Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Но, — Сэм задумчиво потер лоб, — как я мог забыть? Что это значит? Я…

— К несчастью, на подпольном рынке существует немало средств, вызывающих амнезию, — сказал врач. — Но вы вышли отсюда в хорошем костюме, с сотней кредитов в кармане. Они были при вас, когда вы очнулись?

— Нет…

— Вероятно, вас ограбили.

— Конечно, так оно и было.

Сэм думал о том, как много существует возможностей, чтобы лишить человека сознания, — горсть пыли в лицо в каком-нибудь переулке, удар по голове. Грабители редко заботятся переодевать жертву в собственные лохмотья, но за исключением этого, вся история была довольно правдоподобна.

Если не считать, что был человек, который ждал его пробуждения.

Он встал и вышел, все еще ошеломленный.

Он стоял на узкой ленте Пути, уносящего его из больницы. Адрес никуда не приведет — он знал это. Тот, кто организовал всю эту цепь чудес, должен был тщательно замести свои следы.

Кто-то кормил его сорок лет, пока он находился под действием сонного порошка. Захария Харкер знал многое. Сигнал к усыплению подала Кедра Уолтон, но за ней стоял Захария. Голос Иакова, но рука Исаака.

Неужели Харкер следил за ним все эти сорок лет? Или Кедра?

Кто-то, по словам доктора, выполнил это дело хорошо. Кто-то заплатил за его окончательное излечение и — ограбил, раздел. Так что, очнувшись, он имеет столько же, сколько имел, когда появился на свет.

Даже меньше — тогда у него было наследство. Впрочем, этого права его окончательно не лишили. Сэм с неожиданным приливом гордости осознал, что, если бы существовал Джоэль Рид, он стоял бы около отца на длинных стройных ногах, красивый и элегантный, как сам Захария — бессмертный не только по праву рождения, но и по внешности.

Он испытывал почти болезненное ощущение, думая о раскинувшихся перед ним годах. Но, вспомнив о Слайдере, он подумал о нем в новой временной перспективе, которая казалась почти пугающей. Подобное отношение он мог испытывать к кошке или собаке. Отныне у него всегда будет сознание кратковременности жизни обычного человека.

Неудивительно, что семьи образовывали тесный союз. К кому можно испытывать чувство дружбы и любви без примеси жалости? Только к равному. Это древняя пропасть между богами и людьми.

Впрочем, текущих проблем это не решало. Его здесь терпят, благодаря кому-то. Но кому? Если бы только он мог схватить за горло человека, ждавшего его пробуждения. Кто-то намеренно излечил его, вырвал из забвения и выпустил в лохмотьях, без единого пенни. Зачем? Чтобы проследить за тем, что он будет делать? Так мог бы поступить бог. Захария? Он беспомощно огляделся на толпы людей, заполняющих Пути. Может, за безразличием одного из них скрывается интерес к его поведению? Или неизвестный соглядатай устал и отпустил его на свободу?

Что ж, со временем он узнает и это. Или не узнает никогда. Один из великолепных результатов последних нескольких часов считай у него в кармане — две тысячи кредитов. Первый шаг сделан. Теперь нужно решить несколько загадок, выяснить ряд деталей… Бессмертие!

Он запретил себе думать об этом. Мозг его отшатывался от бесконечной сложности, от фантастических перспектив его новой удлинившейся жизни. Он сосредоточился на двух людях: доставившем его в больницу и забравшем его оттуда, назвавшихся одним и тем же именем. Надо попросить Слайдера организовать расследование. Здесь Слайдер тоже будет полезен. Остальное придется делать самому.

В горле у него сухо. Он рассмеялся. Это не псевдожажда, вызываемая сонным порошком. Ему все еще трудно было поверить в то, что вода в любой момент утолит его жажду. Сойдя с Пути, он направился к ближайшему центру помощи и вдоволь напился холодной свежей воды.

Он смотрел на сверкающие Пути, на громоздящиеся над ними здания, мерцающие огнями, и что-то внутри него начало расширяться, расти и расти, — целая высокая башня, казалось, не сможет вместить этой огромной обширности. Он посмотрел на купол из империума, представил над ним мелкое море, облака и свод неба, который он никогда не видел. Так много нужно сделать. И не нужно торопиться. У него есть время. Все время в мире — целая вечность.

