— Спокойной ночи, — проговорил Маккензи, не сводя с нее глаз.

Хани стала подниматься по лестнице, но, поднявшись на один пролет, остановилась и оглянулась назад.

— Доброй ночи, Люк, — повторила она. — Это была необыкновенная ночь, не так ли?

Войдя в комнату, Хани притворила дверь и подошла к туалетному столику, не зажигая света. Услышав, как дверь открывается, она обернулась.

Люк бесшумно подошел к ней и несколько мгновений не сводил с нее глаз. Затем, протянув руку, он намотал на пальцы длинную прядь волос, выбившуюся из прически девушки. Ее волосы были мягкими, как шелк, и пахли медом — тем самым медом, запах которого не давал Люку покоя ни днем, ни ночью.

— Да, сойка, эта ночь была необыкновенной, но ведь она еще не кончилась, правда?

В таинственном свете луны ее глаза блестели, как голубые озера, и казались такими глубокими, что Люку так и хотелось броситься в их глубину.

И Маккензи нырнул.

Обхватив девушку за талию, он привлек ее к себе. Ее послушное тело прильнуло к нему еще прежде, чем он накрыл ее губы горячим поцелуем. Хани застонала, загораясь желанием.

— Господи, как я хочу тебя, — пробормотал он, осыпая поцелуями ее шею. Опустившись на колени, Люк ласкал ее бедра и живот, а затем, сорвав с Хани одежду, припал губами к самому сокровенному ее месту. Откинув голову назад, Хани трепетала и, наконец, достигла вершины наслаждения, выкрикивая имя Люка.

Маккензи поднялся, и Хани дрожащими пальцами помогла избавиться от одежды. Люку казалось, что он не выдержит этой сладкой пытки, когда ее пальцы принялись ласкать его плоть. Он хрипло застонал. Когда она дотронулась языком до его восставшего естества, Маккензи не выдержал и, схватив Хани на руки, быстро вошел в нее. Через несколько секунд плоть его взорвалась в ее теплом лоне…

Они не сразу смогли прийти в себя. Открыв глаза, Люк взял Хани за подбородок и, поцеловав ее в кончик носа, прошептал:

— Да, сойка, ты совершенно права. Это была необыкновенная ночь.

На следующее утро Хани поспешила к Нельсонам проведать Синтию и малышку. По пути ей повстречался Джош.

— Куда ты ходил так рано? — удивилась девушка.

— Я хотел посмотреть на новорожденную, — ответил мальчуган.

— Я тоже иду к Синтии, — сказала Хани.

— Девочка такая малюсенькая. Тетя Синтия почему-то сказала, что нам с Амиго надо уйти из-за того, что она собирается кормить ее. Ничего не понимаю, — возмущался Джош. — Подумаешь, она будет есть! Все-таки девочки какие-то другие, не такие, как мальчишки.

Наклонившись к ребенку, Хани обняла и поцеловала его.

— Не девочки, мое золотко. Все младенцы едят не так, как взрослые.

— Ах да! Чуть не забыл! Я буду крестным у малышки! — расхвастался Джош. — Вот здорово, Хани!

— Боже мой! Это очень большая честь, Джош!

— Хани, а кто такой крестный отец? — поинтересовался мальчик.

— М-м-м… Крестный отец должен сделать все для того, чтобы ребенок приобщился к Богу, — пояснила девушка.

Джош почесал затылок:

— Ты хочешь сказать, я должен буду водить ее в церковь?

— Только если что-нибудь случится с тетей Синтией и дядей Дугом.

— То есть если они умрут, как умерла моя мама?

— Да, мой золотой.

— Но как же они могут умереть? — продолжал расспросы ребенок. — Ведь доктор Нельсон умеет лечить все-все болезни!

— Знаешь, малыш, иногда бывают несчастные случаи. Человек может упасть с лошади или с лестницы. — Хани намеренно не упоминала об огнестрельных ранениях.

— Ох! — вздохнул мальчик. — Не хотел бы я, чтобы они умерли, а я стал бы настоящим крестным отцом.

— Ничего плохого не случится, — заверила его Хани, — так что давай и не думать об этом. Я посмотрю на малышку, а потом мы пойдем с тобой в магазин, и ты сможешь купить ей куклу.

— Куклу? — изумился Джош. — А почему не лошадку, как у меня?

— Маленькие девочки любят кукол, Джош. А теперь беги домой и подожди меня там. Я обязательно зайду за тобой.

