Правила хорошего тона страдали, зато дело выигрывало.

Замечательный советский металлург академик Иван Павлович Бардин прожил долгую и интересную жизнь.

Не сразу он пришел в металлургию, но, познакомившись с ней однажды, сразу полюбил ее и сохранил ей верность до конца своих дней.

Вот что писал он в книге "Жизнь инженера": "Была ли у меня мечта стать металлургом? Мне было двадцать семь лет, когда я впервые увидел металлургический завод. Он поразил меня. Металлургия захватила все мое существо".

Позднее Бардин делился своими мыслями с учащимися ремесленных училищ — будущими металлургами: "У нас, металлургов, благодарная профессия. Нам дано счастье видеть продукт своего труда, делать осязаемые вещи, превращать бесформенные комья руды в огненно-слепящий металл, в чугун, прокат, литье, в рельсы, швеллеры, двутавры — вещи нужные, весомые и зримые. Вот эта зримость всегда привлекала меня в металлургии".

В годы первых пятилеток выросла плеяда блестящих инженеров - металлургов, ставших впоследствии видными руководителями промышленности. Почетное место среди них по праву принадлежит Ивану Федоровичу Тевосяну, одному из организаторов советской качественной металлургии.

В 1929 году, вскоре после окончания Московской горной академии, И.Ф.Тевосян был командирован в Германию на заводы Круппа, где молодому советскому инженеру предстояло ознакомиться с передовыми достижениями иностранной техники. Обычно металлурги, прибывшие на заводы Круппа из других стран, вынуждены были довольствоваться только ролью наблюдателей. Но Тевосяна эта роль не устраивала, и он вскоре попросил Круппа разрешить ему поработать несколько месяцев непосредственно у печи. Крупп разрешил, сказав при этом, что "Иоганн Тевосян заслужил это право благодаря своему исключительному трудолюбию, таланту и блестящему знанию теории сталеварения".

В 1940 году, уже будучи народным комиссаром черной металлургии, И.Ф.Тевосян вспоминал о времени, проведенном на заводах Круппа: "Я имел возможность проследить, какую подготовку проходят руководители крупных предприятий за границей: почти все они начинают с того, что некоторое время работают просто рабочими — даже сыновья владельцев предприятий! Казалось бы, зачем сынку владельца солидной пачки акций фирмы надевать спецовку и самому идти в цех? Но ведь не освоив лично и досконально производственные процессы, любой специалист будет смотреть в рот мастеру, окажется в плену у него".

Самому И.Ф.Тевосяну не раз доводилось тряхнуть стариной и собственноручно варить сталь. Однажды он обследовал один из металлургических заводов. В сталеплавильном цехе он обратил внимание на то, что мастер ведет плавку с явными нарушениями технологии. Когда Тевосян сделал ему замечание, тот пробурчал в ответ: "Советчиков много, а вот работников что-то мало!" Тогда нарком встал на место мастера и по всем правилам искусно довел плавку до конца. Должно быть, этот урок запомнился мастеру на всю жизнь.

 Став в 1949 году заместителем Председателя Совета Министров СССР, И.Ф. Тевосян продолжал регулярно посещать заводы, внимательно осматривал сооружаемые объекты, проверял качество работы. Однажды во время посещения "Запорожстали" Тевосян, зайдя в машинный зал центральной электростанции, обнаружил брак в укладке плиточной облицовки. Выяснив, что укладку вела бригада военнопленных, он распорядился, чтобы позвали бригадира, а когда тот пришел, по-немецки указал ему на дефекты облицовки и объяснил, как их избежать.

Бригадир был удивлен тем, что незнакомый начальник разбирается в технологии облицовки и прекрасно говорит на немецком языке, но он был буквально потрясен, когда, уже после ухода Тевосяна, узнал, чьи рекомендации довелось ему выслушать несколько минут назад.

