Модиун почувствовал, что здесь явно пахло заговором (должно быть, один из членов комитета, не ставя в известность нунули, напрямую внушил мысль об убийстве человеку-гиене).

— А может быть, — сказал Модиун, — все это вполне естественно и произошло случайно? Вас из осторожности попросили держать при себе оружие, ну и проверили его состояние. Может быть, это вовсе не значит, что вас ждут какие-нибудь поручения…

Такое решение не приходило в голову. Они тут же расслабились и продолжали рассказывать о своих жутких приключениях на Гании. Через некоторое время они уже хохотали во все горло, подтрунивая друг над другом.

Наконец Модиуну показалось, что прошло уже достаточно времени. Слушая болтовню друзей, он кое-что продумал и принял решение.

Встав во весь рост, человек поднял руку, чтобы привлечь к себе внимание остальных. Наступил торжественный момент, и Модиун заговорил:

— Парни, я должен вам сообщить нечто важное…

И он рассказал им, по возможности простыми словами, кто он такой, что сделал и что еще осталось сделать.

После его слов наступило продолжительное молчание. Кончилось оно тем, что Роозб встал и, не говоря ни слова, пожал ему руку. Это послужило сигналом для других. Все они сделали то же.

Потом сели, все еще не отрывая от него глаз, а Роозб констатировал:

— Значит, ты теперь здесь со всеми своими возможностями восприятия и контроля?

Модиун кивнул головой, соглашаясь.

— Я только не понимаю одного, — проговорил он. — Нет никакого сомнения в том, что все, что они проделали со мной, они проделали и с Судлил. Однако выходит, что она жива. Ее не убили. Почему?

— Да просто ее держат, чтобы в подходящий момент использовать этот козырь против тебя, — мрачно заметил Нэррл. — Зоувг прикрывается ею, опасаясь ответных действий с твоей стороны.

— Но, — запротестовал Модиун, — если они располагают такими методами мощного воздействия на разум, зачем им заниматься всей этой ерундой?

Молчавший до того Доолдн сказал:

— Я не вижу здесь никаких проблем на будущее. Просто тебе следует держаться подальше от этих зоувгов и их хитроумных методов контроля (тут он скорчил гримасу отвращения).

— Конечно, — поддержал его Айчдохз.

Роозб и Нэррл дружно закивали, присоединяясь к этому предложению.

— Конечно, так и только так следует поступать, — проговорил человек-лиса.

— Ну-ну-ну, знаете… — заколебался Модиун.

Последовавшее за этим молчание смущало его. Да и сам он думал про себя, что человеческое существо не может поступать так, как предлагали его друзья животные. По той простой причине, что человек является высшей формой жизни.

Для него не стоял никакой вопрос, может он поступать так или иначе. Осмелится или не осмелится. В то же время Модиун никогда не пренебрегал опасностью, и вовсе не потому, что ему не хватало смелости. Если он и избегал опасности, то делал это из чисто философских соображений, но в данном случае это было невозможно. В данном случае он уже давно принял решение поговорить с членом комитета. Так он сейчас и разъяснил своим друзьям.

— Нужно, в конце концов, чтобы кто-нибудь пошел и разобрался с тем, что они затевают, и отговорил их так поступать. Заставить их предоставить объяснение, например, относительно того миллиона существ, которым они поручили осуществлять захват планет. Нужно, чтобы кто-то объяснил этому комитету, сколь вредна такая экспансионистская политика для всех, кто в той или иной мере принимает в ней участие. Ведь некоторые даже поплатились за это жизнью. Другие пострадали от ран… Да и вам самим разве приятно было валяться в ганианской грязи?

— Конечно, нет, — согласились друзья.

— Вот все это я и хочу им высказать. Посадку же постараемся совершить рядом с местом, где живут члены комитета.

— А вдруг они попытаются воспользоваться своим трюком мысленного воздействия и окажутся сильнее тебя? — запротестовал Нэррл.

Модиун махнул рукой, как часто делал человек-лиса.

— Это неважно.

