Так Лукреция в третий раз стала вдовой.

Через шесть месяцев она вышла замуж за Альфонса д’Эсте, сына герцога Феррарского. Она была в этом городе, когда 18 августа 1503 года узнала о смерти отца.

Известно, как умер Александр IV.

Расточительность Чезаре перешла всякие границы, он задумал отделаться от трех или четырех богатейших кардиналов, среди которых были Карнето и Карафора, а Александр разрешил ему чеканить монеты каким-то новым способом. Он пригласил кардиналов и их друзей на роскошный ужин. Чезаре передал дворецкому отца две бутылки вина, приказав ему подать их только тогда, когда он даст знак.

Вследствие непонятной ошибки один из слуг подал это именно вино за несколько минут до ужина его Святейшеству и герцогу Валентинуа, почувствовавшим потребность освежиться. Александр IV умер через несколько часов в ужасных конвульсиях. Чезаре принял противоядие и спасся. Он умер через десять лет от выстрела при осаде Вианы, во время войны Жана д’ Альбер с коннетаблем Кастильским.

Слишком славная смерть для чудовища, достойного только эшафота!

Лукреция пережила всех своих родных. Но годы, тяготевшие над ней, смягчили ли ее характер? Если она еще имела любовников в Ферраре, то, по крайней мере, она не отравляла их. Это был уже прогресс!.. Одним из этих последних любовников был друг Ариоста Петр Бембо, в письмах к которому Лукреция выражала самую пылкую любовь. Но любила ли она на самом деле? Могла ли она чувствовать истинную любовь?..

Нет, Господь ни разу не дозволил ей испытать чистой и действительной радости, зато по его воле она познала истинную и горькую печаль! Что ж, ей воздалось по заслугам!

Форнарина

Форнарина! Да будет проклята потомством эта женщина, ставшая причиной смерти царя живописи! Да будет навечно проклята эта куртизанка, пламенные поцелуи которой иссушили источник жизни Рафаэля Санти! Ни малейшей жалости к этому презренному существу, которое не поняло, что, безрассудно повинуясь своим чувственным инстинктам, отыскивая только сладострастие в нежности, она совершала величайшее преступление — убивала гения!

Некоторые историки тщетно пробовали оправдать Форнарину, утверждая, что это совершенная ложь — будто Рафаэль погиб в ее объятиях от излишества в наслаждениях. В настоящее время убедительно доказано, что она стала причиной его смерти, что она убила его в то время, когда он только-только начинал жить для всемирной славы…

История эта происходила в Риме в первые годы XVI столетня, при Папе Льве X, который искупил свои многочисленные недостатки покровительством ученым, художникам и поэтам.

«Век Льва X, — говорит Вьене, — воскресил век Перикла и Августа. Он покровительствовал Ариосту, заставлял играть комедии Плавта, Маккиавели и отыскивал с большими затратами старинные манускрипты. При нем Рафаэль обогатил Ватикан своими картинами, при нем блистали Корреджо, Леонардо да Винчи, Микельанджело и Браманте и при нем же завершалось сооружение великолепной базилики св. Петра. Правда, эти великие мужи были завещены ему Юлием II, и он передал их своим наследникам, но он достоин похвалы за то покровительство, которое им оказывал».

В то время, в 1514 году, жил в Риме богатый банкир по имени Августин Чиджи, который соперничал с папой в любви к искусствам и художникам. Будучи в течение трех лет покровителем Белла Империа, которой он давал громадные суммы и которая оставила его, не пожав ему даже руки, Августин Чиджи, чтобы рассеять горечь, оставшуюся после столь быстрого расставания, а также и по врожденной своей наклонности, всей душой отдался сооружению дворца в Трастеверино — одном из лучших кварталов Рима на правом берегу Тибра — дворца, из которого он хотел сотворить чудо.

Дворец этот назывался виллой Фарнезино.

В том же 1514 году Лев X декретом назначил Рафаэля главным архитектором храма св. Петра.

