Фильм, выпущенный на экран в 1993 году, произвел фурор, став очередным кассовым рекордсменом. А продажа маек, кепок и сувениров с символикой «Парка…» (в современном бизнесе это называется мерчандайзингом) в итоге принесли постановщикам едва ли не больше, чем сама лента.

Деньги — вещь заразительная, особенно если удастся как-то протиснуться к печатающему их станку, и Майкл Крайтон не стал исключением. Он споро, не особенно заботясь о качестве, «навалял» роман-продолжение, который столь же оперативно экранизировал все тот же Спилберг. Крайтон назвал роман «Затерянным миром» — точь-в-точь, как у классика Артура Конан Дойля, — и режиссеру с продюсером пришлось несколько подкорректировать «зарвавшегося» автора: в прокат картина вышла под более длинным названием — «Затерянный мир: парк юрского периода».

Затем киномэтру, очевидно, наскучило разрабатывать богатую жилу, и над третьим сиквелом, «Парк юрского периода III», трудился уже другой режиссер — Джо Джонстон. В его картине действие происходит на острове Сорне — запасном экспериментальном полигоне корпорации «InGen», клонирующей вымерших гигантов. В этом «затерянном мире» некоторые виды динозавров успели эволюционировать настолько, что овладели примитивным языком и интеллектом, превышающим интеллект приматов. В остальном же никаких новаций вышедшая в 2001 году картина не содержит — ни сюжетных, ни постановочных. Ископаемые ящеры по-прежнему чудовищны, компьютерные съемки все так же совершенны, однако и к первому, и ко второму зритель уже успел попривыкнуть, отчего эффект новизны потерялся.

Тем не менее при всех очевидных «провисах» и повторах «Парка юрского периода III» публика, как оказалось, динозаврами еще не насытилась. Иначе с чего бы кинокомпании «Universal Pictures» и собственной фирме Спилберга «Amblin Entertainment» объявлять о съемках четвертого фильма, выход которого запланирован на следующий год? Впрочем, и к этой картине писатель Майкл Крайтон будет иметь отношение опосредованное: только как автор идеи.

Спустя два года после первого «Парка юрского периода» на экраны вышла еще одна экранизация крайтоновского романа-бестеллера — одноименный фильм «Конго» (1995) режиссера Фрэнка Маршалла. И на сей раз Крайтон-писатель не изменил однажды найденной собственной формуле успеха: увлекательный научно-приключенческий боевик, для пикантности сдобренный несколькими каплями science fiction. А режиссер не возражал: боевик — он и в Африке боевик, зритель это любит! Тем более, что в фильме показана не совсем обычная Африка: в ней сохранились заповедные «затерянные миры», вызывающие в памяти не столько роман упомянутого выше Артура Конан Дойля, сколько балансирующие на грани мистики фантазии Хаггарда.

Что касается научной фантастики, то она, в основном, сводится к впечатляющему арсеналу технических «игрушек» (вроде тех, что постоянно мастерил для агента 007 неутомимый Кью), которыми оснащена героиня, бывшая «спецназовка» ЦРУ. Однако привычная формула литературного коктейля на экране не сработала. Фильм удачей ни для Крайтона, ни для постановщика не стал.

А вот следующий провал — экранизацию в 1998 году другого крайтоновского бестселлера «Сфера» — объяснить весьма сложно. Дело в том, что картину снял режиссер Барри Левинсон, в активе которого один из шедевров современного американского кино — «Человек дождя», а главную роль сыграл Дастин Хоффман! Однако в «Сфере» и блистательный Хоффман оказался не у дел: «вытянуть» картину он при всем старании не смог. Почему история о том, как экипаж глубоководного батискафа исследует покоящийся на океанском дне инопланетный космический корабль, в результате вышла столь сумбурной, невнятной и абсолютно не захватывающей (что уж совсем странно для такого мастера, как Левинсон, и при наличии такого материала, как роман Крайтона) — полная загадка. Может быть, все дело в том, что очень трудно сегодня поразить воображение зрителя фильмом о притаившемся в недрах инопланетного звездолета Чужом — после шедевра Ридли Скотта! В «Сфере» зрителя пугают, пугают, а не страшно; и даже в отдельных случаях, когда увиденное на экране вызывает мороз по коже, это страхи все-таки традиционного «хоррора»: научно-фантастическая составляющая, которая худо-бедно присутствовала в романе Крайтона, в фильме почти неразличима.