Подойдя к дому Нельсонов, девушка постучала. Дверь отворил Дуг и с обычной теплотой поздоровался с Хани.

— Доброе утро, милая леди! Вы уже завтракали? Девушка кивнула.

— А я как раз заканчиваю есть. Жена и дочь — в спальне.

Отдохнувшая и посвежевшая за ночь Синтия сидела в постели и кормила малышку.

— Синди, к тебе гости! — крикнул Дуг, провожая Хани в спальню. — Вот бы меня кто-нибудь покормил так же, как ты кормишь нашу дочку, — засмеялся он.

— Твоя дочка, между прочим, опять заснула. Похоже, она совсем не ценит того, как ее кормят.

— Да уж, не ценит, — подмигнув ей и проводя рукой по груди жены, промолвил Нельсон.

— Ду-уг! — укоризненно произнесла Синтия.

— Хани своя, — усмехнулся доктор. Поцеловав жену, он взял на руки малышку. — Иди к папе, сахарок!

— Сахарок! — засмеялась Синтия. — Нет, подумать только! Кто же называет ребенка «сахарок»? Хани приподняла брови.

— Дорогая моя, ты еще задаешь такие вопросы человеку, которого прокляли именем Хани! Женщины расхохотались.

— Хани, побудешь с моими девочками, пока я схожу к себе в приемную за медицинским журналом? — спросил Дуг, укладывая младенца в колыбельку. — У меня еще не было времени прочесть его.

— Конечно.

— Я быстро, — пообещал Дуг. Хани присела на край кровати.

— Я только что видела Джоша, — сообщила она подруге. — Он очень гордится, что ты попросила его быть крестным отцом девочки.

— А тебя мы просим быть крестной матерью, — сказала Синтия.

— Синтия, я же не могу быть примером ребенку, — удивленно заметила Хани.

— Мы с Дугом иного мнения и думаем, что лучшей крестной для девочки нам не найти. На глазах девушки навернулись слезы.

— Но горожане Стоктона терпеть меня не могут! — воскликнула она. — А у вас с Дугом все-таки определенное общественное положение, о котором вы не можете не думать.

— Ты наш добрый друг, Хани. Для нас это важнее, чем какое-то общественное положение. Скажу тебе по секрету, что Дугу предложили место хирурга в больнице Сиэтла. Он пока не дал ответа, но, кажется, склонен принять предложение.

— Как же вы уедете из Стоктона? — спросила Хани.

— Мне не хочется расставаться с семейством Маккензи и с тобой, ведь я так полюбила вас обоих. Но зато я буду рядом с отцом, а моя дочка — рядом с дедушкой. Так что, наверное, надо ехать в Сиэтл. Разумеется, ты тоже можешь приехать туда.

— А как же другие члены твоей семьи? Ты уверена, что не обидишь их, если поселишься недалеко от отца?

— Мама умерла пять лет назад — она попала в катастрофу, и отец женился второй раз в том же году. Теперь у меня есть трехлетняя сводная сестра. Правда, мне нелегко ладить с мачехой Кэтрин. Больше того, по-моему, Дугу она вообще не нравится.

— Дугу? — изумилась Хани. — Добродушному Дугу? Не могу даже представить себе, что Дугу кто-то не нравится!

— Дуг считает, что она… алчная и вышла за отца только из-за денег. — Синтия пожала плечами. — Надеюсь, что это не так. Мне даже думать не хочется о том, что папа может быть несчастлив. — Помолчав, она довольно усмехнулась. — Но погоди, вот услышит папа, что у него появилась внучка! Надеюсь, Дуг не забыл отправить ему телеграмму. Ах, надо было ему напомнить перед уходом! — Молодая мать сжала руку подруги. — Но ведь ты не откажешься быть крестной? А Люк и Джош будут крестными отцами.

— Для меня большая честь стать крестной матерью для твоей дочери, Синтия. — Хани улыбнулась сквозь слезы.

— А ты сможешь спеть на церемонии? Дуг слышал твое пение в «Лонг-Бранче». Он говорит, что у тебя чудесный голос.

Хани попыталась возразить, но Синтия и слышать ничего не захотела:

— Пожалуйста, Хани. Нам будет очень приятно.

— Ну хорошо. Вот только, наверное, понравится мое пение лишь тебе да твоему мужу.

Скрестив руки на груди, Синтия улыбнулась:

— А теперь решим, как пройдет обряд крещения.

— Да, кстати. Я принесла подарок. Не девочке, конечно, а тебе, — заявила Хани, вытаскивая из кармана яркий сверток.