Мертвенно-бледное лицо посла постепенно приобретало обычный цвет, и выражение этого лица было радостным.

— Я велел доставить их всех сюда. Думаю, скоро мы сможем начать мирные переговоры. И в данных обстоятельствах, поскольку большая часть делегатов находится под гипнозом, я очень надеюсь на удачу. Мне кажется, что это полное и окончательное решение военной части той головоломки, о которой вы говорили…

Мортон вновь оказался в знакомом ресторанчике напротив Марии—Изолины Кастанья—Феррарис.

— Что с вами было? Уже два раза приносили счет, — шепнула она.

— Кажется, решение 96-Т означает вот что: местная группа абонентов Махалы отныне должна подчиняться моим приказам, а через две тысячи лет кто-нибудь прибудет сюда посмотреть, позволю ли я совершиться тому, чего они хотят. Я буду должен уволиться из армии и остаться на Диамондиане. Что вы думаете об этом? Как вам нравится идея сделать всех людей взаимозаменимыми с полковником Чарлзом Мортоном?

Пока он говорил, черноволосая молодая женщина оживилась. Вдруг она встала с места, быстро обошла стол и упала на колени коренастому смуглому диамондианцу.

— Господину Чарлзу Мортону и его супруге пора удалиться в укромный уголок и там воспользоваться своим уединением. Но одно я могу сказать тебе точно.

— Что же?

— Такой план, как тот, что предлагает эта Махала, никогда не будет принят диамондианцами.

Сказав это, она прижала в поцелуе свой изящный рот к толстым губам Мортона.

На Земле через несколько недель.

Заведующий художественной частью некоего журнала постучал в дверь своего шефа — главного редактора, вошел к нему и почтительно положил на его стол рукопись.

— Я получил новый рассказ лейтенанта Лестера Брэя. С Диамондианы.

— Слушайте, это ведь там только что подписали тот мирный договор! Покажите-ка мне это!

Глаза шефа искрились радостью, когда он читал: “Серые мысли под серым небом… Из своего окна Христомена видела над потемневшими крышами Нового Неаполя вершину Везувия-2, который непрерывно извергал клубы дыма…”

Широко улыбаясь, главный редактор поднял взгляд на своего молодого помощника.

— Нет, вы только послушайте! Какой местный колорит! Это непременно нужно поставить в ближайший номер! Это же фантастическая сенсация — мы первые опубликуем такой материал! Рассказ очевидца — да с этим мы прогремим на весь мир! Вы согласны?

— Конечно, шеф!

Я натянул на себя герметизированный комбинезон. Пересек ротонду Восточного порта, куда веерообразно сходились выходные пути и в центре которого находился разводной мост. Именно в этот момент я и заметил направлявшегося в мою сторону коренастого, смуглого парня с мощной грудной клеткой. На первый взгляд он явно относился к одному из индейских племен.

— Сеньор, — окликнул он меня.

Я из вежливости остановился. Взглянул на него повнимательней.

— Сеньор, — торопливо произнес он, — меня назначили вашим новым помощником машиниста.

Меня словно громом поразило. За время своего пребывания на Марсе я встречал людей всех рас и вероисповеданий. Но всегда только белые водили огромные, действовавшие на атомной энергии машины по бескрайним равнинам, в труднодоступных горах и вдоль покрытых льдом каналов. И причина этого была очень простой: превосходство белого человека в такого рода вопросах считалось делом установленным и никем не оспаривалось.

Из деликатности я попытался как-то скрыть охватившее меня замешательство.

— Рад иметь в вашем лице дорожного спутника, — выдавил я из себя. — И посоветовал бы вам поскорее надеть защитный костюм. До отправления остается всего лишь полчаса. Кстати, как вас зовут? Меня — Эктон, Билл Эктон, чтобы быть совсем уж точным.

— Хосе Инкухана. А спецодежда мне не нужна.

— На слух у вас южноамериканское имя, — неуверенно протянул я. И после несколько затянувшейся паузы добавил: — Послушайте, Джо, будьте благоразумны и поскорее попросите в экипировочном зале выдать вам НА-2. Да пошевеливайтесь, приятель! Потребуется время, чтобы облачиться в эту амуницию. Так что увидимся минут через двадцать.

