоя взяла, эльф. Пока что мы на одной стороне. Но я еще увижу твою смерть!
— С удовольствием покажу ее тебе. Или увижу твою. Это уже мелочи.
Щит исчез, и гравесы заскользили в воздухе к огромному шпилю. Крылатые драки дисциплинированно выстроились в конвой вокруг них, хотя большинство старалось держаться сзади или, в крайнем случае, сбоку — и дроу отлично их понимали.
Глава 16
Голос из темноты что-то прошелестел на незнакомом языке. Холодное дыхание твари легло на кожу вампира нитями тончайшей паутины, которые немедленно начали покрываться изморозью. Болезненно сдавило сердце, перед глазами поплыли красные круги…
«Меч!!! Кто это? Что ему от нас нужно?!»
«А ты не догадываешься? — даже в такой отчаянной ситуации клинок не мог не уколоть носителя. — Проголодался он за тысячи лет небытия. А тут сверху такой завтрак хороший свалился. Уйма энергии и полная неспособность ею управлять».
Боль становилась все сильнее. Холод растекался по конечностям, превращая их в куски льда.
«Ты можешь атаковать его сам? Ты говорил, что, наевшись, можешь двигаться без помощи Хранителя. Не так давно ты наелся до отвала…»
«Я-то могу. Но я у тебя сейчас единственный источник энергии, которая уходит и через колья, и высасывается этой скотиной сушеной через нити. Кроме того, я поддерживаю барьеры, не давая ему добраться до печени, то есть основных запасов. Если я выйду из тела, то возвращаться будет уже некуда, эта тварь тебя ухомячит за пару секунд».
«Ну хоть что-то ты собираешься делать?»
«А что я, по-твоему, отдыхаю?! Я пытаюсь скормить ему „отравленную“ энергию. Проблема в том, что все приходится пропускать через твое тело, а магическая структура вампиров и мумий слишком похожа. Я перебираю разные частоты и рисунки, из тех, что для тебя относительно безвредны. Авось, чем-нибудь из этого спектра подавится».
«А если не успеешь подобрать? Я не могу ручаться, что продержусь долго…»
«Закапсулирую печень, душу тоже с ней свяжу. Потом отрегенерируешь. В принципе, ситуация сейчас не такая страшная, как с драками. При соблюдении минимальной осторожности, полное упокоение тебе не грозит. Но вот на пару недель, а то и месяц вывести тебя из игры — это наш покойничек может запросто. А за это время до тебя доберутся враги посерьезнее — те же драки хотя бы. Да и тварь, если позволить ей выйти из пирамиды, способна немало пакостей снаружи наделать…»
«Инна!»
«Ага, ее сожрет в первую очередь. Вряд ли от голода, она к тому времени уже насосется на недели вперед. Но из любопытства — запросто».
«Ах ты ж…»
Драконий гнев накатил знакомой ледяной волной, смывая все ограничения. Колья вылетели из тела с такой силой, что разлетелись в щепки о ближайшую стену. Энергия Предела, вечная, безграничная, неудержимая, испепелила ледяные нити, мгновенно затянула раны тела и обрушилась на дерзкую тварь, обратив ее в пыль…
И это облачко пыли тихо, очень довольно захихикало. Вредным старческим голосом.
— Спасибо тебе, вампирчик, ох спасибо… Я уж думала, сгину тут, со всем диском вместе. Мне-то до Предела самой было не добраться, Дракоша наш, подыхая, все каналы перекрутил, да так, что демонам тошно… А ты мне через себя путь наверх открыл… Ох, и порезвлюсь теперь… Ох, и погуляю напоследок, белого мяска наевшись…
«Кретин, — тихо простонал Меч, вырываясь из тела. — Вот теперь у нас настоящие проблемы».
— Бабуль, — ошалело пробормотал Владимир, глядя, как пыль собирается обратно в сморщенный силуэт, — бабуль, а ты вообще кто будешь?
— А меня, милок, Егибной звать. Еще Нижней Мамочкой или Владычицей Потусторонья людишки называют. Я, между прочим, твоя возлюбленная в седьмом воплощении. Так что ты Мечиком-то не махай, некрасиво это. Да и бесполезно.
— Яга, что ли?! — от удивления даже страх прошел. Разом попасть из фильма ужасов о мумиях в не слишком удачную экранизацию сказки — это уже чересчур.
«Она самая. И зря расслабляешься, родной. Ты бы не детские фильмы Роу вспоминал, а языческие мифы, откуда эта бабка на самом деле родом!» — Меч буквально «выстрелил» в мозг носителя информационным пакетом, опасаясь, что не успеет договорить. Хранитель тихо охнул.
Ох уж эти сказочки! Ох уж эти сказочники!
Егибна, она же действительно Баба Яга, она же Ехидна — мать чудовищ из греческой мифологии. Древняя любовь Дракона и Судии, она же их вечное проклятие. Божество эпохи матриархата. Владычица ветров и зверей, перехода между этим миром и потусторонним.
Что там в сравнении с ней какая-то несчастная голодная мумия! Егибну убить вообще невозможно, точнее — невозможно убить насовсем. Она ходит между жизнью и смертью с той же легкостью, с какой обычная женщина выходит из дома на двор. И других способна перевести через этот порог, причем далеко не всегда с их согласия.
Восемнадцать тысяч лет назад один умник, служивший тогда Судией, не подумав, впал в драконий гнев. Так же, как сейчас. И махнул Мечом, рассчитывая избавиться от надоевшей бессмертной ведьмы. Избавился. На тысячелетие с небольшим, в течение которого ее душа была заключена в клинке. Потом Егибна бежала, причем не налегке, а прихватив с собой немалую часть силы артефакта. Костяная нога, ага. Она же — змеиный хвост Ехидны. Чуточку неудобно, зато Меч против нее стал бесполезен — клинок не мог выпить самого себя.
С тех пор на вредную старуху (хотя она вполне могла стать молодой и красивой, если хотела) вообще управы не стало. Одно утешение — дела живых ее не слишком заботили. Ни властвовать над смертными, ни портить им жизнь Егибна особо не стремилась. От Судии людям было куда больше проблем. Выстроив свою цитадель на грани двух миров, колдунья занималась там какими-то жутковатыми магическими экспериментами, и ни до кого ей не было дела. За одним исключением.
Раз в два-три пришествия Судии требовалась помощь, которой никто в Носфере предоставить не мог. Помощь, связанная с тонкостями черного колдовства, постигнуть которые ему просто не хватало мозгов. Или с теми местами потусторонья, куда ему, несмотря на все могущество, хода не было. Тогда приходилось плевать на гордость и идти в избу, окруженную частоколом из черепов. Иногда даже в компании с Драконом и Мечом.
И вот тут-то Яга брала реванш за годы пренебрежения. Она помогала — но за какую цену! Силой, хитростью, соблазном или обыкновенным шантажом она стремилась завладеть любой из частей силы Хранителя: плотью, кровью, энергией или душой. Иногда — всеми четырьмя сразу. Порой жертвой ее аппетитов становился и Дракон, от которого ведьма наловчилась «отпиливать кусочки». Поскольку умом древняя владычица никак не была обделена, нередко интрига удавалась, делая ее еще могущественнее.