Но Рафаэль не мог жить при храме…

Августин Чиджи предложил Рафаэлю расписать главную галерею виллы и, чтобы облегчить ему работу, поместил его в великолепных покоях, выходивших на прелестные сады, которые находились в полном его владении.

Рафаэль захватил с собой своих слуг и лошадей, которых у него было много, ибо он вел жизнь принца: и люди и животные содержались за счет хозяина виллы…

Однажды утром, перед тем как сесть работать, Рафаэль прогуливался в саду в обществе одного из своих учеников, флорентийца Франческо Пенни, которого он очень любил за веселый характер; случай направил его шаги к выходу на Тибр, и там он встретил молодую девушку, вид которой тотчас же заставил биться его сердце.

Ей было лет семнадцать или восемнадцать, и она была прекрасна как мадонна.

Она стояла, прислонившись к дереву, в задумчивости смотря на сад.

Рафаэль подошел к ней.

— Как вас зовут, моя милая?

— Маргарита Джемиано.

— Ты из этого квартала?

— Да.

— Чем занимается твой отец?

— Он булочник.

— А!.. И ты, быть может, ждешь его здесь?

— Нет. Я соскучилась дома и вышла прогуляться.

— Быть может, ты сожалеешь, что нельзя гулять по саду?

— О! Я очень хорошо знаю, что такая бедная девушка, как и, не имеет права входить сюда…

— Так ты ошибаешься, Маргарита! Такая прелестная девушка, как ты, как бы ни была она бедна, имеет право ходить всюду. Пойдем?

Рафаэль подал руку Маргарите, она с минуту колебалась, наконец, решившись принять предложение, весело воскликнула:

— Пойдемте!..

А Рафаэль, наклонившись к ученику, шепнул ему: «Я нашел мою Психею!..»

Для фресок отделываемой виллы Рафаэль, следуя желанию Августипа Чиджи, избрал мифологические сюжеты. Он уже написал Сивилл и теперь одновременно занимался рисунками трех граций, Галатеи, Амура и Психеи.

Он провел в свою мастерскую ту, в которой сразу увидал совершенную модель супруги Амура.

По дороге Франческо Пении скромно отстал.

Маргарита с изумлением рассматривала этюды картин, развешенные по стенам.

— Поправится ли тебе, — спросил у нее Рафаэль, — если я сделаю твой портрет?

— Все равно, — ответила она, — если согласится батюшка.

— Отец твой согласится… будь спокойна… Я все устрою.

— Нужно еще испросить позволения у Томазо Чинелли.

— Это кто?

— Мой жених…

— А! У тебя есть жених?…

— Разве это не естественно в восемнадцать лет?..

— Конечно… И ты любишь его?..

— Гм!..

На минуту омрачившееся лицо Рафаэля снова посветлело.

— Не очень?.. Не правда ли? — спросил он.

Маргарита улыбнулась.

— Нет… не очень, — наивно ответила она.

— Чем занимается твой жених?

— Он пасет стада своего отца — фермера у сеньора Чиджи из Альбано.

— Пастух?.. О, ты стоишь не такой участи, Маргарита!.. С этими большими глазами, с этим маленьким ротиком, с этими роскошными волосами ты стоишь любви принца… Например, это ожерелье: подойдет ли оно тебе?

Художник подал молодой девушке великолепное золотое колье, купленное им накануне для подарка куртизанке Андреа, которая несколько недель была его любовницей. Увидев это украшение, сверкающие драгоценные камни, Маргарита смутилась и, хотя была готова надеть его, отступила и сказала:

— К чему примерять его, если оно не мое!..

— Почем знать! — возразил Рафаэль. — Если хочешь, я продам его тебе.

— За сколько?

— За десять поцелуев.

Она поглядела на художника.

Рафаэлю исполнился тридцать один год, черты его, как говорил Шарль Клеман, были нежны и приятны, хотя не имели правильности: его нос был велик и тонок, губы полны, нижняя челюсть выдавалась, но глаза были прекрасны, огромны, нежны, волосы темны, цвет лица смуглый.

Облик художника пришелся Маргарите по вкусу, я она, улыбаясь, воскликнула: