– Вся Франция говорит о победах генерала Джеймса Грэхема. Его подвиги принесли ему много новых друзей при французском дворе.

– Дезире, любовь моя, а по мне вы соскучились? – спросил Нэт Гордон, отвлекая молодых людей друг от друга.

– Конечно, соскучилась, monsieur Gordon, – проворковала француженка. – Мужчины при французском дворе кажутся невзрачными по сравнению с вашими горцами. – Тут она опять устремила взгляд на Роберта, протянула руку и потрепала его по щеке. – А вы, mon cher, как вы поживаете? Мы столько времени не виделись.

Роберт наклонился и легко поцеловал ее в щечку.

– Слишком долго, Дезире. – Он вспомнил, сколько эта женщина значила для него когда-то. Граф понимал: нужно сказать ей, что между ними все кончено, что из-за его страсти к Элизабет никакая другая женщина не сможет вызвать в нем желания. Но эта странная мысль самому ему показалась несуразной, и, конечно, не менее несуразной она покажется и Дезире. Роберт Керкленд внезапно осознал, что оказался в крайне смехотворном положении: ему необходимо объяснить своей желанной и соблазнительной любовнице, что он предпочитает собственную жену!

Элизабет остановилась в дверях зала и взволнованно оглядела собравшихся. Она не заметила, что ее появление сразу же обратило на себя внимание маркиза Монтроза.

Джеймс Грэхем восхищался красотой. Сейчас он завидовал тому, кого с таким нетерпением высматривала эта необыкновенная красавица. Дама чуть заметно улыбнулась, и, проследив за ее взглядом, Монтроз обнаружил того, кто был причиной этой улыбки. Джеймс хмыкнул и покачал головой. «Я должен был понять, что это может быть только Робби, – подумал маркиз. – Даже здесь, где полным-полно красавцев шотландцев, эта леди может искать только его!»

Но прекрасная леди тут же погрустнела. Роберт в это время поцеловал в щечку Дезире дю Плесси. Джеймс перевел сочувственный взгляд на молодую женщину, чьи выразительные глаза теперь были полны боли и тоски. «Значит, цветочек, ты была настолько глупа, что полюбила Роберта. Ах, Робби, и вы тоже глупы – чертовски глупы!»

Тут к молодой женщине подошел Александр Скотт, а мажордом, как должно, громко объявил:

– Граф Бэллантайн и графиня Керквуд.

Роберт замер, потом медленно повернулся. Элизабет с отцом приближались к Джеймсу Грэхему. Керкленд мгновенно забыл, что злился на жену, ему захотелось броситься к ней, схватить ее в объятия. Молодой человек в замешательстве смотрел на любимую, которую он так давно покинул. Он двинулся к Элизабет, даже не заметив, что кто-то пытался его остановить.

А Элизабет стояла перед самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела. До этого момента ей и в голову не могла прийти мысль, что она может встретиться с Джеймсом Грэхемом. К изумлению Бет, Грэхем оказался не только неправдоподобно хорош собой, но всего на несколько лет старше Роберта. Будучи заранее настроена против этого человека, Элизабет была готова невзлюбить его, но сочувствие, которое она увидела в его взгляде, совершенно обезоружило графиню.

– Значит, вы жена Роберта, – проговорил Монтроз хрипловатым голосом, поднося к губам ее руку.

– Милорд маркиз, – отозвалась Элизабет. Он смотрел на нее так проницательно, что она начала краснеть, но не опустила глаз. Джеймс Грэхем неохотно отвел взгляд и обратился к Александру Скотту:

– Лорд Скотт, как давно мы не виделись.

И он пустился в воспоминания об их последней встрече, которая произошла пятнадцать лет назад.

Что-то подсказало Бет, что Роберт стоит сзади. Сердце ее заколотилось, но она усилием воли заставила себя неторопливо повернуться. И оказалась лицом к лицу с мужем.

– Какой неожиданный сюрприз, миледи.

– Это не по моей воле, – произнесла Элизабет. – Отец настоял, чтобы я отправилась на прием вместе с ним.

– А почему же вам не хотелось этого, миледи? Вам так неприятно встретиться со своим мужем?

– Мне неприятно встретиться не с моим мужем, милорд, но с тем, кто может оказаться подле него. Я вовсе не горю желанием потешать собравшихся.

– Мне кажется, сударыня, вы пытаетесь сгладить свою вину, поэтому болтаете о всяких пустяках.

