— Я молчал, надеясь, что это само пройдет. — Он легко положил свою ладонь на ее нервно сжатый кулачок. — Керри, милая, неужели я слишком понадеялся на твой здравый смысл?

Она сглотнула вдруг образовавшийся в горле комок. Если у отношений нет будущего, то их надо как-то заканчивать, ведь верно?

— Гарт, давай будем считать, что я наконец пришла в себя.

Его ладонь сжалась крепче, сильная, теплая, и Керри почувствовала желание — нет, необходимость — опереться на нее. С Гартом она ни разу не испытывала неуверенности, страха. С ним она могла быть самой собой, отбросить притворство. Ее окутало восхитительное чувство безопасности, на мгновение заслонившее воспоминания о беспокойных серых глазах, о губах, которые могли целовать ее так, что подгибались колени и горячая дрожь пронизывала все ее тело.

Для свидания Гарт выбрал фантастически красивое место — большой полинезийский ресторан. Четко очерченные лунным серебром силуэты пальм, мерцающие живые факелы, рокот барабанов, забирающийся в тело через стопы, — Керри не смогла сдержать возгласа восторга.

Гарт улыбнулся. Он был рад такой ее реакции.

— Керри, у меня была особая причина выбрать именно это место. Скажем так, я просто подобрал удачные декорации.

— Для чего, Гарт?

Керри остановилась на полпути через маленький мост и взглянула на него — снизу вверх.

Несколько мгновений он колебался, не поцеловать ли это красивое лицо, раз уж оно так близко, и… отстранился. Каждое действие должно совершаться в наилучший для этого момент. Это, как и многое другое, он хорошо усвоил за долгие годы медицинской практики.

— Я скажу тебе чуть позже, милая.

Это был замечательный вечер. Гарт был безукоризненно внимателен, музыка навевала грезы, а от муай-тай — национального таиландского напитка — в голове оставалась приятная, щекочущая пустота и легкое безразличие к окружающему. Плохое настроение Керри исчезло, будто его и не было. Она настолько расслабилась, что даже смеялась над рассказами Гарта о том времени, когда он был еще интерном, и — это было удивительно для нее самой — отвечала на его романтический шепот, когда они танцевали. Бретт и его пугающий психологический эксперимент отошли еще дальше и казались вещами почти невозможными.

Незадолго до закрытия Гарт предложил Керри пройтись по территории ресторана, которая включала в себя небольшой сад. Он сказал, что там, в глубине сада, находится деревянный бог и он хочет ей его показать. И здесь, стоя перед статуей, венчающей искусственный водопад из гигантских раковин, Гарт почувствовал, что момент настал.

— Керри, милая, я очень тебя люблю. Я и сам не знал, насколько сильно, до тех пор пока не понял, что могу потерять тебя. Что ты можешь уйти от меня к Бретту. — Он протянул руки, пытаясь обнять ее, а его голос сорвался на хрип. — Ты замечательная, Керри. Ты красивая. Я хотел бы провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Керри, ты выйдешь за меня замуж?

В голове Керри возник пульсирующий шум, сразу заглушивший барабаны. Чтобы устоять на ногах, ей пришлось прикрыть глаза.

— Я не знаю… Гарт, я не уверена в своих чувствах к тебе. Ты мне нравишься. Я радуюсь, когда ты рядом, но замуж… мне нужно время, чтобы это обдумать.

Он коснулся ее щек кончиками пальцев и, наклонившись, поцеловал ее.

— В твоем распоряжении столько времени, сколько тебе нужно. Но ты ведь не будешь против, если я продолжу убеждать тебя, что вместе мы можем быть счастливы?

Вот так. А между тем правда была прозрачна, как ручей: Керри нужно было просто сказать «да», и больше ей никогда не пришлось бы терзаться из-за того, как к ней относится Бретт. И еще одно: Бретт хотел, чтобы она стала его возлюбленной, Гарт же предложил ей стать его женой. Женой, которую он будет любить, о которой будет заботиться…

— Я скоро дам тебе ответ, Гарт, — обещала она.

Керри не стала ждать, пока Джина начнет изводить ее вопросами. Едва она появилась в дверях после свидания с Джо, Керри сама выпалила все новости и с удивлением поняла, что не дождется даже комментариев.