Время убивать.

Кости его были полны греха его юности,

который будет лежать с ним в пыли.

Злоба сладка для его рта…

Иов.

Оторванный от созерцания города, он оказался в руках двух человек в мундирах, сошедших за ним с платформы Пути. Мундир не изменился — это была особая правительственная полиция, и Сэм раньше, чем было произнесено хоть слово, знал, что спорить бесполезно.

Сэм был даже доволен, когда один из этих двоих показал ему значок и сказал:

— Пойдем с нами.

Наконец-то сделан хоть один осязаемый шаг. Возможно, сейчас он получит ответы на некоторые из мучивших его вопросов.

По самой быстрой ленте Пути они направились к центру башни. На них с любопытством оглядывались. Сэм держался за перила, чтобы сохранить равновесие. Он смотрел вперед — туда, куда они направлялись.

Бессмертные жили в высоких разноцветных зданиях, построенных в центре города и окруженных кольцом стен и садов. Полиция привела Сэма прямо к помещению семьи Харкеров. Сэм не удивился. Казалось невероятным, чтобы Захария, приказавший убить его сорок лет назад, позволил бы ему находиться без присмотра в следующие сорок лет. С другой стороны, казалось невероятным, чтобы Захария вообще позволил ему жить. Сэм пожал плечами. Скоро он узнает правду.

Его провели через маленькую дверь задней стены самой высокой башни по прозрачной пластиковой лестнице, под которой к находившимся внизу садам стремился поток серой воды. В воде плавали красные и золотистые рыбы, тянулись нити водорослей.

У основания лестницы ждал маленький позолоченный лифт. Полицейские впустили его внутрь и, ни слова не говоря, закрыли за ним дверь. Сквозь стеклянную дверь он увидел, как скользнули вниз их бесстрастные лица, и он остался один в слегка покачивающейся кабине, поднимавшейся к верхним этажам башни Харкеров.

Стены лифта были покрыты зеркалами. Сэм привыкал к роли Джоэля Рида, чувствуя себя глуповато и раздумывая, знает ли тот, кто ждет его наверху, что он — Сэм Рид? Маскировка хороша. Он не выглядит точно так же, как его предполагаемый отец, но естественное сходство очень велико.

Давление на подошвы Сэма увеличилось: лифт замедлил движение. Дверь открылась, и Сэм оказался в длинном зале, стены и потолки которого представляли собой сплошной ковер из веток и листьев. Зал освещался искусственным дневным светом из гидропонических бассейнов, проходящие под полом стволы тянулись кверху, образуя непрекращающийся туннель над головой. От легкого ветерка раскачивались цветы и плоды. Для выросшего в башне человека все это было экзотично сверх всякой меры.

Сэм осторожно пошел по молчаливому залу, уклоняясь от листьев, задевавших его по лицу. Как и все жители Венеры, он боялся опасной жизни ее поверхности и не доверял ей.

С противоположного конца зала доносилось журчание и плеск падающей воды. На пороге другой комнаты, у решетки, Сэм остановился в изумлении.

Комната была необычна. Растительные стены были сплошь покрыты цветами, от которых исходил тяжелый аромат. Пол комнаты был покрыт слоем голубоватой воды глубиной примерно в один фут. В ее поверхности отражались цветы. Крошечные рыбки мелькали среди плавающих листьев. В голубой воде неподвижно висели медузы, угрожающе раскачивая свою бахрому.

Филигранный стеклянный мостик, необыкновенно хрупкий на вид, шел через бассейн. Один его конец находился у ног Сэма, другой оканчивался у низкой платформы, покрытой подушками. Среди подушек полулежала женщина, опершись на руку, тогда как другая ее рука была опущена в воду. Ее бледно-зеленые волосы с золотистым отливом завивались на концах.

Сэм узнал ее, хотя лицо женщины и было закрыто ниспадавшими на него волосами. Он не мог не узнать удлиненные пропорции Кедры Уолтон, ее ленивую позу, форму головы и рук. Почему она здесь, в башне Харкеров, и зачем вызвала его?

18
{"b":"174400","o":1}