Семп чутко уловил, что сразу же по возникновении этой мысли чистая энергия ниджэна стала убывать. Появилась эмоциональная неустойчивость: он переходил от взрывов радости к… раздражению, затем к всплеску негодования, вылившемуся в самообольщение: “А может быть, я Бог или, по меньшей мере, полубог. И значит, все ДОЛЖНО мне повиноваться!”

И снова возобладал цикл предательства, запущенный логикой уровней.

“Но мне ведь было хорошо, когда это случилось!”

Все это время Семп, пристально наблюдая за развитием событий, вел смертельный для него бой, только смысл его от него ускользал. В сущности, никто в обычном смысле этого слова с ним не боролся. Он барахтался в тенетах какой-то природной силы, которая выходила за рамки имевшегося у него до сего времени опыта. Это что-то было фундаментальным свойством пространства, о котором ни люди, ни силки пока даже не подозревали.

Воспользовавшись ослаблением внешнего воздействия, Семп воздвиг собственные барьеры, подтянул ресурсы корабля-ловушки и компенсировал свои энергопотери. Золотистая точка сразу же исчезла.

Семп снова очутился в громадном зале. Несколько человек, сидевших за пультом огромного комплекса приборов, удивленно уставились на него.

Семп узнал в них высший персонал Властей силки. Посредник Бэкстер в один прыжок преодолел разделявшее их расстояние. Между тем Семп испытывал особую, дотоле ему неизвестную, нестабильность в теле. Это не было неприятным ощущением, нет. Просто какая-то его часть как бы осознавала себя связанной с неким далеким миром. Он встревоженно подумал: “Видно, я все еще частично связан с тем местом, где только что находился. Так что в любую минуту меня могут вытянуть отсюда обратно”.

Самым неприятным моментом было понимание собственной незащищенности. Из всех возможных вариантов обеспечения безопасности в голову приходил только один — поскорее трансформироваться в человека.

Нельзя сказать, что это было тщательно взвешенное решение. Подумалось, что изменение структуры может оборвать эту ниточку… связи с дальними рубежами. Вот и все. И все же он тут же провел перевоплощение и в этой спешке даже чуть не свалился на пол.

Как он в то же мгновение убедился, этот его шаг, кажется, дал положительные результаты. Угнетавшее его чувство спеленутости чем-то далеким отступило. Совсем оно не исчезло, но притаилось тихой тенью, стало еле различимым шепотом, хотя до этого заявляло о себе громким повелительным окриком.

Семп, не давая опомниться Бэкстеру, потребовал:

— Чарли, нужна немедленная консультация с компьютером. Я не имею ни малейшего представления о том, что происходило со мной!

Кто-то услужливо подсунул Семпу плащ, в который он машинально закутал свой обнаженный торс. Бэкстер не удержался:

— Но что все-таки случилось?

— Пока я выиграл некоторое время, — нетерпеливо откликнулся Семп.

На самом деле все было, несомненно, сложнее. Противник не смог уничтожить его мгновенно. Семпу удалось сманеврировать и запутать своего врага. В столкновении с высшим для него существом он сумел проявить свою ловкость и умело использовать способности силки. Но теперь он остро нуждался в помощи.

Взвинченный Бэкстер бросил:

— Сколько у нас времени?

— Думаю, надо действовать максимально быстро. Самое большее… час.

В этой ситуации даже умопомрачительная скорость работы компьютера показалась Семпу черепашьей, и он сидел как на иголках, пока из чрева электронной машины не поступили четыре оценки происшедших событий.

Первая из двух отобранных, под номером “три”, представлялась совершенно необычной:

“Впечатление: случившееся с вами тесно связано с каким-то разумом. Но есть в этом что-то предельное, чего нельзя переступать, нечто сущностное для всех вещей в мире”.

Принять эту гипотезу было трудно. Что такое “предельное”, “сущностное для всего”?

