Минула еще неделя. Роберт стоял на замковой стене и смотрел на знамя Дугласов, которое опять появилось на холме. Когда в дверях появился Уильям Дуглас, опасения Роберта подтвердились.

– Я только что получил секретное сообщение от доверенного лица из парламента. Оказывается, Аргайл дал клятву, что Грэхем не выедет за пределы Шотландии. Монтроза ждет смерть. У Джеймса есть всего две недели, чтобы уехать. Если за этот срок он не покинет Шотландию, он будет взят под стражу и казнен. Аргайл же намерен помешать его отъезду.

– Где сейчас Джеймс? – спросил лорд Скотт.

– Со своей семьей. Карлу Стюарту не удалось добиться освобождения Грэхема-младшего из Эдинбургского замка, поэтому Джеймс проводит эти последние дни со своими детьми, – ответил Дуглас.

– Но как Аргайл может помешать его отъезду? – недоумевала Элизабет.

– Он вознамерился закрыть все порты. Аргайл решил схватить Джеймса, когда тот попытается сесть на корабль. Это возможно?

– Этот человек безумен! – воскликнул лорд Скотт. – Джеймсу Грэхему разрешено покинуть Шотландию. На чью же власть ссылается Аргайл, приказывая задержать его?

– На свою собственную власть! – взорвался Роберт.

– Ну-ну, Роберт, спокойнее, – проговорил Дуглас. – Не забывайте, ведь Аргайл не знает, что нам известны его планы. Нам нужно только придумать свой собственный план и перехитрить его.

– Мы все знаем, что Джеймс не согласится покинуть Шотландию ни на день раньше срока. Пусть же Аргайл думает, что его планы не изменились, – сказал Роберт и хитро улыбнулся.

– Но ведь Аргайл, само собой разумеется, не допустит, чтобы кто-нибудь из нас помог Монтрозу. Это должен сделать кто-то, о ком он и не думает совсем.

– Я знаю. Это должна быть женщина, – предложила Элизабет. – Женщину Аргайл ни за что не заподозрит.

– Но где же мы найдем такую женщину? – задумчиво произнес Александр Скотт.

И все присутствующие посмотрели на Элизабет. Та даже немного растерялась.

Карета катилась по дороге в ночной тьме. Дверцы ее были украшены зелено-красными гербами Скоттов. На высоких козлах сидели возницы. Они съежились, пытаясь хоть как-то защититься от проливного дождя. Майские дожди в Шотландии бывают пронизывающе-холодными – ведь приходят они с Северного моря.

Единственная пассажирка сидела в карете, закутанная в теплый плащ.

На дороге в Глазго почти никого не было. Все жители были напуганы заявлением Аргайла, что он не оставит камня на камне, если понадобится, ради того чтобы не дать Джеймсу Грэхему сбежать во Францию. Все предпочитали сидеть по домам, лишь бы не вызвать подозрения и не привлечь к себе внимания герцога Обмана.

Когда на дороге появилось шестеро вооруженных кэмпбелловских солдат, возница, выругавшись, остановил лошадей. Элизабет выглянула в окно.

– Почему мы остановились, кучер? – Голос ее был недовольным.

– Еще одна проверка, миледи, – спокойно ответил тот.

Карету тут же окружили.

– Я очень спешу, милорд, – обратилась Элизабет к командиру дозора. – Сколько времени займет эта ваша проверка?

Кэмпбелл подошел к окну. Он узнал герб Скоттов, нарисованный на дверце. Наслышан он был и об отношениях между Элизабет Скотт и Уолтером Кэмпбеллом.

– Могу я узнать, какое дело вынудило вас путешествовать в такую ночь, миледи? – любезно осведомился он.

Элизабет состроила глазки и ослепительно улыбнулась. Кэмпбелл растерялся.

– Мы договорились с лордом Крейвером, – ответила Элизабет, – он просил меня встретиться с ним сегодня ночью в Глазго.

Молодой человек ухмыльнулся. Так это любовное свидание! Как это удалось такому чванливому фату, как Уолтер Кэмпбелл, залучить к себе в постель такую красотку? Этот щеголь вряд ли знает, с какой стороны взяться за столь лакомое блюдо.

– Я и так уже сильно опаздываю из-за дождя. – Бет надула губки. – Лорд Крейвер будет крайне огорчен.

«Я бы тоже огорчился на его месте, – подумал Кэмпбелл, мысленно представляя себе, как славно он повозился бы в постели с этой аппетитной девицей. – Если я задержу ее, Крейвер с меня три шкуры спустит».