 С первых месяцев войны вся тяжесть обеспечения советской металлургии ферросплавами легла на Челябинский завод — первенец отечественной ферросплавной промышленности. Ситуация осложнялась тем, что многие кадровые рабочие сражались на фронте и в цехах трудилось немало женщин и подростков.

Вот что вспоминает об этом времени Н.М.Деханов, бывший в годы войны директором завода: "Напряженный труд по 8 — 12 часов в день, недостаточное питание, плохой отдых из-за стесненных жилищных условий (мы приняли и обеспечили жильем многих металлургов и членов их семей, эвакуированных на Урал) — все это не могло не сказаться на здоровье нашего совсем еще юного пополнения.

Летом 1942 года нам удалось вывезти детей в пионерский лагерь, а в августе — сентябре, после закрытия лагеря, руководство завода вместе с комитетом комсомола решили организовать там три смены двухнедельного отдыха для подростков.

Хорошее питание можно было бы обеспечить рабочими карточками с солидной добавкой за счет подсобного хозяйства. Но для этого нужны были деньги. Где их взять? Я направил наркому черной металлургии И.Ф. Тевосяну телеграмму, в которой просил разрешить организовать временный дом отдыха для ослабленных молодых рабочих и просил для этого выделить 25 тысяч рублей (в старом масштабе цен). Через сутки пришел ответ: нарком обязывал меня открыть этот дом отдыха и в мое распоряжение выделялось 50 тысяч рублей . ..

Это очень помогло нашей молодежи. Некоторые ухитрялись за две недели поправиться на несколько килограммов. После такого отдыха, разумеется, и работалось веселей".

 В годы войны один из первенцев советской металлургии — завод "Запорожсталь" подвергся варварским разрушениям. Территория его представляла собой хаотическое нагромождение деформированных металлоконструкций, засыпанных осколками стекла, обломками кирпича и бетона. Были повалены все дымовые трубы, взорваны железнодорожные пути. В суровом безмолвии замерли поверженные наземь домны и кауперы. Гитлеровцы подорвали внутренние колонны металлических каркасов мартеновских и листопрокатных цехов. Падая, колонны увлекли за собой стропильные фермы и кровлю зданий.

"Запорожсталь'' восстанавливала вся страна. Поезда, грузовики, самолеты доставляли на стройку необходимые материалы и оборудование. Героически трудились строители и металлурги. И вот уже восстановлен мартеновский цех, дала первый послевоенный чугун доменная печь, вступил в строй слябинг.

Первоочередной задачей стал теперь пуск тонколистового стана, продукцию которого с нетерпением ждали автомобилестроители. В августе 1947 года на стройку приехал директор Московского автозавода И.А.Лихачев (ставший вскоре министром автомобильного транспорта и шоссейных дорог СССР). Вместе с директором "Запорожстали" А.Н.Кузьминым (впоследствии министром черной металлургии СССР) он долго ходил по прокатным цехам, где одновременно со строительными работами полным ходом шел монтаж оборудования. Но казалось, что до завершения работ еще далеко и, значит, намеченный график выдержать не удастся.

"Неужели через полмесяца будет пущен стан? — спросил Лихачев. "Обязательно будет", — заверил его Кузьмин. Гость усомнился в этом и предложил пари на бутылку коньяка.

Прошло две недели, и в Москву на автозавод пришла телеграмма: "СТАН ПУЩЕН РАБОТАЕТ НОРМАЛЬНО ПЕРВЫЕ ЛИСТЫ ПРОКАТАНЫ ВЫ ПРОИГРАЛИ КУЗЬМИН". Едва ли кто-нибудь был в тот момент более счастлив, чем И.А.Лихачев, проигравший этот спор.

В 50-х годах кафедру электрометаллургии стали и ферросплавов Московского института стали возглавлял член-корреспондент АН СССР (впоследствии академик) Александр Михайлович Самарин. Тем, кто мало знал его, он мог показаться неприветливым, угрюмым, эдаким научным "сухарем". На самом же деле за внешней суровостью скрывался очень добрый человек, любивший шутку, умевший легко находить общий язык со студентами.