Но, может, стоило призвать на помощь еще корабли? Ведь в этих водах находятся и другие наши суда. Я уже знала, что наш флот представлен тут десятью кораблями, причем разных видов – БПК (большими противолодочными кораблями), БДК (большими десантными кораблями), сторожевыми кораблями, морскими буксирами… Где они все?

Еще мне объяснили, что Средиземноморье – зона постоянных интересов России, и наши корабли находятся и там. А в планах – договориться с Кубой и Вьетнамом о пунктах базирования нашего флота.

При подходе к гавани (еще не стемнело) я вышла на палубу, чтобы осмотреть ее при свете дня. Рядом со мной оказались ребята из службы безопасности моего мужа и двое украинских моряков.

– Они чего, ледокол перегнали? – спросил Михась, осматривая территорию. – Он должен был уже показаться.

Вместе с коллегой они стали обсуждать местонахождение ледокола и пришли к определенному выводу: его нет на месте! Михась тут же побежал на мостик, с которого каким-то образом установили связь с боевым кораблем – с корабля что-то передали, чтобы мы могли переговариваться с ними, а не только перекрикиваться.

Вскоре на палубе боевого корабля тоже собралось немало народу.

– А моряки с ледокола не могли на нем уйти, как мы? – спросила я у капитана Джона, который вышел на палубу и встал рядом со мной.

– Вообще-то габариты судна не те, чтобы на нем сбегать… Судя по тому, как действуют пираты, они должны были снять или испортить часть оборудования. Странно, что у нас не испортили. Я до сих пор удивляюсь.

Ответ на вопрос о местонахождении ледокола получил Сергей Николаевич, который поговорил с кем нужно в Москве. Капитан Джон, с которым Сергей Николаевич связался после общения с Москвой, сообщил, что нам следует менять курс. Мы пройдем немного дальше на юг, к месту, откуда гораздо ближе до крепости шейха, где должны держать самых ценных пленников. Возможно, так будет лучше для всех.

– А ледокол-то где? – спросила я у капитана Джона после того, как он пообщался с коллегой. – И как его планируют доставить в Россию?

Я понимала, что моряков Сергея Николаевича недостаточно, чтобы управлять и боевым кораблем, и научно-исследовательским судном. То есть вначале нужно освободить команду ледокола, вернуть ее на корабль, а потом вместе уходить из этих вод. Мимо места стоянки ледокола мы проходили для того, чтобы провести рекогносцировку – насколько я понимала ситуацию. Но неужели научно-исследовательское судно куда-то перегнали? Кто? Зачем?

– Корабль на дне морском, – сказал капитан Джон.

– То есть как? – моргнула я.

– А вот так. Пираты его утопили.

– Зачем?!

– Вы меня спрашиваете, миссис Валерия?

– Откуда это известно?

– Съемки со спутника, – пожал плечами капитан Джон. – Теперь же техника шагнула так далеко вперед, что я мало что понимаю! То есть я не понимаю очень многого, что является совершенно естественным для современной молодежи.

Я спросила, что именно показали съемки со спутника. Оттуда можно увидеть, как корабль топили? И каким образом его топили?

Капитан Джон не знал ответа на последний вопрос, но сказал, что съемки позволяют – при определенных условиях – увидеть лежащий на дне морском корабль. Конечно, корабль должен быть большим, вода – прозрачной, съемка – почти прицельной.

– Я считаю, что съемка была сделана как раз в тот момент, когда он уходил на дно, – заявил капитан Джон. – То есть он был уже под водой, но пока не лег на грунт. Или даже не полностью под водой… Повезло.

– А где его затопили? Ведь если такой огромный корабль пустили на дно рядом с гаванью, это осложнит в нее вход. Или они специально так сделали, чтобы большие суда не могли к ним зайти? Может, поэтому и затопили? Для защиты своих вод от боевых кораблей, которые на него напорются, если захотят тут пройти?

– Нет, они отогнали его подальше в океан. Он не помешает заходу в гавань. Вообще никак не помешает судоходству.

– Но зачем? Ведь они даже не обращались к нашим властям! Они не получали отказа! Переговоров о выкупе не велось!

– Может, они решили действовать по-новому? – посмотрел на меня капитан Джон. – Пираты никогда не ходили в те воды, где захватили научно-исследовательское судно. Они никогда не брали такие суда. И, миссис Валерия…

Капитан Джон замолчал в задумчивости.

– Говорите, что хотели сказать.

– Они могли получить информацию о том, что вы, русские, не собираетесь платить выкуп. Или им объяснили, что русские, скорее всего, не захотят платить, а пошлют своих морских пехотинцев. Ведь, насколько я понял, к шейху на работу подались два сотрудника службы безопасности вашего мужа. Они-то могли просчитать действия ваших властей. Или они могли решить, что это будет наиболее вероятным ходом действий. И ведь они оказались правы.

– И шейх приказал утопить ледокол в воспитательных или назидательных целях?

– В общем, да, – посмотрел на меня капитан Джон.

– А… люди?

Капитан Джон развел руками. Я прекрасно понимала, что съемка со спутника, конечно, не могла показать, остался ли кто-то на судне или нет.

– А мы не пойдем к месту затопления?

– Пока нет. Как дальше – не знаю. То есть наша яхта точно не пойдет. Нам там делать нечего. Вероятно, направится какое-то из российских судов, но не этот боевой корабль. Нужно же специальное снаряжение для работы на глубине.

– На этом боевом корабле его нет?

– Я понятия не имею, что там есть, а чего нет. Наверное, акваланги есть. Но нужны не только акваланги. Там же нужно будет проникать в разные помещения, смотреть, кто и что осталось… Наверное, мы с вами никогда не узнаем деталей. Хотя информация в СМИ должна появиться. Может, это будет международная операция, хотя судно было ваше.

– Что мы будем делать, пока морские пехотинцы атакуют крепость шейха?

– Вы и я? Останемся на яхте. Даже если вы хотите поучаствовать в этой боевой операции, думаю, что вас с собой не возьмут, как бы вы ни просили.

Капитан Джон улыбнулся.

Но до боевой операции морских пехотинцев на суше случилась одна совершенно неожиданная встреча на воде…

Шлюпку вначале заметили с боевого корабля. Я не знала, есть ли у них радар. Наверное, должен был быть – и тогда заметить ее должны были давно. Или радар не берет такие мелкие суда? Ответов на эти вопросы я не знала.

Я сама увидела шлюпку в бинокль, который любезно протянул мне капитан Джон, сообщивший, что она появилась впереди нас. То есть что мы ее догоняем. Шла она в том же направлении, что и мы, то есть на юг.

– Это, наверное, пираты, – сказала я и вопросительно посмотрела на капитана Джона.

Он пожал плечами.

– Думаете, могут быть безобидные местные жители?

– Да тут все пиратство поддерживают! – взорвался капитан Джон. – Они же все с него кормятся. Так что безобидных местных жителей тут нет и быть не может. Но могут быть сбежавшие моряки.

– Что мы будем делать?

– Зависит от того, кто в лодке.

В лодке оказались не пираты, не моряки, а ученые с научно-исследовательского судна, не так давно затопленного в Индийском океане.

Троих сбежавших мужчин подняли на борт нашей яхты. К нам перебрался Сергей Николаевич, врач, который был на боевом корабле, и еще один мужчина, который никак не представлялся. Интересно, теперь на кораблях плавают какие-то современные аналоги бывших кагэбэшников или нет? Я не стала задавать таких вопросов.

Первым делом людям оказали медицинскую помощь – они сильно обгорели. Эти мужчины совсем недавно находились в совершенно другом климате, при других температурах. Хотя они ведь собирались идти и через экватор? По жарким широтам? Иначе-то в родные воды не добраться. Но они явно не собирались спасаться от пиратов в открытой шлюпке, при температуре воздуха где-то плюс сорок (если не больше), под палящим солнцем, с минимумом одежды и воды.

Пока врач оказывал первую помощь, я принесла пострадавшим воды с лимоном (ее специально попросили). Есть мужчинам не хотелось. Выглядели они уставшими, но были счастливы встретиться с соотечественниками.