— Да вы что! — взорвался Доолдн. — С ума, что ли, все сошли? — Он повернулся к остальным. — Неужели вы не видите, что у этого парня неладно с мозгами?

Модиун расценил это как дальнейшее разрушение барьеров у них в мышлении, что явилось следствием его откровенного признания.

Он — человек! Потомок их древних создателей!

Они испытывали почтение к нему и в то же время опасались за него. Во вспышке человека-ягуара выплеснулись их эмоции.

Роозб дружески проворчал:

— Послушай, дружище, у тебя, конечно, доброе сердце, но скажу тебе совершенно определенно, что живым ты от зоувгов со своей философией не выйдешь!

— Кроме того, — вмешался Нэррл, — ведь ты же овладел огромными знаниями. Может быть, они помогут тебе выяснить, уязвимы ли зоувги?

Такой подход поразил человека, и он медленно ответил:

— Видишь ли, когда я начинаю думать о совершенном зоувгами насилии… то мне приходит в голову, что им многое неизвестно ни о Айлэме, ни о черной дыре. Во всяком случае, они знают об этом слишком мало, чтобы правильно пользоваться этими силами.

Доолдн тут же вскочил на ноги.

— Не стоит заниматься интеллектуальным трюкачеством, скажи лучше, как можно практически использовать твои знания?

Модиун глубоко вздохнул.

— Третий закон механики, — спокойно объяснил он, — справедлив для Айлэма, как и для обычного пространства, конечно, с некоторой разницей, касающейся сохранения энергии волн.

— Не совсем понимаю. И что из того? — спросил, наклонившись вперед, Айчдохз.

Доолдн нетерпеливо скороговоркой произнес:

— Да тут все просто. Действию всегда соответствует равное противодействие.

Как бы объяснив это остальным, он спросил у Модиуна:

— Так в чем же заключается твоя идея?

— Дело в том, что они не должны были взрывать город людей за барьером, используя энергию Айлэма. Противодействие до сих пор сохраняется в едином психическом пространстве.

Тут Модиун сердито набычился.

— И если кто-нибудь когда-нибудь обнаружит сгусток этого противодействия и к тому же этот кто-то будет знать, как воспользоваться своим открытием, то… пусть зоувги поберегутся. Они, как это говорилось когда-то, выпустили джина из бутылки…

— Как я понимаю, этим “кем-то” будешь ты? — спросил Роозб.

— Могу быть и я, — резко ответил Модиун.

Они были потрясены, что человек доверил им такие сведения. Однако Модиун сглотнул слюну и тихо сказал:

— Нет. Наверное, все-таки я никогда не смогу воспользоваться этими знаниями, ибо их практическое использование привело бы к страшной бойне.

— Нет! Вы только послушайте этого обормота! — возмутился Айчдохз.

А Роозб встал и спокойно заявил:

— Ладно, мы спустимся с тобой вниз и будем страховать тебя своими электрическими ружьями. Думаю, что чуть позже обсудим конкретно, как следует действовать.

— Я полагаю, — начал Модиун, — что сначала нужно будет высадить армию. Но это вовсе не для того, чтобы она открыла стрельбу или начала какие-нибудь агрессивные действия. Если с высадкой все обойдется благополучно, то зоувгам будет трудно — если не сказать невозможно — действовать против такого количества существ.

— А вот это вполне разумная мысль, — одобрил Доолдн.

Они позавтракали, и потом Модиун в сопровождении взволнованной четверки людей-животных направился к командной рубке звездолета.

— А вдруг они не захотят впустить нас к себе? — с сомнением проговорил Нэррл, когда друзья уже добрались до двери, расположенной в глубокой нише. Ее окаймляли разноцветные лампочки, а на металлической поверхности видна была надпись: “Вход только для персонала. Посторонним вход воспрещен”.

Энергетическое воздействие Модиуна без труда позволило преодолеть эту преграду. Затем он заставил своим воздействием находящихся внутри людей-гиен техников и инженеров покинуть помещение. Когда персонал исчез, Модиун внимательно осмотрел запоры всех дверей и подошел к вмонтированному в стену огромному экрану.