И я отправился дальше. Сознаюсь, меня несколько стеснял в движениях мой собственный комбинезон НА-2. Вообще-то я не так уж и задумываюсь о той безопасности, которую гарантируют нам эти герметизированные одеяния, но следует откровенно признать, что на Марсе с его чрезвычайно разреженной атмосферой они были жизненно необходимы для обычного человека, если он находился вне помещения.

Не успел я сделать и нескольких шагов, как обнаружил, что Хосе по-прежнему тащится за мной.

— Вы можете располагать мною прямо сейчас, сеньор Эктон, — сказал он самым естественным тоном.

Сдерживая вспыхнувшее во мне раздражение, я обернулся к индейцу:

— Хосе, когда вы прибыли на эту планету?

Он окинул меня безмятежным взглядом.

— Пару дней тому назад, — ответствовал он, поднимая в подтверждение своих слов два пальца.

— И вы уже успели побывать там? — я красноречиво махнул рукой в сторону унылого, пустынного пейзажа.

— Конечно, — ответил он, кивнув головой. — Еще вчера.

Его умные глаза внимательно изучали меня.

Я был настолько ошарашен его словами, что стал беспомощно озираться вокруг. К счастью, в поле моего зрения попал Манэ, суперинтендант нашей ротонды.

— Эй, Шарль! — позвал я его.

Манэ, высокий француз, тут же подскочил к нам.

— Рад, что вы уже познакомились с Хосе, — затараторил он.

— Шарль, — улыбнулся я, — ознакомь его, пожалуйста, с ситуацией на Марсе. Просвети его, в частности, насчет того, что здесь содержание кислорода в воздухе примерно соответствует тому, что встречается на Земле на высоте в восемь тысяч метров. И объясни ему, что в этой связи необходимо носить соответствующую одежду.

Манэ улыбнулся.

— Сеньор Инкухана родился в Андах, в городишке, расположенном на высоте в пять тысяч четыреста метров над уровнем моря. Для него Марс — не более чем самая обычная вершина. — Он внезапно прервал свою речь, кого-то заметив. — А вот и Фрэнк! Эй, Фрэнк, поди сюда!

Фрэнк Грей отвечал за нормальную работу атомного двигателя. Он подошел небрежной походкой. Его худощавое и похожее на негнущуюся палку тело казалось непомерно большим в скафандре. Ему представили сеньора Инкухану. Фрэнк машинально протянул руку, но вдруг резко отдернул ее, нахмурившись.

— Что за бред? — взорвался он. — Кто это своевольничает и включает в список претендентов на должность машиниста посторонних людей? — Не ожидая ответа, он продолжал все в том же гневном тоне: — Ага, теперь припоминаю. Что-то болтали о новой партии завербованных индейцев. Это — самое настоящее оскорбление для подлинного специалиста-техника. И что же это за дельце задумали они тут провернуть? Неужто они хотят убедить нас, что мы лишь банда поденщиков?

— Фрэнк, вы достаточно образованный человек, чтобы понять простую истину: если мы сможем набирать в экипаж людей, способных жить… — примирительно начал Манэ, но тут же смолк.

Потому что Фрэнк, резко развернувшись, пошел своей дорогой. Мы растерянно смотрели вслед удалявшемуся машинисту. Я искоса метнул взгляд на Хосе, но его лицо оставалось совершенно невозмутимым. Манэ вытащил из кармана часы.

— Вам сейчас лучше всего подняться на борт и показать Хосе некоторые из приборов, объяснив, как обращаться с ними.

Строго по расписанию “Крыса пустыни” — так звали наш локомотив — была мягко выведена электрическим тягачом в гигантское депо, служившее переходным шлюзом между ротондой с ее искусственным климатом и марсианской атмосферой. Спустя несколько мгновений я нажал на рычаг. Стронувшись с места, локомотив инерцией своей громадной массы выкатился на студеные рельсы “иного мира”.