– Мою вину! В чем же я виновата, милорд? – вспылила Элизабет.

Роберт скрипнул зубами, стараясь не утратить самообладания.

– Я полагал, что мы решили обсудить все наши проблемы, когда я вернусь в Эшкерк, Элизабет.

Она хмыкнула:

– Мы, милорд? Я что-то не помню, чтобы вы советовались со мной об этом. – Ее глаза блеснули, – Вероятно, вы были слишком увлечены, угрожая мне, а потом отдавая приказы.

– А вам не кажется, что у меня для этого были достаточные основания – ведь чуть-чуть не случилось непоправимое?

– Вы опять за свое? – в отчаянии воскликнула Элизабет. – Я уже сказала вам – еще тогда, – что жалею о своем поступке. Я не собиралась причинять никому беспокойства. Мне просто хотелось участвовать в скачках.

– А разве вы не считаете себя виновной в еще одном проступке, сударыня?

– О чем вы говорите, Роберт? В каком еще преступлении обвиняете меня?

Роберт, охваченный гневом не меньше, чем она, схватил ее за плечи.

– А вам не кажется, миледи, что я имею право услышать непосредственно от своей жены, что она меня покидает? Разве я не заслужил права услышать от вас самой, что мы потеряли наше дитя? Неужели я хочу слишком многого? Я-то считал, что по крайней мере это мы должны друг другу.

– Как вы смеете рассуждать о том, что мы должны друг другу, когда я вижу, как вы на людях ухаживаете за вашей потаскухой! Вот уж действительно, милорд, у вас в высшей степени странные представления об обязательствах, которые существуют у нас друг перед другом!

– Вы, конечно, не поверите, что у меня и Дезире...

– Элизабет, дорогая моя!

И прежде чем Роберт смог объяснить, что произошло недоразумение, какой-то изящно одетый, хотя и весьма пухлый человек средних лет обнял Элизабет.

– Дядя Уильям! – радостно воскликнула она. Джеймс Грэхем и Александр Скотт беседовали, пока муж с женой выясняли отношения. Теперь Джеймс подошел и пожал руку своему старому доброму другу.

– Ах, Уилли, я не видел вас с тех пор, как мы вместе с вами путешествовали.

Маркиз Уильям Дуглас был самым богатым человеком Шотландии. Он избегал вмешиваться в какие-либо политические или религиозные распри, терзавшие его отечество. Живя за границей, он не обращал внимания как на призывы родственника – герцога Аргайла, так и на обращения близких его сердцу друзей, как Джеймс Грэхем. Он был человеком, чья помощь людьми или деньгами одной из воюющих сторон принесла бы этой стороне скорую победу.

– Черт возьми, Джеймс Грэхем, вы не постарели ни на йоту! – начал Дуглас. – Это просто неприлично – быть таким красавцем!

Хотя они были одного возраста, растолстевший, круглолицый Дуглас казался чуть ли не на десять лет старше стройного, красивого Джеймса.

– Удобно ли вы расположились в моем доме? – вежливо поинтересовался Дуглас.

Джеймс Грэхем несколько неуверенно взглянул на него. Замок Босуэл принадлежал Уильяму Дугласу, а Монтроз, прибыв из Глазго, без лишних колебаний расположился там как у себя дома.

– А разве Дуглас когда-нибудь отказывал в гостеприимстве Джеймсу Грэхему? – спросил он.

Дуглас улыбнулся.

– Ах, Джеймс, я вас люблю! Какое славное было время, когда мы кочевали вместе!

Элизабет с удивлением слушала этот разговор. Очевидно, ее дядюшка и на самом деле очень привязан к этому человеку.

Что за человек этот Джеймс Грэхем? Почему люди так преданны ему? Она полагала, что Роберт просто глупец, раз обожает Джеймса Грэхема. Но вот она видит, как самый богатый человек в Шотландии чуть ли не хвостом виляет перед этим Монтрозом. А ведь Элизабет знала, что ее дядюшка никому не выказывает почтение. А уважает он только Роберта Брюса. Но уважать первого короля каждый сможет.

– Я и понятия не имел, что вы в Шотландии, Уилли. Когда я в последний раз слышал о вас, вы были во Франции. Могу ли я надеяться, что ваше появление здесь сегодня означает, что вы хотите предложить нам дугласовских лошадей? Нам очень нужна кавалерия.