– Прошу прощения. – Офицер склонил голову. – Пропустить, – приказал он.

– Благодарю вас, милорд, – проговорила Элизабет. – Возможно, мы с вами еще встретимся.

Кэмпбелл смотрел, как карета исчезает в темноте. Он промок и устал.

– Где же справедливость? – проворчал он, ежась от сырости. – Нам торчать здесь, мокнуть ради Аргайла, а его племянничек будет тешиться со своей милашкой! – И, пожав плечами, он встал под ветвями деревьев, чтобы хоть как-то укрыться от дождя.

Немного проехав вперед, возница остановил лошадь и спустился с козел. И сразу же из-за деревьев появился какой-то человек. Он подошел к вознице, и мужчины долго стояли обнявшись, словно не чувствуя проливного дождя.

– Давайте сядем в карету, – спохватился Роберт Керкленд.

Джеймс Грэхем сел в экипаж, с благодарностью улыбнулся Элизабет, крепко сжал ее руку, а потом поднес к губам.

– Простите, миледи, мое платье в таком плачевном состоянии. Теперь в карете все промокнет.

– Ничего страшного, милорд, – успокоила его Элизабет, потом обняла его и сама удивилась своему порыву. – О, Джеймс, как я рада вас видеть!

Грэхем прижал к своей груди ее руки.

– Ах, Бет, как это благородно с вашей стороны – прийти мне на помощь!

С неохотой Монтроз отпустил Элизабет. Взглянул на нее и ласково улыбнулся:

– Я напустил вам сырости в карету, миледи.

– Джеймс, вы прекрасно выглядите, – сказал Роберт.

– Перышки у меня, конечно, намокли, но я все еще надеюсь покукарекать, – усмехнулся тот. – Ах, Робби, я соскучился, мальчик мои.

И друзья опять обнялись, не в силах сдержать свою радость.

Элизабет грустно смотрела на них, зная, что встретились они ненадолго и что расставание будет тяжелым.

– Мы составили план, Джеймс. В этой карете мы провезем вас в Глазго, не вызывая никаких подозрений. Вас ждет корабль Керклендов. Ваши люди уже на борту. Корабль доставит вас в Стоунхейвер. Там вы пересядете на норвежское грузовое судно, а оно уже отвезет вас во Францию. Аргайл даже не узнает, что вы уехали.

Эндрю Скотт, сидевший на козлах, взял в руки вожжи и тронул лошадей. Карета опять стала покачиваться из стороны в сторону.

К тому времени когда экипаж подъехал к небольшой закрытой бухточке, дождь прекратился. На воде покачивалась маленькая рыбачья лодка.

Эндрю остался возле кареты. Остальные трое молча пошли по каменистому берегу. Пришла пора расставания.

– Поторопитесь, Джеймс, нас могут заметить, – проговорил Роберт, изо всех сил стараясь не выдать своего огорчения.

Грэхем повернулся к Элизабет. На глазах ее блестели слезы. Некоторое время они молча смотрели друг на друга – то, что они чувствовали, невозможно было выразить словами.

– Да хранит вас Господь, Джеймс Грэхем, – наконец прошептала Элизабет.

Тот привлек ее к себе с такой силой, словно она могла его спасти.

– О Боже, Бет, как я смогу это вынести? Как смогу я, просыпаясь по утрам, не видеть в окне мою дорогую Шотландию?

– Когда-нибудь вы вернетесь, Джеймс, – сказала Элизабет. – Карл рано или поздно сядет на престол.

Монтроз смотрел на нее с грустной, задумчивой улыбкой. Сердце Элизабет заныло – так печален был его взгляд.

– Знаете, Бет, мадемуазель дю Плесси когда-то сказала, что армия – моя любовь, но нет, Элизабет, она ошиблась. Моя любовь – Шотландия. – Его глаза блеснули. – Когда я бодрствую, мои мысли полны ею, когда я сплю, ею полнятся мои сны. Ее плоть – это милая мать-земля, по которой я хожу, а по ночам я лежу на теплых ее руках, и она укачивает меня, прижимая к своей груди. Она ласкает мой взгляд зелеными и пурпурными нарядами, а на свои прекрасные кудри она надевает заснеженные горные вершины, устремленные к небесам. После дождя она пахнет так восхитительно. О, Элизабет, разве вы сейчас не ощущаете ее аромата?

– Нет таких богатств, таких сокровищ, – продолжал он, – какие я не отдал бы ради нее. Чтобы видеть ее счастливой, я отдал бы свою жизнь.