И вот, наконец, последняя из экранизаций — вышедший в конце прошлого года фильм Ричарда Доннера «В ловушке времени». Фильм оглушительно провалился в прокате. Хотя сюжет давал режиссеру прекрасную возможность выжать все, что можно, из еще одной стопроцентно возбуждающей «смеси» — научной фантастики и исторического боевика.

Сюжетная завязка сводится к следующему: в начале XXI века группа студентов-археологов под руководством профессора наткнулась во время раскопок во Франции на развалины неизвестного доселе феодального замка. Пока профессор временно отлучился по своим делам, студенты обнаружили в руинах запечатанную секретную комнату, в которую, судя по всем признакам, никто не заходил последние шесть столетий. А в комнате — очки своего шефа и его же письмо, обращенное к студентам и написанное… в 1357 году!

Для зрителя, с научной фантастикой знакомого слабо, дальнейшие события в двух параллельных исторических пластах выглядят крайне непонятно и неубедительно. Но и постоянного читателя этой литературы, сразу же догадавшегося, что профессор отправился в Средневековье на очередной машине времени, кажется, не очень убеждает то, как режиссер распутывает обычные в таких историях логические парадоксы, связанные с «хроноклазмами».

Так и пришлось бы в очередной раз завершать обзор экранизаций научной фантастики на минорной ноте, присовокупив к богатой компании неудачников еще одного автора — Майкла Крайтона, если бы не его собственные постановки. Точнее — одна, причем дебютная! Фильм «Мир Дикого Запада» (1973) — редкое в современном американском кинематографе сочетание картины одновременно умной и увлекательной, динамичной, захватывающей. Действия в фильме, снятом Крайтоном по собственному оригинальному сценарию, происходят в парке развлечений недалекого будущего. Созданном для того, чтобы праздные туристы смогли испытать в нем своего рода «безопасный экстрим» — попробовать себя в роли героя вестерна, древнеримского патриция или средневекового рыцаря. Можно, в полном соответствии с киномифологией того же вестерна, навязанной не одному поколению американцев, все время оставаться «самым крутым», убивая врагов и не опасаясь за собственную жизнь. Потому что в этом технологическом «диснейленде» посетителям противостоят роботы, загримированные под забияк-ковбоев, гладиаторов или кровожадных феодалов-соперников, и в электронный интеллект каждого робота вмонтирована особая программа в духе знаменитых азимовских Трех Законов Роботехники. Короче, не смогут роботы убить людей, хотя и сражаются с ними до предела убедительно.

Адреналина у посетителей парка — выше крыши, и аттракцион процветает. А дальше происходит сбой в системе, и отпуск оборачивается настоящим экстремальным шоу в духе нынешних телевизионных «Последнего героя» или «Фактора страха». Скорее, второго, ибо на кону теперь — не денежный приз, а жизнь туристов.

За два десятилетия до «Парка юрского периода» (который фэны мудро окрестили «Миром Дикого Запада — роботы + динозавры») Крайтон-режиссер ненавязчиво рассказал две не потерявшие актуальности философские притчи. Причем, используя минимальные постановочные спецэффекты. Чего стоит одна находка — Юл Бриннер, которому для создания образа робота никакой грим не нужен, достаточно контактных линз и фирменной бриннеровской походки! Первая притча — о том, куда может завести типично американская безграничная вера в технический прогресс. А вторая — об изначальной обреченности любых попыток общества бороться с насилием путем легальной «канализации» человеческой агрессии. То есть всех этих кинобоевиков (вестернов, криминальных триллеров и «ужастиков»), сцен насилия и реальных трагедий на телевидении, «игр на выживание», reality show, боев без правил и прочих зрелищ, организаторы которых неизменно отбиваются от гуманистов с помощью следующего аргумента: человек изначально и неизлечимо агрессивен, пусть лучше он смотрит убийства на экране и сублимирует, вместо того, чтобы выходить с ружьем или ножом на улицу. Фильм Крайтона — один из самых умных и ненавязчивых контраргументов такой точке зрения. Режиссер, по сути, развенчивает стопроцентно американский миф — вестерн с его идеалом «крутизны» как меры правоты: прав тот, кто способен быстрее соперника выхватить шестизарядный «кольт» из кобуры.