“Мне нечего больше добавить, — продолжал компьютер. — Свободное оперирование пространством, что, судя по всему, доступно ниджэнам, для нас — дело абсолютно темное. Представляется: базовые элементы их систем настолько полно адаптируются к любым условиям, что всегда имеют преимущество перед всеми другими формами жизни. Получается, что они в чем-то господствуют над самой сутью вещей”.

Признание компьютера в собственном бессилии прозвучало для Семпа в крайне неприятный для него момент. Он вдруг почувствовал, что сила, так властно удерживавшая его прежде, когда он выступал в форме силки, теперь настраивалась на его человеческий облик. Возникло ощущение, что его вот-вот изымут из этого мира. Он поспешно проинформировал об этом Бэкстера.

— Наверное, лучше вернуться в состояние силки, — закончил он.

Ответ Бэкстера показал, что тот прекрасно понял, какая опасность нависла над Семпом — возможность оказаться в космосе в обличье человека. И все же он тревожно поинтересовался:

— А разве вы не спешили избавиться от формы силки потому, что чувствовали себя тогда более уязвимым для того, кто так упорно не желает выпустить вас из-под своего влияния?

Все верно. Но где альтернатива? В виде силки он по крайней мере хоть какое-то время будет чувствовать себя уверенно в опасной внешней среде.

Бэкстер настаивал:

— Нэт, почему бы вам не принять какое-нибудь иное состояние?

Семп удивленно воззрился на него:

— Чарли, последствия того, что вы предлагаете, непредсказуемы!

Бэкстер с жаром продолжал развивать свою мысль:

— Нэт, если в данном случае мы будем еще колебаться и в отношении доверия к самим себе, тогда проблема воистину неразрешима.

Ощущение неизбежности насильного внешнего преобразования становилось все острее. Но и то, что предлагал Бэкстер, отпугивало своей неизвестностью не меньше, чем угроза со стороны ниджэна.

Речь шла о том, чтобы принять какую-то новую форму, отличную от тех трех, что были его естественным состоянием. Но какую? Все дополнительно ему известные принадлежали чужакам: кибмадину, тому созданию, в которое тот превращался, и… ниджэну!

— Для перевоплощения в кого-то мне надо иметь его мысленный образ, — объяснил он Бэкстеру. — А я “видел” всего несколько других существ.

— Трансформируйтесь в ниджэна! — буквально выкрикнул Бэкстер.

Семп, полный недоумения, переспросил:

— Вы говорите это серьезно?

В этот момент он почувствовал, что какая-то его часть начинает отдаляться от него. Больше ждать было нельзя, и Семп молниеносно передал в свою систему преобразования образ ниджэна.

Каждая клеточка его тела получила одновременный и одинаковый заряд энергии, послуживший детонатором.

Процесс прошел быстро, потому что высвободившаяся таким образом химическая энергия нуждалась в последующих скоростных реакциях. Теоретически все должно было произойти менее чем за секунду. Практически, из-за скорости притирания друг к другу клеток, понадобилось ровно пять с половиной секунд.

И Семп оказался в странном для себя месте.

Первое ощущение Семпа — он снова читает мысли ниджэна. А тот в этот момент сосредоточился на чем-то, появившемся слева от него. “Присмотревшись”, ниджэн обнаружил, что к нему из своего далека пожаловала сама Н’Ята.

Само по себе подобное посещение было ему приятно и доставляло массу удовольствия, потому что она была по крайней мере на полфазы выше его по развитию. В обычных условиях он высоко оценил бы этот жест как льстящий его самолюбию и даже в известной степени полезный для него. Он не преминул бы использовать эту идеальную возможность для того, чтобы понаблюдать за ней и перенять кое-что из ее совершенств.

Но нынешнее положение ниджэна не было ни нормальным, ни обыденным. Она примчалась в ответ на его зов о помощи, учитывая вызывавшую беспокойство неспособность коллеги справиться с Семпом.

Охватившая в этой связи Н’Яту тревога проявилась в ее движении. Он воспринимал ее как простую золотистую точку величиной с атом. То обстоятельство, что она была такой невообразимо малой величины и расположилась слева от него, позволило ему скрестить свои силовые линии.