Джина молча стояла на пороге, прислонившись к дверному косяку, со странным для нее выражением на лице — оно было почти печально.

— Мне сегодня тоже сделали предложение. Вот совпадение, верно?

— Кто? Джо? — Керри удивилась. Джина никогда не говорила, что между ней и новым лабораторным техником все настолько серьезно.

— Если бы! — В голосе Джины появилась знакомая ломкость, которая, как уже знала Керри, возникала тогда, когда Джина пыталась справиться со своими чувствами. — Нет. Майк. Он мне позвонил еще до того, как зашел Джо. Он сказал, что ему предложили должность врача в большой строительной компании. Они возьмут его сразу же, как только он закончит интернатуру. Еще он сказал, что согласится, если я выйду за него замуж.

— Джина, это же замечательно!

Джина сняла туфли и с размаху швырнула их через всю комнату — к шкафу.

— Разве? Ты же знаешь, что Майк хочет специализироваться в педиатрии. Это четыре года резидентуры. Конечно, ради меня он откажется от своей мечты, но простит ли он мне это когда-нибудь? А я? Прощу я себя за то, что позволила ему это сделать?

— Так ты ему отказала. — Керри могла и не спрашивать.

— Так точно. Благородно принесла себя в жертву. А что получила взамен? Большую золотую звезду на грудь за хорошее поведение и… — Ее голос сорвался.

Керри хотела обнять девушку, сказать ей: «Джина, поплачь, не бойся». Иногда слезы необходимы.

Но она знала, что Джина сбросит ее руки с плеч и скажет что-нибудь едкое, чтобы скрыть и забыть минутную слабость. Слезы — удел слабых.

От минуты к минуте напряженное молчание между ними разрасталось. Наконец Керри нарушила его, тихо сказав:

— Джина, а мы делаем правильный выбор? Ты ждешь, когда за тобой придет мистер Успех, и делаешь все, чтобы человек, которого ты любишь, исчез из твоей жизни. Я серьезно думаю, не принять ли мне предложение Гарта. Мы думаем, что мы донельзя дальновидные. А может, мы просто две дуры и трусихи?

Джина направилась в ванную, в основном для того, чтобы избежать жалящей правды вопросов Керри.

Закрыв глаза, Керри ждала сна — убежища от одолевающих ее мыслей. Но сон не приходил, он не мог справиться с их потоком. Она слышала шум воды в душе, но не слышала привычного пения Джины, которому он всегда был аккомпанементом. «С тяжелым сердцем особо не попоешь, — подумала она. — А когда у тебя в голове столько мыслей, и все о Бретте Тейлоре, особо не уснешь».

Она повернулась на бок, лицом к открытому окну. Лунный свет мягко озарял комнату. Лунный свет для любви, а не для слез.

Под утро долгожданный сон был прерван телефонным звонком. Керри сбросила одеяло и, еще не проснувшись окончательно, попыталась сесть на постели. Кому это понадобилось звонить в такую рань? Может, это Майк — не может дождаться утра, чтобы поговорить с Джиной? Керри спустила ноги с кровати и шарила ими по полу в поисках тапочек.

Очевидно, та же мысль пришла в голову Джине. Она оказалась быстрее и первая добралась до телефона.

— Да? Да… минуточку. — Она передала трубку Керри. — Это из больницы.

— Мисс Кинкайд. Слушаю.

Это был доктор Гейвнау. Он извинился за ранний звонок и вкратце объяснил его причину. Кончите неожиданно стало хуже.

— Я подозреваю заражение крови — септицемию. Мисс Кинкайд, не могли бы вы прямо сейчас приехать в больницу? Девочка все время вас зовет.

— Я буду на месте через двадцать минут, — сказала Керри и повесила трубку.

В двух словах она обрисовала Джине ситуацию и попросила одолжить ей машину. Шесть минут спустя она уже выехала с автостоянки и вела машину по направлению к Хартфорду. Если это действительно септицемия, заражение крови, Кончита не выдержит. «Господи Боже, — молилась она, — не дай ей сейчас умереть. Она пережила три недели мучений, она так цеплялась за жизнь. Мы не можем ее сейчас потерять».